– Скажите, миледи, мужчина из вашего сна что-нибудь делал или говорил? – сгорая от любопытства, спросила она.

Рука Мюри с мокрой тряпицей замерла. Ей не хотелось отвечать горничной. Теперь уже она жалела, что разоткровенничалась с ней. Она не желала делиться с кем-либо своими сокровенными переживаниями. Ей хотелось запомнить все, что она видела во сне, и наслаждаться воспоминаниями. Казалось, что если она поделится ими с другими людьми, то воспоминания поблекнут, станут не такими притягательными.

Подняв голову, Мюри заставила себя улыбнуться.

– Нет, ничего, – солгала она. – И это все, что я тебе готова рассказать. Помоги мне одеться! Я умираю с голоду и хочу побыстрее спуститься в большой зал, чтобы позавтракать.

Сесиль была явно разочарована, но воздержалась от дальнейших расспросов и помогла Мюри подготовиться к предстоящему дню, а потом вслед за ней вышла из комнаты, чтобы проводить госпожу вниз.

В этот момент в коридор из своей спальни как раз вышли Эмили и ее муж, лорд Реджинальд Рейнард. Увидев Мюри и ее горничную, они приветливо улыбнулись.

– Доброе утро, Мюри. Надеюсь, ты лучше чувствуешь себя сегодня? – спросила Эмили.

– Да. Спасибо, что поинтересовалась моим здоровьем, – промолвила Мюри, улыбаясь лорду Рейнарду в знак приветствия.

Этот красивый сильный мужчина обожал свою жену и сдувал с нее пылинки. Лучшего мужа для Эмили было трудно придумать. Мюри не могла нарадоваться счастью подруги.

Болтая о том о сем, они спустились в зал, где уже были накрыты столы и слуги разносили еду. Лорд Рейнард провел дам к свободным местам и усадил их. Поцеловав жену в щеку и обещав скоро вернуться, он извинился и отошел, чтобы переговорить с одним из придворных.

Эмили с нежной улыбкой проводила мужа влюбленным взглядом.

– Он увлечен политикой и, боюсь, вернется к столу не раньше, чем завтрак закончится. Так и останется голодным, вот увидишь!

– Ты его не упрекаешь за это? – с интересом спросила Мюри.

– Нет, – смеясь, ответила Эмили. – Мы довольно редко бываем при дворе, и мне нравится видеть, как он оживлен и общителен. Дома Реджинальд не покладая рук работает, особенно с тех пор, как разразилась чума. Я рада, что здесь он немного отвлечется от рутинных дел.

Она озабоченно сдвинула брови, наблюдая, как супруг исчез в толпе.

Мюри кивнула. Замку Рейнард повезло больше, чем многим другим, там от чумы погибло всего лишь несколько человек, но все равно это было ужасно. Мюри переживала за подругу, Реджинальд тоже сильно беспокоился за жену, особенно после того, как узнал, что она ждет ребенка. Если бы он потерял Эмили и свое дитя, это стало бы для него ударом, от которого Реджинальд, возможно, не оправился бы.

– Знаешь, – с улыбкой заявила Эмили, – я думаю, он постоянно куда-то убегает, чтобы дать мне возможность побыть с тобой наедине. Реджинальд знает, как мы близки и с каким нетерпением я всегда жду встречи с тобой.

Мюри широко улыбнулась в ответ на эти слова и обняла беременную подругу.

– И я тоже всегда с нетерпением жду встречи с тобой, дорогая. Ты для меня – самая родная душа.

– О, тише. Не говори так громко. Ты обидишь короля, если он услышит твои слова, – промолвила Эмили.

– Это правда, – согласилась Мюри, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

Она действительно не хотела ранить чувства короля. Он был по-своему добр к ней, и Мюри была благодарна ему за это, но король редко оказывался рядом. Она воспринимала его как доброго дядюшку, у которого нет времени возиться с ней, а Эмили была для нее как любимая сестра.

– Ну, как тебе спалось? Ты видела во сне будущего мужа? – с усмешкой спросила Эмили, чтобы сменить тему.

Мюри замешкалась с ответом, но тут вдруг заговорила Сесиль.

– Да, миледи видела во сне настоящего красавца, – выложила она взволновавшую ее новость.

Эмили недоверчиво уставилась на горничную, а затем посмотрела на покрасневшую от смущения Мюри.

– Что такое? А ну, выкладывай!

– О, это был всего лишь сон, – пролепетала Мюри и попыталась сменить тему разговора. – Надеюсь, ты не думаешь, что Реджинальда раздражает наша дружба? Он…

– О нет, не уходи от ответа, – прервала ее Эмили. – Расскажи мне все без утайки! Тебе вправду кто-то приснился?

Мюри, кивнув, заерзала на стуле.

– Это знакомый тебе человек?

Мюри сокрушенно вздохнула.

– Нет, я его не знаю.

– Не знаешь? – недоверчиво переспросила Эмили. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя от удивления. – Но ты успела разглядеть, что он красивый!

– Да, очень, – смущенно подтвердила Мюри.

– А как он выглядел? – спросила Сесиль.

– Опиши его, – поддержала горничную Эмили. – Как он выглядел?

– Ну, у него были очень темные волосы, думаю, черные, точно такие же, как вон у того дворянина! – с изумлением воскликнула Мюри, когда ее взгляд упал на сидевшего за столом мужчину в выцветшем синем дублете.

Мюри как зачарованная уставилась на него широко раскрытыми глазами. Ночью она видела суженого в полутьме, но готова была побиться об заклад, что это был именно он. Его длинные черные волосы казались такими мягкими, когда касались ее щеки. У него был гордый профиль и широкие плечи, которые Мюри обнимала во сне. На ее взгляд, он был великолепен.

– О ком ты говоришь? – спросила Эмили, озираясь по сторонам и стараясь проследить за ошеломленным взглядом Мюри. – Кто это?

– О том мужчине в синем дублете, с темными волосами, сильными широкими плечами и мягкими губами.

– Мягкими губами? – изумилась Эмили и, резко повернув голову, посмотрела на подругу.

– Ну да, у него были мягкие губы, когда он целовал меня во сне, – ответила Мюри на ее немой вопрос и нахмурилась. – Мягкие, но властные.

Эмили не сразу пришла в себя после подобных откровений. Справившись с потрясением, она снова взглянула на мужчину, о котором шла речь.

– Это лорд Гейнор, – сообщила она.

– Гейнор, – мечтательно повторила Мюри, как будто пробуя это имя на вкус.

Ей показалось, что оно превосходно звучит. Имя было сильным и могучим, как и мужчина, который его носил.

– Ты должна все рассказать мне, – потребовала Эмили. – Весь сон – от начала и до конца. Я слушаю!

* * *

– Она тебя видела.

– О чем ты? – спросил Балан, когда кузен занял место рядом с ним.

– О леди Мюри. Я проходил по залу мимо нее и леди Рейнард и подслушал их разговор. Леди Мюри говорила, что ты был тем мужчиной, который приснился ей ночью. – Сделав паузу, Осгуд приподнял бровь. – Почему ты не сказал мне, что она видела тебя?

Балан вздохнул.

– Потому что надеялся, что леди Мюри не вспомнит обо мне, когда проснется.

Это не было откровенной ложью. В душе Балана шла борьба. Благородная часть ее искренне надеялась, что Мюри забудет о ночном происшествии. Совесть требовала от Балана, чтобы он завоевывал руку девушки более достойным образом. Другой части, однако, было наплевать, как он добьется ее руки. И, подчиняясь уговорам этой худшей части, Балан страстно мечтал поскорее жениться на Мюри, чтобы иметь возможность заниматься с ней любовью в каждом укромном уголке замка. Хотя, честно говоря, в королевском замке было не так много пригодных для этого укромных уголков.

Осгуд покачал головой.

– Это еще не все, – продолжал он. – Я был не единственным, кто слышал разговор. К леди Эмили и леди Мюри хотела подойти Лауда, но остановилась неподалеку, услышав, о чем они говорят. Было заметно, что она страшно разволновалась, узнав такие новости, и начала метаться по залу, искать кого-то. Я, конечно, последовал за ней.

– Ну, еще бы! – сухо заметил Балан.

Его кузен обожал приключения.

– Оказалось, что Лауда искала брата.

– И что дальше? – с интересом спросил Балан.

– Сейчас они как раз обсуждают события. Видишь? – Осгуд показал пальцем на сидевших поодаль за столом Малкулинуса и его сестру, которая что-то оживленно говорила.

Лауда была явно недовольна. Она повернула голову и посмотрела в их сторону; Малкулинус последовал ее примеру. Балан демонстративно осклабился. Пусть эта парочка знает, что ему известны их планы. Возможно, это остановит их.

– Интересно, они догадываются о том, что происходит? – промолвил Осгуд, наблюдая за Олдосами.

– Скорее всего, да, – пробормотал Балан, когда брат и сестра отвернулись от них и яростно зашептались.

– Они снова что-то замышляют.

– Ага, – раздраженно буркнул Балан. – Хотел бы я знать, о чем они говорят.

– Скоро узнаешь, – с довольным видом заверил его Осгуд и, поймав на себе колючий взгляд кузена, пожал плечами. – Я послал своего пажа шпионить за Олдосами.

Бросив взгляд туда, где сидела коварная парочка, Балан заметил мальчика, слонявшегося неподалеку от них. Через некоторое время он сел, скрестив ноги, на подстилку из камышей и стал играть с собакой. Никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Балан улыбнулся.

– Уильям – хороший парнишка.

– Это точно. Он отлично справляется с подобными заданиями. У него прекрасная память. Уильям перескажет мне все, что слышал, слово в слово, когда будет докладывать.

Балан кивнул и хотел уже приняться за трапезу, пододвинув к себе тарелку с хлебом и сыром, но тут Осгуд снова заговорил:

– Итак?

Балан настороженно взглянул на кузена.

– В чем дело?

– После всех заверений, что ты не опустишься до уровня Малкулинуса, что ни за что не покажешься на глаза одурманенной зельем девушке, ты, оказывается, поцеловал ее.

Балан явно занервничал.

– Я не собирался этого делать.

– О, я тебя понимаю! Как только оказалось, что леди Мюри вопреки твоим намерениям все же увидела тебя, ты решил, что теперь имеешь полное право поцеловать ее, поскольку она все равно станет твоей женой. Почему бы и нет?

– Я поцеловал ее, потому что она проснулась, когда я пытался поправить на ней ночную рубашку.

– Вот как? – произнес Осгуд с лукавым выражением лица. – И как же случилось, что ее ночную рубашку потребовалось поправлять?

– Должно быть, ворочалась и металась в постели, – ответил Балан, но, взглянув на кузена, понял, что тот посмеивается над ним. – Почему, черт возьми, ты ухмыляешься?

– Мне нечасто доводилось видеть тебя в таком смятении, – весело заметил Осгуд. – Кроме того, у меня есть причина для радости: мы спасены. Ты завоевал руку прекрасной дамы. Ну, или близок к этому! Похоже, ты ей очень понравился. Она с упоением описывала свой «сон» леди Эмили.

– Она обо всем рассказала подруге? – с тревогой спросил Балан, гадая, какие именно воспоминания сохранились в памяти леди Мюри.

Помнила ли она, как он ощупывал ее грудь в полутьме?

– Да, и о жарких объятиях, и о пламенной страсти, и об обжигающих поцелуях, – ответил кузен.

Балан в ужасе уставился на него. Неужели дурманящие травы, которые подсыпала Лауда, исказили восприятие Мюри? Нет, в крови Балана, конечно, тоже вспыхнула страсть, когда он прикасался к ней, но в описаниях Осгуда было слишком уж много эпитетов, связанных с огнем и пожаром. Может быть, из-за трав и тухлого мяса жар был у самой Мюри?

* * *

– Что ж. – Эмили откинулась на спинку стула и стала обмахиваться рукой. – Твой рассказ звучит так, словно все было на самом деле…

– Да, – вздохнула Мюри. – Сон был похож на явь.

Эмили пристально посмотрела на нее.

– Если отбросить всю эту чепуху о кануне святой Агнессы, лорд Гейнор – прекрасный человек. Реджинальд высокого мнения о нем. И король, кстати, тоже.

– Рада это слышать. Я уважаю мнение твоего мужа. И если король тоже высоко ценит лорда Гейнора, он не будет возражать против нашего брака.

– Надеюсь на это, – кивнув, сказала Эмили и добавила: – Лорд Гейнор сражался в войске короля в битвах при Креси и Кале и, как говорят, показал себя с лучшей стороны как неукротимый воин.