Он успел смахнуть крошки с подбородка Орхо, прежде чем из-за угла вышла пара посетителей, и поспешно двинулся вдоль коридора. Мягкие темные ковры гасили звук шагов. Вдоль стен на пронумерованных дверях тускло мерцали Печати Тишины. Сюда посетители Лотии приходили, чтобы в приятной обстановке обсудить частные вопросы или просто провести время в узком кругу. Луций легко нашел нужную комнату: возле нее стояло два внушительных бугая, вооруженных короткими мечами, – значит, Праймус Арвина уже прибыл.

Луций прошел мимо охранников, которые равнодушно покосились на него и чуть более настороженно – на Орхо. Вся компания была уже в сборе, и Луций с удовлетворением отметил, что явился последним.

– Луций! – Праймус подскочил, споткнулся о столик и рухнул обратно на подушки. – Месяц тебя не видел, ты куда пропал?

Он был, как всегда, очарователен со своей смущенной улыбкой, теплым румянцем и лучистой щенячьей радостью во взгляде – того и гляди завиляет хвостом. Вихрастые светлые волосы, большие золотистые глаза с пушистыми длинными ресницами. Праймус нравился всем. Кроме, пожалуй, собственного отца, который считал его наивным дурачком.

Он был единственным наследником семьи Арвина – древней, как сам Эдес. Его отец берег его и охранял, как фамильную драгоценность. Когда Луций впервые встретился с Праймусом, он отпустил ехидный комментарий о его имени: дескать, первый и единственный. Он уже был готов схлестнуться в словесной перепалке или дать деру от охранников, но Праймус рассмеялся и пошутил, что каждый год на день рождения просит отца поменять ему имя, да тот слишком в себя верит. Так и подружились.

– Я не пропал, просто у кого-то слишком короткий поводок, – Луций развалился на свободном ложе триклиния и жестом велел Орхо встать за его спиной, – мы с Марком отлично повеселились на Средних улицах.

Марк, который лежал напротив, поперхнулся вином и позеленел.

– Да уж, – прохрипел он, прожигая Луция взглядом.

– Что же вы нашли на Средних улицах? – Мелодичный голос, нежный, как урчание довольной кошки, заставил Луция улыбнуться. – Неужели наш дом чем-то разочаровал вас?

Луций перевернулся на живот и со всем возможным почтением кивнул девушке, которая устроилась на том же ложе, где сидел Арвина.

– Салве, Прекрасная. Прости мне мою грубость. Лотия не может разочаровать. Просто у меня ужасный вкус.

Госпожа Талия приняла комплимент заведению с кокетливой и чуть надменной улыбкой. Первая красавица Эдеса, роза среди грязи, драгоценная невинная дочь госпожи Клио всегда выглядела как сошедшая с небес богиня. Большие, глубоко посаженные глаза изумительного цвета первой весенней травы смотрели на мир с какой-то всепоглощающей нежностью, от которой даже у Луция иногда бежали мурашки по коже. Праймус же и вовсе готов был упасть на колени и возносить ей молитвы до конца своих дней.

– Зачем ты это приволок? – хмуро спросил Марк, покосившись на Орхо.

– Захотелось, – Луций потянулся за кувшином с белым вином и наполнил чашу, – у меня нет толпы ликторов, как у нашего юного магистрата. О чем вы говорили, пока я все не испортил?

– О Мертвой Земле, – прокашлявшись, сказал Праймус, – пятно на владениях Малтинов расширяется. Не везет им с территориями. Это уже третье, расползлось почти на милю и уничтожило виноградники.

– На милю? – Голос Талии затрепетал. – Сколько же людей там жило? Это ужасно! Впрочем… мне страшно любопытно взглянуть на Мертвые Земли.

Марк перестал сверлить Орхо взглядом и недоуменно уставился на нее.

– Зачем?

– Мне кажется, это танец Хаоса… – протянула Талия, мечтательно прикрыв глаза, – в Хаосе есть нечто завораживающее, вы не находите? Поэты воспевают очарование смерти, человеческую душу тянет к пустоте.

– Ничего интересного там нет, гниль да черная плесень, – отрезал Центо.

– Я согласен, в них есть что-то величественное, – закивал Праймус, – когда я впервые увидел их, я словно коснулся неведомого, а это заставляет больше ценить жизнь.

Луций округлил глаза и едва сдержал смех.

Праймус в жизни своей не выезжал за пределы города и Мертвые Земли мог видеть разве что во снах.

– О, а когда это было, напомни? – задумчиво протянул он, гоняя вино по чаше.

– Мне было пятнадцать, – с нажимом сказал Праймус и выразительно посмотрел на него, – помнишь, я уезжал на несколько месяцев в Лирак?

Луций одарил его долгим насмешливым взглядом и сжалился.

– Ах да, помню, – кивнул он, – ты же звал меня с собой, но я отказался. Не люблю Лирак. Слишком жарко.

– А я где был? – озадачился Марк.

– Со мной. Мы все лето тренировались.

– Я не помню…

– Ты еще сломал мне ключицу.

– Я ломал тебе ключицу?

Луций вздохнул. Врать Марк не умел категорически.

Чтобы сменить тему, Праймус бойко заговорил о поэзии и смерти. Луций пару раз поправил его, когда тот ошибся в цитатах, но обсуждать изысканный слог ему наскучило еще в риторической школе.

А вот наблюдать за тем, как друг распускает перья перед Талией, было увлекательно. В споре с Марком об эпосе тот небрежно бросался разгромными аргументами и украдкой поглядывал на девушку, чтобы понять, оценила ли она его красноречие. Иногда, засмотревшись на нее, он терял нить разговора и густо краснел. Сиял как солнечная колесница, когда Талия одаривала его нежной улыбкой. Он был влюблен по уши и ужасающе от этого нелеп. Луций едва сдерживал подколки, вертящиеся на языке. Молчать было почти физически невыносимо – и быстро наскучило. Луций украдкой покосился на Орхо – тот, кажется, уснул стоя, и наконец его лицо приобрело подобающее рабу выражение: покорное и безучастное.

– Прошу меня простить, я немного голоден. Не скучайте! – Луций одним глотком допил вино и поднялся. – Эй ты. За мной.

Он щелкнул пальцами перед носом Орхо и направился прочь из комнаты. В общем зале Луций положил на блюдо пару жирных ножек восхитительного печеного с травами и перцем зайца, прихватил кувшин ароматного вина и устремился в сторону борделя, откуда доносилась узнаваемая симфония порока и удовольствия. На него никто не обратил внимания: провожать взглядом тех, кто шел за занавес, считалось неприличным. Миновав короткую анфиладу, он осмотрелся и нырнул в неприметный проход, заставленный ящиками. Орхо протиснулся следом. Коридор повернул дважды и вывел Луция к ветхой двери, которая отчаянно заскрипела, когда он толкнул ее плечом.

В нос ударил терпкий запах лежалых листьев. Луций шумно вдохнул затхлый воздух, извлек из-под деревянных ступеней чуть отсыревшую подушку. Он сел, вытянув ноги, и запрокинул голову, наслаждаясь тишиной. Небо искрило звездами через неподвижную черную крону старого тополя, который рос в центре. Внутренний дворик Лотии был укрыт от всех ветров глухими обшарпанными стенами соседних зданий.

– Держи, – Луций протянул Орхо блюдо с мясом и похлопал по ступеньке рядом с собой, – этот заяц стоит твоего внимания, уверяю.

– Здесь никого нет?

– Никого, – довольно ухмыльнулся Луций, – хоть ори, никто не услышит. Я здесь вырос.

– Во дворе борделя? – уточнил Орхо, вскинув бровь.

– Дома Развлечений, – педантично поправил его Луций, – я много играл здесь в детстве. – Он убрал пряди с виска там, где волосы не были заплетены, и продемонстрировал тонкий шрам. – Это меня швырнули вон в то дерево.

– И как же молодой господин умудрился здесь оказаться?

Луций указал на дальний угол двора. Там виднелся зазор между двумя домами, который вел в глухой тупик. Однажды он просто юркнул туда как кролик, спасаясь от преследования. Ему было семь. Республика разгромно проиграла битву за Газар. Талорцы уничтожили целый корпус боевых магов, а потерявшие братьев и отцов патрицианские детишки вымещали злость на сыне предателя.

Ему не очень нравилось об этом вспоминать.

– Случайно.

Орхо поглядел на него с насмешливым интересом, но допытываться не стал. Для северянина фамилия Луция была не более чем случайным набором звуков. И это было приятно.

– Поэтому этот урод на входе тебе хамит? – Орхо оторвал зубами кусок мяса. – Из-за того, что ты тут как родной?

– Вроде того, но деньги с меня дерут на общих основаниях.

Неожиданная боль пронзила загривок Луция. Словно огромная кошка вцепилась ему в шею.

– А-ай, сука! – Он взвыл и дернулся вперед. Орхо едва не подавился зайцем.

– Ты какого ляда слинял, гаденыш? – Позади него раздалось разъяренное шипение. – Ты там что устроил, а?!

Луций вывернулся из захвата и отскочил, едва не разлив вино.

Он маленькими шажками отступал от разъяренной, как тысяча ордынцев, первой красавицы города, госпожи Талии.

Прекрасная роза Эдеса скинула с ноги изящную сандалию и прицельно запустила ей в Луция. Тот увернулся и не сдержал смех.

– Ну прости, прости. В чем я виноват перед тобой, богиня?

– Сученыш, – выдавила Талия.

Луций вскочил на бревно и патетично процитировал:

– В Хаосе есть нечто завораживающее. Ай! – Вторая сандалия попала точно в цель. – Не хочешь помочь? – обернулся он к Орхо. Тот невозмутимо обсасывал косточку.

– Сам нарвался.

Талия на секунду замерла, как будто только сейчас заметила во дворе постороннего, и напряглась, разглядывая незнакомца со звериной настороженностью.

– Ты кого сюда притащил?

– Это мой раб. – Луций мгновенно прекратил паясничать и, понизив голос, добавил: – Все в порядке.

Талия изумленно взглянула на Луция. Почти пятнадцать лет они были единственными хозяевами этого двора. Ни один посетитель Дома Развлечений не знал об этом месте. Луций не показывал его даже Праймусу и Марку. Он успокаивающе кивнул Талии, и она медленно расслабила плечи. Потом встряхнулась и как ни в чем не бывало поправила растрепавшиеся светлые волосы.

– Если это раб, – хмыкнула она, – то я сраный консул.

– Он – мой раб, – с нажимом произнес Луций, – а ты – прекрасная Роза Эдеса. Ясно?

Девушка с прищуром посмотрела на Луция.

– Я тебя услышала.

– Держи свою обувь.

– А где вторая?

– В кустах.

– Ну так найди!

Луций со вздохом полез в колючие ветки. Прекрасная Роза Эдеса плюхнулась рядом с Орхо, уперев локти в колени.

– Ну и зачем тебе это чучело, раб? – насмешливо спросила она.

– Подарок судьбы, – ответил тот, – я Орхо.

– Я Талия.

– Дай угадаю, это ты в детстве швырнула его в дерево.

– Надо же, какой проницательный.

Луций вылез из кустов и протянул девушке сандалию.

– Надень, а то Сайна опять будет винить меня за твои грязные пятки.

– Моей мамаше не нужен повод, чтобы кого-то в чем-то винить, – сказала Талия и цапнула с блюда заячью ногу, – не лезь к Праймусу, понял?

– Он не был ни в каком Лираке.

– Он просто хочет мне понравиться.

Луций склонил голову набок. Талия выглядела необычно взбудораженной. Она всегда вела себя как сварливая сука. Но Луций в жизни не видел, чтобы она краснела.

– Он справляется, так?

– Не твое собачье дело, – девушка вгрызлась в мясо и кивнула в сторону Орхо, – я тебе вопросов не задаю.

Дожевав, Талия сделала несколько больших глотков вина прямо из кувшина и вытерла рот ладонью. Она поднялась и, отряхнув небесно-голубое платье из тонкого шелка, повернулась к Орхо.

– Проследи, пожалуйста, чтобы сегодня я его рожу больше не видела, хорошо? – своим публичным, нежным и струящимся голосом попросила она. – Иначе я оторву ему голову.

– Очаровательно. Я прослежу, – кивнул Орхо.

Талия еще раз сверкнула глазами в сторону Луция и скрылась в проходе. Луций уселся на ее место, сердито растирая следы от острых ногтей на шее.

– Она швырнула тебя в дерево? Да ты великий воин. – Орхо ткнул Луция локтем в бок.