У Эмили было обеспокоенное выражение лица, а Осгуд все время поднимал брови и бросал на Балана многозначительные взгляды, которых Мюри, к счастью, не замечала. Балан никак не мог взять в толк, чего от него хочет кузен. Возможно, он пытался подбодрить его? К сожалению, Балан еще раз убедился, что не умеет вести себя с женщинами. Он не мог придумать тему для разговора с Мюри. Она как будто заворожила его. Каждый раз, когда Балан смотрел в ее сторону, его внимание притягивали к себе губы девушки, и он вспоминал поцелуй, которым они обменялись прошлой ночью. Мысли Балана путались. Какая уж тут беседа на светские темы! Видимо, Осгуд зря возлагал на него какие-то надежды.

Очевидно решив прийти на помощь Балану, Эмили и Осгуд остановились и подождали своих спутников, а потом присоединились к ним. Эмили зашагала рядом с подругой, а Осгуд – рядом с кузеном.

Балан не удивился, когда Осгуд ткнул его локтем в бок, надеясь заставить заговорить. Он уже хотел дать кузену хороший подзатыльник в ответ, но тут внезапно заговорила Эмили.

– Сегодня выдался удивительно погожий денек, – весело сказала она. – Солнечный, но не слишком жаркий.

– Вы правы, – согласился Осгуд. – Денек по-настоящему летний. Главное, не слишком прохладный. Я терпеть не могу холодные зимние ветры… Кстати, Балан тоже, – добавил он.

– Мюри, как и вы, не любит зиму. Ее любимое время года – осень, она обожает яркие осенние краски, – сказала Эмили и ненадолго замолчала. Покусывая губу, она внезапно остановилась и, просияв, добавила: – Балан, я рассказала Мюри о вашей сестре Джулиане. Ей ведь десять лет, не так ли?

– Да, десять, – ответил Балан.

Эмили слегка нахмурилась, услышав столь лаконичный ответ.

– Надеюсь, у нее все хорошо? – спросила она.

– Да, – снова односложно ответил Балан, а затем хмыкнул и повернулся к Осгуду, который снова ткнул его локтем в бок.

Осгуд, в свою очередь, бросил на кузена сердитый взгляд и быстро заговорил, чтобы поддержать разговор:

– Джулиана чувствует себя хорошо. Конечно, она скучает по отцу, но Балан делает все возможное, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после его кончины.

Балан приподнял бровь, услышав столь откровенную ложь. К его большому огорчению, их отец винил Джулиану в смерти любимой жены во время родов и так и не простил дочери мнимую вину. Он не был жесток к девочке, но, по сути, игнорировал ее всю жизнь, отдав на попечение слуг. Джулиана вряд ли скучала по человеку, которого плохо знала и с которым почти не общалась. И, конечно же, не чувствовала никакой опустошенности после его смерти.

Однако слова Осгуда, по-видимому, тронули Мюри. Она улыбнулась Балану и прошептала:

– Это великодушно с вашей стороны, милорд. Я уверена, сестра ценит ваши усилия. Если бы у меня был старший брат, который взял бы на себя заботу обо мне после смерти родителей, я была бы всем сердцем благодарна ему.

– Мюри было всего десять лет, когда она осиротела и переехала в королевский замок, – объяснила Эмили.

Балан кивнул и поймал Осгуда за локоть, когда тот снова хотел ткнуть его в бок. Видя, что дамы заметили это, он бросил на кузена предостерегающий взгляд и сказал:

– Осторожнее, кузен. Здесь скользко, ты можешь оступиться.

Осгуд с недовольным видом скривил губы.

– Должно быть, вам было нелегко, леди Мюри. Двор – не самое благоприятное место для воспитания юных девушек, – заметил он.

Мюри почувствовала себя неловко и промолчала.

– Ей было трудно, – ответила за нее Эмили. – Девочки, воспитывавшиеся при дворе, завидовали Мюри из-за того, что король уделял своей крестнице больше внимания, чем им, и были очень жестоки с ней.

– Балану в юности пришлось пережить нечто подобное, – сочувственно хмыкнув, сообщил Осгуд. – Нас отправили обучаться боевому искусству в замок лорда Стратклиффа, и тот проникся симпатией к Балану. Заметив его благосклонность, другие мальчики возненавидели Балана и постоянно затевали с ним драки.

Балан бросил на кузена хмурый взгляд. Он считал, что это была давняя история и не стоило о ней упоминать. Невзгоды закалили его характер, сделали сильным воином. Балан был благодарен судьбе за то, что не вырос неженкой.

Но тут Мюри легонько сжала его руку там, где лежала ее ладонь, и одарила Балана застенчивой улыбкой. И Балан растаял.

– Без сомнения, вы слышали о решении короля выдать Мюри замуж, – внезапно произнесла Эмили, повергнув подругу в ужас. – Его величество разрешил ей самой выбрать мужа. Но это будет очень непросто сделать…

– Да, – с готовностью согласился Осгуд. – Балану тоже пора жениться. И ему, как и Мюри, предстоит сделать очень непростой выбор…

Балан чуть не застонал от досады. Эта парочка скоро начнет сводить их не намеками, а открытым текстом. Еще немного, и они, пожалуй, сосватают Балана и Мюри, которые сгорали от смущения и готовы были провалиться сквозь землю.

К счастью, или, возможно, к несчастью, этого не произошло. Впереди на тропинку вышли Малкулинус и его сестра Лауда. Балан сразу узнал их. Судя по раскрасневшемуся лицу Лауды и тяжелому дыханию Малкулинуса, можно было предположить, что эта парочка только что бежала по аллее, чтобы опередить Мюри и Балана, а потом вышла на тропинку и направилась навстречу им с наигранно беспечным видом.

– О, какая неожиданная встреча! Леди Мюри, леди Эмили! – поприветствовала их Лауда, широко улыбаясь. – Рада видеть вас!

На Балана и Осгуда брат и сестра демонстративно не обращали внимания.

– Я тоже рад, – пробормотал Малкулинус, все еще задыхаясь от быстрого бега.

«Этому парню давно уже пора серьезно заняться боевой подготовкой, – с отвращением глядя на соперника, подумал Балан. – Верховая езда и упражнения с мечом быстро приведут его в форму». Но вряд ли Малкулинус прислушался бы к подобным советам. Балан случайно узнал, что его отец, лорд Олдос, в течение многих лет выплачивал откупной налог, позволявший Малкулинусу не служить в армии.

Если бы Малкулинуса взяли на войну, он был бы повержен в первом же бою. Хотя едва ли этого труса призвали бы под королевские знамена.

– Мы только хотели узнать, как прошла ваша ночь, леди Мюри. Приснился ли вам суженый? – восстановив наконец дыхание, спросил Малкулинус и бросил на Балана торжествующий взгляд.

У Балана от злости желваки заходили на скулах. У него возникло ощущение, что эта парочка придумала хитроумный способ внушить Мюри, что это не был вещий сон, не раскрывая при этом своего участия в деле. Балан напрягся, готовясь ударить Малкулинуса кулаком по голове, но тут заговорила Мюри:

– Нет, милорд. К сожалению, этой ночью я вообще не видела снов.

Ее слова изумили не только Малкулинуса и Лауду, но и самого Балана. Судя по выражению лица Осгуда, он тоже был ошеломлен услышанным. И только леди Эмили никак не отреагировала на заявление подруги.

– Все эти приметы – всего лишь глупое суеверие, – с улыбкой сказала она.

– Я… вы… – пролепетал Малкулинус и замолчал, уставившись на нее в растерянности.

Похоже, его план трещал по швам. Мюри отрицала, что ей что-то снилось. На это Малкулинус и его сестра явно не рассчитывали.

– Вы уверены, что никого не видели во сне? – нахмурившись, спросила Лауда.

Судя по выражению ее лица, она готова была вцепиться Мюри в горло, чтобы вытрясти из нее нужный ответ. Однако они были не одни, и Лауда ничего не могла поделать. Мюри покачала головой.

– Совершенно уверена, – заявила она. – А вам, Лауда, кто-то приснился?

Лауда застыла, а затем внезапно ее лицо просветлело.

– Да, приснился.

– Правда? – с интересом спросила Эмили. – И кто же это был?

– Я видела во сне незнакомца – высокого, светловолосого и красивого, – ответила Лауда и внимательно посмотрела на Мюри. – Поэтому не сомневалась, что и вам кто-нибудь приснился.

Судя по всему, Лауда пыталась добиться от Мюри признания, что она тоже видела вещий сон. Но Мюри лишь виновато покачала головой.

– Простите, леди Лауда. Возможно, мне нужно было съесть больше тухлого мяса.

Лауда глубоко вздохнула, нахмурилась и пробормотала:

– Может быть…

– Ну что ж, – весело сказала Эмили. – Мы вышли на прогулку, пользуясь тем, что сегодня хорошая погода, и думаю, нам следует ее продолжить.

– Мы присоединимся к вам, – поспешно заявила Лауда с вымученной улыбкой.

Эмили с раздражением посмотрела на нее, но не стала возражать, не желая показаться невежливой. Чтобы как-то исправить ситуацию, она вцепилась в руку Малкулинуса.

– Как хорошо, что я, воспользовавшись случаем, могу задать пару вопросов лорду Малкулинусу. Я давно хочу спросить вас, как вы относитесь к… французам, – промолвила Эмили, решительно увлекая его за собой по тропинке, подальше от Мюри и Балана.

Лауда хмуро посмотрела вслед брату и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут Осгуд внезапно взял ее за руку и стал подталкивать вперед.

– Я буду вашим спутником на прогулке, леди Лауда. Мне сегодня как никогда везет! За один день я встретил трех красавиц!

Балан едва сдержался, чтобы не рассмеяться, глядя вслед кузену и Лауде.

– Ну что ж, – пробормотал он, поворачиваясь к Мюри. – Пойдемте?

Мюри молча кивнула и позволила взять себя за руку. Они двинулись дальше, но она плохо соображала, в голове у нее царил сумбур. Это Эмили, узнав подробности сна, посоветовала подруге не признаваться, что прошлой ночью ей кто-то снился. Мюри была благодарна Эмили за хороший совет. Ей не хотелось делиться своим секретом ни с Сесиль, ни с кем-нибудь другим. Мюри с удивлением обнаружила, что ей не составило большого труда солгать Лауде и Малкулинусу. В любом случае она бы ни за что не призналась Балану, что именно он явился ей сегодня ночью во сне. Одно дело, когда об этом узнала Эмили, и совсем другое, если бы об этом услышал мужчина, который так сладко целовал и нежно ласкал ее.

Кроме того, Мюри хотелось проверить, сбудется ли ее сон. Если она выйдет замуж за Балана, значит, так было предначертано судьбой.

Выдавив из себя улыбку, она взглянула на спутника. Мюри хотелось, чтобы он нарушил молчание, воцарившееся после того, как Эмили и Осгуд ушли по тропинке вперед вместе с Олдосами. Она пыталась придумать, что бы такое сказать Балану, чтобы вовлечь его в разговор, но последние несколько лет Мюри старалась избегать общения со всеми, кроме Эмили. Она отвоевывала свободу у королевы, добившись, чтобы ей разрешили одной, без сопровождающих, бродить по саду и замку.

Следуя советам подруги, она достигла цели, но лишилась навыков общения с людьми. И вот теперь Мюри ломала голову, как ей завязать и поддержать разговор. К сожалению, Балан оказался таким же малообщительным, как и она.

Однако Мюри во что бы то ни стало нужно было лучше узнать этого человека и понять, подойдет ли он для совместной жизни. Наконец она придумала тему для разговора.

– Эмили сказала, что вы дружите с Реджинальдом. Это так? – спросила Мюри.

– Да.

Она ждала, что Балан еще что-то добавит, расскажет ей о дружбе с мужем Эмили, но он молчал, словно воды в рот набрал. Нахмурившись, она спросила:

– Вы с ним давно знакомы?

– Да.

Столь лаконичный ответ не понравился Мюри. Прикусив губу, она немного подождала, но Балан и не думал развлекать ее разговором. Да, он был не слишком-то любезен.

– Эмили говорит, вы сражались за короля?

– Да.

– Во Франции?

– Да.

– В битвах при Креси и Кале? – процедила она сквозь зубы.

– Да.

Мюри наконец раздраженно повернулась к спутнику:

– А вы вообще-то умеете разговаривать, милорд? Если умеете, то я просила бы вас о любезности помочь мне поддерживать беседу, одной мне это не под силу.

– Да. Я умею разговаривать, – ответил Балан и снова замолчал.

Мюри показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Этот человек произнес целых четыре слова! «Господи, откуда берутся такие остолопы…» – подумала она, чувствуя, как ее сердце сжимается от разочарования.