– Почему не закрыла? Закрыла! Но не заперла! – крашеная блондинка нервно накручивала на палец длинный локон.

– Надо было запереть!

Майор Беглов имел рост не меньше ста восьмидесяти, но все равно стремился казаться выше: выпрямлял спину, высоко держал голову. Молодой, тридцать два года, столько же, сколько было Ролану, когда все случилось. Высокий, стройный, спортивный, ни грамма лишнего жира, а щечки пышные, как сдобные булочки домашней выпечки. И такие же румяные.

– Так я всего на десять минут. И Саша уже поднялся, на работу собирался… Я никогда дверь не закрываю! – удивленно посмотрела на Беглова женщина. Действительно, если она не закрывала дверь вчера, почему должна была закрыть ее сегодня?

А Беглов, в свою очередь, глянул на Ролана. Важно глянул, начальственно и недовольно.

– Товарищ подполковник!.. Вы же видите, сколько здесь места!

Квартира не самая маленькая, четырехкомнатная, хорошо обставленная, но места здесь действительно мало. А для заштатного сотрудника его и вовсе нет. Впрочем, Ролан и не собирался задерживаться. Посмотрел, послушал и на выход. Спасибо, что вообще впустили, когда прихожая вся в крови, а старший следователь с головой в протоколе осмотра.

Криминалист работал на лестничной площадке, снимал с двери следы пальцев – вдруг преступник работал без перчаток, что вряд ли. На верхней межэтажной площадке молодой, но уже лысеющий оперативник опрашивал кого-то из жильцов, нижнюю площадку охранял патрульный с автоматом. Даже сержант и тот смотрел на Журавлева как на постороннего.

Ролан представил себя на месте убийцы. Вот он получил заказ на гражданина Сорокина, нужно действовать, но как? Первым делом установить наблюдение за жертвой. Но с какой точки? Из машины во дворе, но как тогда киллер узнал, что жена жертвы не закрывает дверь, когда выходит гулять с собакой? А это ключевой момент. Преступник точно знал, что дверь в квартиру будет открытой. Не знал только, в какой комнате будет находиться Сорокин. Не знал, но был уверен, что справится с ним.

Ролан осмотрелся, остановил взгляд на квадратном плафоне – идеальное место для установки скрытой видеокамеры. Зазор между задней панелью светильника и стеной позволял вставить видеорегистратор шириной как минимум два сантиметра и направить его на дверь четырехкомнатной квартиры.

Из подозрительного зазора действительно выглядывала камера. Ролан попросил оперативника подвинуться, извинился перед женщиной, с которой тот говорил, высоко поднял руку, пальцем осторожно отжал от стены светильник, резко увеличив зазор, и плоская видеокамера вывалилась сама, но повисла на проводах.

– Ничего себе! – присвистнул он.

– Что вас удивляет? – спросил оперативник с таким видом, как будто каждый день находит потайные видеорегистраторы в подъездах жилых домов.

– Входное напряжение двести двадцать – уже интересно. А подключение к автономному источнику питания? Не каждый сможет это сделать… У вас когда свет в подъезде отключали? – спросил Ролан, обращаясь к женщине.

– Давно не отключали.

– Может, вы видели, как с лампой кто-то возился?

– Да нет.

– Интересная конструкция!

Оперативнику пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до плафона. И все равно не дотянулся – Ролан не позволил.

– Спокойно!.. Проводки тонкие, без перчаток много не накрутишь… Понимаешь?

– Преступник мог оставить свои «пальчики»? А как же свет? Если он под напряжением работал, тут без резиновых перчаток никак.

– Есть специальные прищепки, врезаются в провод, прокусывают изоляцию и входят в контакт с жилой. Можно и без перчаток… Эксперт пусть смотрит.

Суета на площадке привлекла внимание Беглова, и он павлиньей походкой поднялся по лестнице.

– Видеокамера?

– Не знаю чья. Если установил преступник, жена не заказывала своего мужа. Если же установил муж, чтобы следить за женой, то думайте сами, – пожал плечами Ролан.

– Сорокин камеру установил? За женой следить? Да нет, это преступник… Лебедкин, давай сюда! – позвал Беглов криминалиста и выразительно глянул на Ролана: мол, следствие в его услугах пока не нуждается, сами все сделают и аккаунт установят, через который видеосигнал поступал к потребителю.

Если вдруг запись с видео уходила в облачное хранилище, следствие получит бесценные кадры. Но без участия Ролана. Он сейчас всего лишь статист, его задача состоит в том, чтобы на практике, а лучше в теории, повышать уровень специальных знаний. И он повышает. Про удаленные хранилища данных недавно узнал, правда, еще не витал в этих облаках. Впрочем, у него все впереди. Должность от него никуда не денется, даже если это убийство раскроет кто-то другой.

– На входе в подъезд камера, запись сняли? – спросил он, обращаясь к оперу.

– Крынкин занимается.

Капитана Крынкина Ролан обнаружил в комнате консьержки. Рослый детина напирал на маленькую несчастную старушку:

– А разве вы не должны находиться здесь круглосуточно?

– Ну, должны… – мялась женщина.

– Подполковник юстиции Журавлев, – подойдя к ним, представился Ролан.

Крынкин кивнул, переложил кожаную папку из одной руки в другую, как будто собирался отдать честь. Жесткие курчавые волосы, массивный лоб, сглаженный переход к надбровью, маленькие глаза, крупный нос, тонкие губы. Взгляд открытый, но мягким его не назовешь, в глазах цепкие крючки вопросительных знаков.

Ролан отозвал опера в сторонку, хотел поговорить с ним в подъезде, но тот вывел его во двор. Дом высотный, двенадцатиэтажный, новый, но вход в подъезд только один. Преступник не мог пройти мимо камеры под козырьком, но мог проскользнуть мимо, не засветив лица. Опорная плита, поддерживающая козырек справа, неплотно примыкала к стене, любой худощавый человек мог втиснуться в этот зазор и пройти под камерой.

Именно так и поступил преступник. Камера смогла зафиксировать только верх его капюшона. И консьержки на месте не было.

– В семь утра все произошло, а консьержки раньше восьми не появляются. У всех ключи, приложил и пошел, – Крынкин кивком показал на панель домофона.

– А как преступник прошел?

– Быстро прошел, ключ у него был. В принципе, копию сделать несложно, если есть оригинал… Или код считать… Работать надо, мастера искать, если не сам делал. А если сам, откуда оборудование… Работать надо, – Крынкин выразительно глянул на Ролана. Он-то здесь не в шубе рукав, и все это знают. С него и раскрытия никто не требует.

– В семь утра, говоришь, все произошло?

– В семь ноль пять – выстрел, в семь ноль девять преступник прошел под камерой и скрылся. В известном, но не отслеживаемом направлении. – Крынкин кивком показал, куда ушел преступник, а сам повернул в другую сторону и скрылся в подъезде.

Ролан сейчас всего лишь сбоку бантик, никто не даст ему просмотреть запись, спасибо Крынкину, просветил. Но можно ли доверять его информации? Если можно, то возникает вопрос, почему преступник спускался вниз целых четыре минуты? По минуте на этаж, не многовато ли?

На всякий случай он поднялся на четвертый этаж, засек время и спустился вниз. Даже в неторопливом ритме ушло меньше минуты. Что же происходило в течение четырех минут после выстрела? Сорокин не упал, справился с шоком, выскочил на лестничную площадку, стал звать на помощь и этим привлек внимание киллера. Несостоявшийся убийца занервничал: заказ не выполнен, нужно возвращаться и добивать жертву, но страшно, вдруг на крик сбегутся соседи, вдруг среди них сотрудник полиции. И жена Сорокина могла вернуться. Заметался киллер, возможно, он все-таки повернул назад, возможно, даже подобрал брошенный пистолет и с ним близко подошел к жертве, но добить Сорокина все-таки не решился. Оставалось только вернуть орудие убийства на место и уходить.

Нервная обстановка порождает суету в мыслях, киллер мог позвонить заказчику или своему возможному сообщнику и спросить, что делать дальше. А может, и спросил. Телефон он вытаскивал торопливо, пистолет с глушителем ему мешал, возможно, преступник зацепил и потянул за собой содержимое кармана, чек из магазина, например, или банковскую карточку.

Ролан обследовал лестницу по всей длине от четвертого до первого этажа, но ни чека, ни банковской карточки, ни даже расчески. Зато на межэтажной площадке удалось обнаружить осколки пластикового стекла. Подъезд содержался в чистоте, лестницу подметали и мыли регулярно, из мусора он смог найти только этот обломок и осколки. Совсем свежая потеря. Возможно, это упал телефон киллера, защитное стекло не выдержало удара, раскололось, преступник, не будь дураком, собрал обломки, на которых могли остаться следы его пальцев, и остались только мелкие осколки. Но все ли обломки он собрал? Оказалось, что нет. Осколок Ролан обнаружил на одном этаже, а единственный небольшой обломок на другом – свалился в просвет между маршами и застрял на выступе вертикальной плиты. Обломок не очень большой, если верхняя подушечка пальца уместиться на нем сможет, и то хорошо. Шансов идентифицировать след крайне мало, но попытка не пытка.

Ролан просунул руку под ограждение лестницы, осторожно выудил обломок из гнездышка, глянул на свет. Действительно, пластиковое стекло, наверняка от смартфона, и след пальца на нем смутно угадывается.

– Что вы там нашли, товарищ подполковник? – возник рядом Беглов.

– Не знаю, возможно, «пальчик» преступника.

Ролан аккуратно вернул обломок на место. Улику должно изъять официальное лицо, не обязательно с понятыми, но желательно под протокол, а то адвокатам палец в рот не клади.

– Вы шутите? – Беглов смотрел на Ролана как на ненормального.

Пришлось объяснять логику своих действий. Беглов правильно все понял, и снова вызвал криминалиста. Но вместо эксперта вниз спустился капитан Сапожков и доложил, что криминалист занят, с плафоном не закончил, «пальчики» пытается снять, но, похоже, результата не будет – преступник работал в перчатках.

– Значит, все-таки преступник ставил камеру, – вслух подумал Ролан.

– Блестящая логика! – усмехнулся Беглов.

– Я бы вернул камеру на место. И оставил бы охрану – киллер может вернуться или за камерой, или посмотреть, как мы работаем, нашли камеру или нет.

– А без вас никто бы не догадался! – фыркнул майор. – Конечно, мы оставим охрану! Если до этого не возьмем киллера, – последнее слово он зажевал, и Ролан с трудом разобрал окончание фразы. Сильно же сомневался Беглов в своих возможностях.

Ролан вышел из дома и осмотрел длинный парковочный карман. Подступ ко второму подъезду обозревался как минимум из шести машин, и две из них не попадали в объектив видеокамеры. В одной из этих двух машин мог находиться сообщник киллера, ожидая, когда жена приговоренного выйдет из подъезда с собакой. Сорокина вышла, сообщник подал сигнал, и киллер «взял старт»…

Возможно, кто-то из жильцов видел, как киллер садился в машину, или кто-то из водителей припаркованных рядом автомобилей. Преступник мог попасть в объектив регистратора одной из стоящих здесь машин. Ролан осмотрел все, но регистратор нашел только в одной, и то камера смотрела в сторону, противоположную от места, где мог находиться автомобиль преступника.

– Жильцов надо будет опросить, – приближаясь, сказал Крынкин, кивком показав на боковые окна дома.

– Пойдем?

Они вдвоем обошли двенадцать квартир, и только в одной нашли женщину, которая видела человека в черной куртке с капюшоном, но в машину он не садился, шел к трансформаторной будке, руки в карманах. Шел быстро, торопливо. Лица женщина не разглядела. Рост определила, телосложение, отметила тревожную суетливость в походке.