– Заходите, конечно, – вновь появилась в дверях Ева. – Гуго, мы ведь рады гостям, не так ли? Сэр Кай мне очень помог в прошлый раз, и я надеюсь, ты об этом не забыл… а друг сэра Кая – наш друг. Верно?

Рыжий рыцарь засопел, свирепо глянул на Сабира, затем на Кая, и махнул рукой, первым проходя в дом.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Еву рыцарь, задержавшись на миг рядом с ней.

– Я рада вам, – так же тихо ответила девушка, и взгляд её наконец остановился на Сабире.

Кай поразился тому, как резко поменялось лицо молодого араба. Жёсткие черты расслабились, презрительно искривлённая линия рта выровнялась, губы дрогнули, складываясь в лёгкую полуулыбку. Из синих глаз исчез брезгливый, насмешливый прищур; теперь они лучились самым неподдельным интересом и искренним вниманием. Ассасин слегка склонился, не отрывая глаз от лица девушки.

– Позвольте представить, – спохватился Кай, – Сабир, мой проводник…

– Сабир? – уточнила Ева. – Просто Сабир? Мне кажется, местный обычай предписывает упоминать отца в имени.

– Я лишён подобной привилегии, – ответил ассасин, и Кай в очередной раз поразился – на этот раз его бархатному тону. – Хотя и был у родителя любимым сыном. Он отрёкся от меня несколько лет назад.

– Какой ужас! – искренне поразилась Ева. – Что же вы сделали?

– Выбрал не ту дорогу, – улыбнулся Сабир. – Отец был зажиточным господином и дал мне, единственному из своих детей, вполне приличное образование. Готовил меня «к лучшей жизни»… Но я пошёл другим путём. Мало ли сыновей не радовали своих отцов? – снова улыбнулся ассасин.

– Немало, – признала девушка. – Это часто случается.

– В чём дело?! – разъярённо высунулся из двери рыжий рыцарь. – Англичанин?! Снова твои выходки? А друг этот по смуглой роже получить не хочет?! А?! Быстро в дом!

Все трое повиновались немедленно: Ева – чтобы не раздражать брата, Кай – чтобы прервать ставший вдруг таким личным разговор. Сабир тоже последовал за ними без единого слова, но крестоносец не назвал бы подобную безропотность подчинением. Араб двигался, говорил и даже молчал так, будто он был хозяином в доме, а вовсе не Штрауб или его сестра.

В маленьком жилище франков едва нашлась комната, чтобы разместить в ней такое количество гостей. Трое мужчин чувствовали себя неуютно в тесных стенах, и, должно быть, никогда раньше здесь не собиралось столь разношёрстной компании. Молчание длилось до тех пор, пока Ева не принесла графин вина и стаканы. Девушка поставила их на столик, где уже стояла тарелка с фруктами, и присела рядом с братом, бросив на него встревоженный взгляд.

– Даже не знаю, как начать, – громыхнул наконец Штрауб. – Ведь этот твой проводник понимает по-франкски…

– Гуго! – вспыхнула Ева.

– В городе становится небезопасно, – рыкнул госпитальер, будто решившись на что-то. – Лишь власть Конрада удерживала мамелюков от нападения. Теперь, когда он вероломно убит шакалами Горного Старца, мусульмане медлить не станут. Мы с Евой завтра же покидаем Тир.

Кай, не решавшийся взглянуть на одного из «шакалов», вместо этого удивлённо посмотрел на девушку.

– Это правда? – вздрогнув, быстро спросил он.

Та лишь развела руками и вздохнула.

– Но к чему такая спешка?

– Ты англичанин, а не идиот, – жёстко припечатал Штрауб, – должен понимать. Как только проклятые арабы возьмут город в кольцо, мы окажемся взаперти. Скажи, какие шансы вырваться из окружения? Да ещё со строптивой и болезненной девицей на руках?

Ева возмущённо подскочила. Гуго, не вставая, положил огромную лапу ей на плечо, опуская сестру обратно в кресло.

– Твои предложения, сэр Гуго? – быстро спросил Кай, пресекая неловкость семейной сцены.

– Мы направимся в Акру, – пробурчал госпитальер, и янтарные глаза уставились юному лорду в переносицу. – И лучше иметь под рукой запасные мечи. Ты, конечно, не Бог весть какой вояка… – Ева закрыла вспыхнувшее лицо руками, в то время как Гуго спокойно продолжал, – но недаром же у тебя в перевязи меч с королевским гербом. Думал, не замечу? Ваш Ричард случайных людей в свите не держит, стало быть, махать клинком уж как-нибудь да умеешь. А этот твой… проводник…

– Сабир, – напомнил Кай, но Штрауб не слушал.

– …несмотря на гнусную рожу, кажется крепким парнем. Как думаешь, надёжный он человек? За деньги свой долг выполнит или сбежит при первой же опасности? И во сколько он себя ценит? Только пусть учтёт, я цену наёмной силе знаю, и обдурить меня не удастся!

Кай покраснел, но, поскольку последовать примеру Евы не мог, ограничился лишь взглядом в пол. Зато заговорил Сабир.

– Он человек надёжный, – насмешливо проговорил ассасин. – Настолько, насколько ты считаешь достойным доверия араба, предлагающего наёмную силу за деньги.

Гуго воззрился на него так, будто вдруг заговорил стол, и какое-то время напряжённо молчал, шумно и яростно выдыхая через нос.

– Твой проводник, сэр Кай, не так прост, как кажется, – рыкнул он наконец.

– Спасибо. Ты тоже не так глуп, как хотелось бы, – спокойно парировал Сабир на франкском.

Рыжий рыцарь подскочил, едва не перевернув столик с фруктами. Ева вскрикнула, вжимаясь в стул и на всякий случай заслоняясь локтями от буйного брата – теснота комнаты могла сыграть незавидную для девушки роль: она находилась слишком близко к размахивавшему кулаками соседу.

– Ну-ка повтори!!! – взревел госпитальер, тщетно пытаясь дотянуться до отпрянувшего за спину Кая ассасина. – Нечестивая тварь! Мавр черномазый! Грязный уб…

– Сэр Гуго! – попытался урезонить Штрауба Кай, удерживавший огромного рыцаря от погрома собственного жилища лишь благодаря узости прохода, в который скользнул Сабир, и который сам Штрауб проходил всегда боком. Кай служил дополнительным препятствием, лишающим госпитальера возможности добраться до убийцы: в тесном коридоре все трое непременно застряли бы.

– Заплатишь мне столько, сколько посчитаешь нужным, – подал голос ассасин, вклиниваясь в поток ругательств. – Ты можешь не верить слову араба, но я уверен в честности франкского госпитальера. Пообещай, что оплатишь мой труд по прибытии в Акру, и я не спрошу сверх предложенного.

Гуго захлопнул рот, с подозрением уставившись на ассасина, смерил его долгим взглядом поверх плеча Кая, и вновь бухнулся на своё место.

– Договорились, – внезапно очень спокойно проговорил Штрауб. – Парень ты деловой, так что, похоже, мы поладим, даже несмотря на все эти выкрутасы. Я заплачу тебе, и в Акре мы расстанемся навсегда. Терпеть не могу скользкие рожи, а у тебя именно такая. Что скажешь, сэр Кай? – обратился к юному лорду Гуго. – Ты с нами?

– Мне в Тире задерживаться незачем, – честно ответил крестоносец. – Чем скорее в путь, тем лучше. Идти вдоль береговой полосы – хорошая идея. В Акре разделимся…

Кай поймал благодарный взгляд Евы и едва удержался, чтобы не улыбнуться в ответ: его пристально разглядывал Гуго Штрауб.

– Вот уж не думал, что когда-либо возьму в спутники таких прохиндеев, – фыркнул вдруг госпитальер. – Англичанин и араб! Надёжная компания, ничего не скажешь…

– Сам говорил, время поджимает, – подала голос Ева, осторожно выпрямляясь на стуле. – Да и твои товарищи из ордена, как оказалось, не горят желанием помочь… Может, вина, сэр Кай? Сабир?

– Нет, благодарю, – отказался Кай, поднимаясь со своего места. – Мы пойдём. Увидимся на рассвете…

– Проклятый народ, – вздохнул Штрауб, с сожалением отставляя в сторону подхваченный графин. – Вот ты, сэр Кай, может, лучший англичанин из тех, кого я встречал! А выпить даже с тобой не получается…

– Это, конечно, аргумент, – насмешливо проговорил Сабир. – До встречи, франк. Леди Ева…

Девушка вспыхнула, встретив пристальный взгляд ассасина, и, к счастью обоих, это осталось незамеченным: Гуго отвлёкся на Кая, ступившего на простреленную ногу и едва сдержавшего болезненный вскрик.

– Отличные спутники, – ворчал госпитальер, выпроваживая гостей за порог, – раненый, ослабший англичанин и мутный, хитрозадый араб… С такими попутчиками и мамелюков не надо!

– До завтра, сэр Кай, – успела попрощаться с крестоносцем Ева, прежде чем доброжелательные длани брата вытолкнули мужчин за пределы двора.

Хлопнула калитка, и грохочущий бас госпитальера приглушённым, как надвигающаяся гроза, шёпотом напомнил:

– У городских ворот на рассвете.

Сабир дождался, пока не хлопнет входная дверь, и лучезарно улыбнулся хмурому Каю:

– А что? Он мне нравится! – и первым вскочил в седло.

***

Ева фон Штрауб сидела в беседке одна. Брат заснул прямо во время совместных вечерних молитв, так что девушке пришлось заканчивать ежедневное правило в одиночку и шёпотом. Впрочем, предосторожности были излишни: когда Гуго засыпал, разбудить его могла лишь канонада или пушечная пальба, да и то разразившаяся прямо у него под ухом. Еве же не спалось: предстоящий переход в Акру, прощание с уютным домиком в Тире, к которому за несколько месяцев она уже привыкла; тревога, глодавшая её с той минуты, как она увидела спутника сэра Кая; сам юный крестоносец, не дававший покоя мыслям – всё это не позволяло сну овладеть ею настолько, чтобы вернуться в дом и отдохнуть.

Она нередко наблюдала спящий Тир из окна дома, выходящего на ту сторону улочки, или же в заборную щель, уютно устроившись в глубине крохотной беседки. Когда донимал и будил собственный кашель, Ева находила утешение в кружке тёплой воды или слабого вина, чтобы согреть грудь, но сон после болезненной побудки исчезал напрочь.

Слава Господу, этот удивительный юноша, крестоносец английского войска, снял и выворачивающий, мучительный кашель, и одышку, и боль так, что ничто не тревожило леди Штрауб вот уже сутки. Если бы не тревожные мысли, не позволявшие уснуть, Ева давно бы отправилась в постель, но сон не шёл, и, накинув тёплую шаль поверх спальной рубашки, девушка вышла во внутренний дворик. Насладиться тишиной и прохладой ночного Тира, однако, не удалось: она едва ли просидела в беседке несколько минут, прежде чем подозрительный шорох заставил её прислушаться.

Звуки доносились сверху, со стороны соседской крыши, прилегавшей к их забору почти вплотную, и Ева испуганно подскочила: ей почудились быстрые и осторожные шаги по шуршащей черепице. Вдруг воры? С грабителями в Тире ей встречаться не доводилось, но даже карманники на рынке вызывали у девушки страх и неприязнь – они будто пачкали своими ловкими и грязными пальцами тех, у кого воровали.

Ева не любила испытывать судьбу, поэтому бросилась к входной двери почти бегом, спасаясь от пугающих звуков, – но не успела всего на пару секунд. Спрыгнувший прямо перед ней человек в светлом балахоне заслонил собою проход, отрезая путь к спасительному дому, и Ева глухо вскрикнула, хватаясь за сердце: страх болезненной иглой пронзил грудь.

– Ева… леди Ева, прошу вас, не бойтесь, – заговорил знакомый и страшный голос, и она почувствовала, как её подхватывают, не позволяя опуститься на землю на ослабевших ногах. – Я не знал, что вы здесь… не хотел пугать…

Ева слабо трепыхнулась в стальных объятиях – но быстро сникла, обмякла, позволяя увлечь себя обратно на скамейку. Сабир придержал девушку за талию, помогая опуститься, перехватил дрожащую ладонь.

– Простите, – шепнул он, присаживаясь перед ней на корточки. Её руку он по-прежнему не выпускал, а Ева всё ещё не могла совладать с собственным дыханием, чтобы вырваться из цепких пальцев. – Простите меня…

Девушка молчала, расширившимися глазами глядя на безумного араба, проникшего в их сад ночью с неизвестной целью, и лихорадочно гадала, каким образом оповестить спящего в дальней комнате Гуго. Пришла в себя она гораздо раньше, чем заговорила, старательно изображая испуг, в то время как мысли с горячечной поспешностью сменялись в голове одна за другой.