Тайна покинутого сада (страница 2)
Профессор зайцев любил, но свои деревья любил больше. Поэтому на метр от земли оборачивал стволы укрывным материалом – рубероидом.
– А если рубероида нет? – спрашивали его соседи пару лет назад.
– Ничего страшного. Колготки у вас старые есть? Капроновые?
– Есть, – не понимая, к чему клонит профессор, отвечали они.
– Ну вот ими и обмотайте дерево. От зайцев защита не хуже будет.
Недоумевая над советом Урожайского, некоторые из них всё же решились ему последовать. Каково же было их радостное удивление, когда, приехав в сад ранней весной на разведку, они обнаружили, что деревья все в целости, ни одно не повреждено острыми заячьими зубами.
Ещё перед зимой хозяин обрезал деревья и кустарники. Больные, засохшие веточки он аккуратно срезал острым секатором – садовыми ножницами, похожими на клюв птицы. Ветки потолще удалял пилой. Срезы, чтобы быстрее заживали на стволе ранки, обрабатывал лечебной мазью под названием садовый вар.
Некоторые растения предпочитали зимовать лёжа. Плетистым розам и винограду так было и теплее, и спокойнее – никакие ветры и морозы их не тревожили. Хозяин снимал их с поддерживающих опор, связывал, чтобы любопытные молодые побеги не высовывались на улицу, укладывал на настил из еловых веток и укутывал.
Кустовые розы, стебли у которых были не такие гибкие, зимовали иначе. Для них, пионов и молодых можжевельников профессор готовил шалаши. В них им было не только уютно, но и безопасно – налипший снег не мог обломить их изящные ветки и стебли.
Глава V
Новые жильцы
Этой осенью все предзимние приготовления шли по обычному сценарию, и обитатели сада не ждали никаких сюрпризов. Но однажды утром хозяин вышел на крыльцо домика в городской, недачной одежде, окинул энергичным взглядом угодья и остановился на небольшом пустом участке земли, где зияли две ямы. Их хозяин выкопал вчера, чем весьма встревожил ближайших обитателей сада – черешню Дончанку и яблонь Коричную полосатую и Белый налив. Они уже отходили ко сну, зевали и предвкушали заслуженный отдых, а тут – такие перемены.
– Вот… друзья… У нас… расширение… Давно… я… мечтал… – отрывисто говорил профессор, ритмично орудуя лопатой и вытаскивая из ямы комья холодной земли. – Вы… подружитесь… Я… уверен. Уф!
Спросонья никто не понял, что к чему: с кем «подружитесь», о чём «мечтал»?
– Приснилось, наверное, – потянулась Дончанка.
Когда на следующий день взволнованный профессор вихрем пролетел мимо них к калитке сада, оглашая окрестности стихами собственного сочинения, деревья испуганно переглянулись: что-то сегодня произойдёт.
Пора за моей дорогушей
Самарской красавицей грушей!
И вишню! И вишню – в придачу
Куплю я сегодня на дачу!
Через полдня в замке калитки повернулся ключ, металлическая дверца, тонко пропев «и-и-и», распахнулась и…
И в проёме выросли два пришельца: сверху у них были ветки, а снизу – человеческие ноги! Растения, обитавшие возле калитки – кусты крыжовника Бутылочного и красной смородины Ненаглядной – от неожиданности отпрянули. Но Бутылочный был не из робкого крыжовникового десятка. Он ощетинился всеми своими колючками, скомандовал Ненаглядной прятаться за него и растопырил ветки – чтобы незваные гости знали: лёгкой победы им не видать.
Пришельцы задрожали и скукожились, перестав быть похожими на грозных захватчиков. Бутылочный в недоумении опустил ветки, а Ненаглядная робко из-за него выглянула.
Иноземцы вдруг расступились, и между ними обнаружилось сияющее лицо хозяина:
– Вот! Прошу любить и жаловать – наши новые жильцы!
Только тут Бутылочный понял, что это никакие не пришельцы, а два робких кустика, которые только казались высокими, потому что профессор держал их на весу. А так росту в них было – не больше метра.
Пришельцы оказались зимостойкой грушей по имени Самарская красавица и вишней Малышкой – такие у них были сорта.
Глава VI
Клятва садовода
– Откуда вы к нам, новички? – поинтересовалась смородина.
– Из питомника, – ответила груша.
– Что это за место такое? – удивилась Ненаглядная.
Смородина уродилась на даче профессорского друга, который по садоводческим талантам ничуть не уступал Урожайскому. Только дача та была в далёком и почти безлюдном месте, поэтому от надоедливого внимания и беспокойной славы не страдала.
В начале июля профессор приехал к другу в гости и так влюбился в Ненаглядную, что целый день не сводил с неё глаз. И неудивительно – была она тогда вся обсыпана округлыми, одна к одной, ярко-красными ягодами, блестящими, будто покрытыми лаком. Килограммов десять ягод, не меньше, оценил опытным взглядом Урожайский, хоть и невысок куст, и нераскидист.
Профессор знал, что селекционеры, то есть учёные, которые занимаются улучшением садовых растений и созданием новых сортов, вывели Ненаглядную не так давно, но уже то там, то тут звучали в её адрес щедрые комплименты дачников. И нежна, и сочна, и для компотов с вареньем хороша, и хранится долго. Ах, как, должно быть, она красива в мае, в пору её недолгого – всего две недели – цветения.
– Что, не наглядишься никак? – шутил товарищ.
– Никак, – вздыхал профессор. – Вот бы и мне такое чудо.
– Так в чём же дело? В марте приеду к тебе на дачу с подарком.
Как известно, обещание одного садовода другому подарить куст или, скажем, семена – это настоящая клятва, нарушать её нельзя, поэтому по стране от одной дачи к другой ездят многочисленные саженцы, луковицы и семена. И друг профессора тоже своё обещание сдержал.
В середине марта, когда Ненаглядная ещё спала зимним сном, он выкопал отделившуюся часть смородинового куста вместе с корнями, перевязал ленточкой и поехал к профессору. Для куста эта процедура была совершенно неопасна, потому что профессорский друг выбрал для неё правильное время. Пересаживать кусты и садовые деревья нужно до того момента, как по их зелёным венам потечёт сок, как начнут набухать почки. Если не успел пересадить куст ранней весной – не беда, можно и осенью, в ноябре. А вот летом… Летом не нужно, ведь растение в эту пору находится в самом своём расцвете.
Увидев Ненаглядную, Урожайский растрогался, бережно обнял куст и стал выбирать для него место. И выбрал – почти сразу на входе, на залитой солнцем лужайке, чтобы первым делом, вступив на любимую свою землю, видеть её.
Ненаглядная быстро прижилась и обустроилась. Ей здесь нравилось всё, а особенно – кавалер Бутылочный, который принялся за ней ухаживать с первого дня.
– Как вам спалось, сударыня? Как вам новое удобрение, что профессор подсыпал вчера к вашим чудесным корням? Я всё видел, да. Ну что вы, что вы, я вовсе не слежу за вами, нет, просто… присматриваю, чтобы никто ничего, – терялся в объяснениях крыжовник под кокетливым взглядом Ненаглядной.