– Не-а, – покривила я душой и для вящей убедительности покачала головой, сопроводив сие театральным разведением рук в стороны. А то еще придется объяснять, что он мне тогда не нравился. Сейчас возмужал, занялся спортом (сегодня по случаю жары он оделся в обтягивающую футболку, так что да – это были мускулы) и стал походить на человека, в смысле, на мужика, на которого в принципе не стыдно обратить внимание. Но я на данный момент все равно занята своей миссией. Видишь, Вадим, какой ты невезучий. Раньше не обращала внимания, потому что ты вид имел непрезентабельный, а сейчас, потому что время неподходящее. – А что ты сказал людям, у которых снимаешь комнату? Разве это не странно, что москвич едет в глухую Сибирь и живет вместе с какими-то стариками?

– Там не старики, там тетка одна. Вдова. Муж помер, стало ей тяжело. Вот я и подсоблю. – Я долго пристально смотрела на него, почти не моргая, пока он не заржал как лось. Слышали когда-нибудь, как смеются лоси? Вот и я нет. Но теперь я предположительно знаю, как это звучит. – Не, ты неправильно поняла. В огороде помочь надо, по дому – и так далее. Поэтому берет она с меня всего полторы тыщи в сутки, прикинь? Зато кормить будет, белье стирать-гладить, ну и прочее. А я сказал ей, что социолог и пишу диплом по жизни в сельской местности. Поэтому, если начну гулять по деревне и вопросы задавать, никто не насторожится. Надену только очки и обзаведусь блокнотом из бумаги! Ну или диктофоном стареньким, кассетным.

Я прыснула.

– Ты переоцениваешь масштабы отставания людей из глубинки от мегаполисов. У них такие же смартфоны, уверяю тебя. Ты, наоборот, навлечешь больше подозрений блокнотиком на пластмассовой спирали. Тем более что прибыл из Москвы.

– Ну это я так, хохмы ради! Конечно, буду на телефон записывать.

Мы посмеялись, но внутренне я напряглась, хоть и старалась не показывать виду. Дурак мне, конечно, без надобности, но больно умного напарника тоже не хотелось. А то, глядишь, догадается, что ему недоговаривают, и откажется помогать.

– Ты, насколько я помню, любил раньше в походы ходить, да?

– Угу. Год назад с пацанами отдыхали в палатках на Волге. А что?

– Возьми на всякий случай с собой все снаряжение. Ну то есть палатку, горелку, топорик…

Густые темные брови Вадима поползли вверх.

– Зачем?

Взяв мини-паузу, я медленно заговорила, взвешивая каждое слово:

– Их дом стоит на опушке леса. Предполагаю, что это не случайно. Возможно, в качестве «лечения», – взяла я слово в воздушные кавычки, – предлагаются выезды на природу. Может быть, заставят жить в палатках. А может, второе помещение, на которое ссылалась Кострова, вообще в лесу стоит, мы этого не знаем наверняка, она темнила на сей счет… Вот, и ты сможешь обретаться по соседству. А то, случись что, как ты от своей одинокой тетки побежишь меня искать по всей необъятной тайге?

Вадим задумчиво почесал затылок, как делал довольно часто. Я вдруг подумала: он и в обычной жизни «почесун» или это я на него так влияю? Надавала парню заданий, выдернула с работы, заставила снять комнатуху в какой-то халупе на краю жизни… Любой бы чесоткой заболел.

– В целом, мне нравится быть подготовленным ко всему. Лучше перебдеть, чем недобдеть, так же говорят?

– Ага. Тем более же едем на твоей машине. Можно взять много вещей. Ты не посмотрел, кстати, сколько дорога займет?

– В среднем, двое суток. И то если без остановок на сон и отдых. А я так, прости, не смогу.

– Я права получила недавно. Могу сменять тебя.

– Нет, – он решительно покачал головой. – У меня другой план. Берем билет до Томска. Там находим аренду автомобилей и прокат туристических экипировок. И пиликаем уже в деревню.

Я немного подумала. В принципе, так даже быстрее. Главное, чтобы была машина.

– Хорошо. Надо сразу купить билеты на нужный рейс.

Вадим послушно полез в телефон, тем самым показывая, что все расходы берет на себя. Глядя в экран, спросил:

– Как твой гипноз?

– Что? – Я не сразу поняла, о чем он. – Гипнолог?

– Ну да, старик этот.

– Все хорошо, завтра еду к нему в последний раз. И в пятницу мы выезжаем.

– В последний?

Черт…

– Ну да. Во второй. И в последний.

Тут нам наконец-то принесли пиццу, и разговор переключился на итальянскую кухню.

⁂

Деревня удивляла своей безлюдностью. Мои представления о сельской жизни строились на старых советских фильмах и рассказах бабушек-дедушек. Деды, конечно, были душой компании и играли на гитаре возле костра (оба), а бабули вышивали крестиком и помогали родителям в огороде. Одна из бабушек, кстати, была городским жителем с самого рождения, для чего сочиняла про морковку-картошку, не знаю. Хотя вроде бы у них был участок в СНТ, но что собой представляет этот загадочный зверь о трех буквах, я не ведаю. По всей видимости, там у всех имеется свой огород.

Мы медленно ехали по проселочной неасфальтированной дороге главной улицы деревни Западные Маковки – Луковой. Тот, кто придумывал названия улиц, умел смотреть в самую суть. «Горе мое луковое», – хочется сочувственно воскликнуть, обращаясь и к деревне в целом, и к каждому жителю в частности. Я поражалась количеству глухих металлических заборов. Возможно, за ними кипела жизнь, но с дороги мы этого не видели. Чуть дальше от главной трассы, с которой мы свернули в деревню, начали появляться деревянные частоколы и железные решетки, а то и вовсе живая изгородь. Ясно. Тем, первым, не по нраву, что мимо них постоянно кто-то ездит и шастает, вот и закрылись. А может, это дачники, а не постоянные жители. Им много света не нужно, цветочки на клумбе и так растут. Зато ближе к лесу картина менялась. За крашеными частоколами, гнутыми железными прутьями и кустами шиповника то и дело появлялись люди. Но на нас особо не обращали внимания. Словно привыкли к огромным черным джипам с московскими номерами. «У нас местные номера», – напомнила я себе. Вадим, человек привычки, взял такого же точно китайца, что остался дома. Даже цвет совпал.

– Слава всем богам, – обрадованно воскликнула я, когда к нам под колеса едва не кинулась какая-то девочка с прыгалками в руках, – я уж решила, что тут зомби-апокалипсис.

– Отчего?

– Так ведь нет никого!

Я красочно передала все истории о сельской жизни, услышанные мною от бабушек-дедушек, а Вадим посмеялся.

– Сейчас давно уже не так. Раньше не было компьютера с интернетом, спутникового ТВ с сотнями каналов, а только один телевизор на пятнадцать домов. Что им еще было делать? Вот оттуда и песни у костра. К тому же на время посмотри. В обед самое пекло, никто не поливает и не окучивает. Все по домам спрятались.

Сегодня и впрямь выдался жаркий денек. Хорошо, что в машине работал кондиционер.

– Откуда ты знаешь о деревенской жизни?

– Сама же напомнила, как часто я раньше в походы ходил. Мы иногда и у местных ночевали. Особенно в студенческие годы, когда машин у нас не было. Да и к родне в Тверскую область частенько наведываюсь.

– Понятно.

Не доезжая до нужного здания, Вадим свернул на перпендикулярную улицу, проехал немного и остановился у чьего-то забора. Я ему еще на въезде в деревню велела не палиться. Если хозяева агентства увидят Вадима за рулем, а потом он же будет гулять по деревне, это вызовет массу подозрений и ненужных расспросов. Пусть они думают, что мы не знакомы. Он студент-социолог, а я ищу смысл жизни. Я сама по себе, а он сам по себе.

– Где дом твоей тетки?

– Дальше по улице, – кивнул куда-то Вадим. – Не боись, я сам тебя найду.

Но меня такой ответ не устраивал.

– А номер дома?

Вадим сверился с сообщением в телефоне.

– Маковая, девятнадцать.

– Луковая и Маковая, чудесно, – хмыкнула я и стала оглядываться в поисках красных цветов. Таковые обнаружились за чьим-то деревянным чуть покосившимся забором. Удивительно, как наркоманы еще не добрались до них. – Ты вот что… – я долго подбирала слова. – В общем, натыкивать сообщения постоянно будет неудобно. А может, и не дадут. Вдруг они маньяки какие-нибудь? Мы же об этом уже думали. Кого-то выпустили, а кого-то нет.

– Ну, – поторапливал меня Вадим, заметно напрягшись. Как будто мысль о том, чтобы послать меня в логово Вурхесов и Майерсов, пугала его еще сильнее, чем меня саму.

– Короче, вот тут Илюха программку одну сварганил. Мы сможем слышать друг друга через микрофоны. Что-то вроде шпиона. – Вадим пару раз заметно моргнул. – Ее можно отключать, когда не надо. В смысле, я не буду, конечно, чтобы ты слышал все, что они мне говорят, а ты можешь и отключиться. А то твои нежные переговоры с вдовой могут подпортить мне концентрацию, – добавила я яда.

– Так! Что за намеки? Это престарелая тетка в цветастом халате и волосиками над губой. Никаких нежных разговоров не будет!

– Откуда ты знаешь, как она выглядит?

Вместо ответа Вадим открыл ее контакт в приложении, там была фотография. Я улыбнулась.

– Когда-то она была первой красавицей на деревне, я уверена в этом.

– Так! Ставь, короче, свою программу!

Установка заняла пару минут.

– Давай проверим. Я выйду из машины, буду держать телефон в руке, но не возле лица. Ты скажи, хорошо ли будет слышно.

Мы провели опыт. Он смог разобрать, что я говорила, хоть и с трудом. Но я постараюсь, чтобы телефон был рядом с губами, буду класть повыше.

– Видишь, – сказала я, возвращаясь в салон, – на экране ничего нет. Будто телефоном никто не пользуется. Со стороны невозможно будет сказать, что кто-то слушает наши переговоры, даже возьми они мой смартфон в руки. А у тебя есть кнопка «запись», нажми ее сразу, как только услышишь голоса.

– Это реально полезная прога! – кивнул Вадим с восхищением.

– Ага, только не распространяйся об этом особо. Это незаконно.

– Но мы же оба в курсе! Никто никого тайно не подслушивает!

– Да, а знаешь, сколько мошенников захотят воспользоваться ею?

Вадим покачал головой в несогласии.

– Все, кому надо, уже сделали такую же и заразили ею все телефоны, какие захотели. Но я тебя понял, никому не расскажу. Что-то еще? Во сколько ты должна появиться у них?

Я сверилась с часами.

– Я называла интервал, с часу до двух. Уже почти два. Так что я пошла.

– Удачи!

Я хмыкнула, хоть и поблагодарила. Удача мне здесь явно не понадобится.

⁂

Людмила оказалась худой и очень высокой женщиной чуть за сорок, с неприятными, немного отталкивающими, я бы даже сказала, чертами лица и выступающим вперед подбородком. Она постоянно горбатилась, как какая-то старуха, и носила странную длинную бесформенную одежду, как какая-то нищенка или последовательница свидетелей Иеговы. Геннадий, ее супруг, выглядел более презентабельно. Тонкие черты лица и аккуратная узкая черная бородка. Хотя до Чехова ему очень далеко, конечно, лицо круглое как блин, да и лишний вес присутствует. А еще он был очень маленького роста, Людмила заметно выше, и ее привычка сутулиться это не скрывает. Встретили меня оба на крыльце, где у них устроена небольшая открытая терраса с резными деревянными столбиками и маленьким круглым столом с короткой лавкой вдоль стены и двумя пластиковыми стульями с другой стороны. Бархатцы и маргаритки в кашпо в углу. На участке я цветов вообще не заметила, только аккуратно подстриженный газон и парочка яблонь.

– Вы Майя, да? – заулыбалась Людмила. Геннадий оставался серьезен.

– Да, здравствуйте. – Я тоже улыбнулась.

Была мысль представиться другим именем, но кто знает, насколько хорош их шаман-гипнотизер? Выйдет неловко, если в трансе я не отзовусь на Машу.

– Вы, наверно, устали с дороги? – сочувственно поинтересовалась Людмила. – Вам прямо сейчас выделить комнату, чтобы вы отдохнули немного, или можем начинать?

– Люда, дай человеку прийти в себя, – извиняющимся тоном проговорил ее супруг.

– Да, комната уже готова, если что! Могу проводить.

– Как вы добрались, кстати? У нас тут автобусы редко ходят, да и остановка далеко…

Забалтывая гостью, они открыли дверь в дом и пустили меня в прихожую. За бездной вопросов, которые супруги пытались выдать за праздное любопытство и элементарную вежливость, мне чудилась попытка прояснить для себя что-то важное.

Переобуваясь в предложенные ну просто огромные меховые тапочки в форме зайчиков, я непринужденно ответила: