Вскоре они вышли, так что комментарий про очередь был неуместен. По всей видимости, в современном мире даже в глухой тайге люди предпочитают заказывать через интернет или ездить на машине во всякие «Пятерочки» и «Магниты». Сельский продмаг – для бабушек и безлошадных. И местных алкашей.

У шамана изначально в руках был черный непрозрачный пакет, у Геннадия через плечо – небольшая дорожная тряпичная сумка на молнии. Предположительно, продукты угодили в одну из этих тар, скорее всего в последнюю, потому что форма пакета шамана, в котором угадывалось что-то небольшое и с острыми краями, не изменилась.

Сделав небольшой крюк, мы вышли на опушку леса с другой стороны деревни. Я водила головой по сторонам и делала это так явно, что Людмила в какой-то момент доверительно зашептала мне на ухо:

– Не бойся, все с тобой будет в порядке, многие через это прошли и счастливы!

«А уж вы-то как счастливы с моими деньгами», – фыркнула мысленно я и стала уже осматриваться украдкой. Все-таки хотелось увидеть Вадима, поэтому я с надеждой оборачивалась на каждый куст, на каждое дерево, а до этого – на угол каждого дома. Но нет… Или он очень хорош в слежке, или… Эх, придется спасаться самой.

Тайга произвела на меня, жителя столицы, ни разу не выезжавшего из мегаполиса, неизгладимое впечатление. Как только мы вошли в лес, мы словно отгородились от деревни высокой темной могучей стеной. Сосны-гиганты сурово и сухо шумели на ветру, звонко ломался валежник под ногами, птицы пели на все лады. Было ощущение, словно дремучая чащоба хранит какую-то вековую тайну, но откроет ее лишь посвященным, и в их ряды неприспособленная москвичка, не знающая, как определять по мху сторону света, а по форме холмика наличие в ней берлоги медведя, явно не входит. На всякий случай буду общаться с лесом на «вы», уважительно, даст бог, не задушит, не загубит, не загрызет…

«После высокого дуба поворот направо… После кустов голубики поворот налево…» – продолжала я запоминать, только вот Геннадий, которому отчего-то именно в этот момент захотелось поболтать, сбивал меня с мысли. Как будто знал, чем именно я занята в настоящий момент. А может, просто почуял, как и жена, мою тревогу и так пытался меня взбодрить.

Шаман шел молча и очень быстро. Мы иногда от него отставали, но он в какой-то момент замирал посреди тропинки и смотрел в гущу леса в каком-то трансе. То ли птичек слушал, то ли молился своим богам. Таким образом, мы успевали его догнать.

Наконец мы были на месте. К сожалению, дом так резко и внезапно вынырнул на нас из каких-то дебрей, что я не успела найти ни одного вразумительного ориентира. Обыкновенная маленькая поляна, на которой он стоит, окруженная такими же точно деревьями, что и везде. Я вспомнила, как Жанка однажды пожаловалась, что страдает топографическим кретинизмом и имеет обыкновение блудить в трех соснах, и поежилась. Она бы явно здесь потерялась.

Типичная хижина в лесу. Мне сразу вспомнился одноименный фильм. Бревенчатое сооружение, которое, насколько я знаю, именуется срубом. Амбарный замок на двери, вставленный в две ржавые скобы. Короткое крылечко с двумя кривыми ступеньками. Зато порадовали сияющие чистотой стекла окон. На одном из них голубело подобие занавески. Короткая, сдвинутая в сторону, она едва доходила до подоконника и, казалось с улицы, была мятой. Но все-таки приятно грела мысль, что я смогу зашторить окно, если захочу.

Геннадий открыл дверь своим ключом. В последний раз с отчаянным вздохом обернувшись и никого не заметив в чащобе, я зашла следом за всеми в избу.

Шаман первым делом отправился в другую комнату – здесь было два смежных помещения, разделенных стандартной дверью, – и закрылся в ней, а супруги стали мне показывать, где что лежит. Наконец отдернули занавесочку, за которой обнаружились тазик, биотуалет и пустые пока гвоздики для полотенец. Даже зеркала не было. Правильно, созерцание своей красоты только отвлечет от духовной работы по самадхи! Все продумали! А может, это связано с тем, что зеркало можно разбить, а осколки использовать в качестве оружия. В связи с этим я показала на набор белой одноразовой посуды, которую вместе с хлебом и быстрорастворимой картошкой Геннадий извлек из своей сумки.

– А почему пластик?

На этот раз парочка не стала перемигиваться и переглядываться. И правильно, а то я готова была им эту одноразовую вилку воткнуть в глаза.

– Есть какие-то столовые приборы в ящике, – показала на старенький стол Людмила, – но мы подумали, что тебе неприятно будет пользоваться чужой посудой после толпы людей. Поэтому на всякий случай купили такой вот набор. А так, решать тебе, конечно.

Ладно, не буду ей напоминать, что купил Геннадий, а она стояла со мной рядом у входа. Наверно, дамочка имела в виду, что бюджет у них общий.

– Хорошо.

Я не стала проверять ее слова демонстративным открытием ящика под столешницей – это было бы невежливо. Вместо этого опустила глаза на пол. Чистые лакированные доски; от входной двери до второй, ведущей в спальню, проложена узкая ковровая дорожка, тонкая, с бахромой по периметру и этническим рисунком.

Вот тут-то и появился шаман, и первым делом мне бросились в глаза его ноги, ибо я все еще глазела на дорожку. Только сейчас я заметила, что для прогулки он сменил лапти на резиновые сапоги.

– Можно заходить, – перевел Геннадий реплику, отрывисто брошенную вечно недовольным патлатым мужиком.

Вторая комната поразила мое воображение. Прослушав записи неизвестной мне Лизы Бариновой и известной мне Жанны Ярославской, я примерно представляла, с чем придется столкнуться. Но они сумели удивить. Две длиннющие полки, занимающие всю стену, заставлены сидящими куклами. А посередке вообще пристроился клоун. Жуткое зрелище, скажу я вам. Все куклы были одеты примерно так же, как и я на тех фотографиях, что были выложены на поддельном аккаунте. Волосы имели темно-русые до плеч – мои. Зеленые или карие глаза (мои зеленовато-карие, или, как я чаще называю, цвета хаки). Джинсы, брюки, шорты с майками, футболками, лонгсливами. Вроде это называют «спортивный стиль». Выглядит хуже и страшнее, чем звучит. Подготовились, козлы. Жаль, я не знаю, в какую именно куклу этот чудозвон засунул тряпку с моими волосами. Очень хотелось их забрать. В то же время в этом доме повсюду будут мои отпечатки, выпавшие волосы, отломанные ногти и слюна на выброшенных одноразовых вилках. Если им нужна моя ДНК, они ее так и так возьмут.

– Ты же не веришь в черную магию, верно? Хватит чушью заниматься, – сказала я себе, выпроводив организаторов за дверь и закрывшись и на щеколду, и на засов. Последний с трудом уместился на металлических скобах, дерево, из которого он сделан, за время рассохлось, или разбухло, или что там с ним произошло, в общем, толщина уже почти не подходила под ширину скобы. Часто поднимать и опускать я эту палку не смогу. Видимо, придется остановиться на одном шпингалете.

Посидев на кровати пару минут, с тревогой оглядывая полки и давая мошенникам уйти подальше, я подошла к окну. Никого! Я вглядывалась в тени деревьев, я махала рукой и темно-голубой занавеской, а потом и запрыгала по полу, пытаясь привлечь внимание того, кого почему-то там не было, затем я просто полезла открывать окно, чтобы покричать в него, однако оказалось, что оно заколочено. Ну да, Жанна ведь говорила об этом… Но вроде она смогла вынуть гвозди? Они что, их снова забили? Или это другое окно?

Стремительно вылетев из комнаты, я проверила оба окна кухни: одно было так же забито гвоздями, другое и вовсе не открывалось по задумке установщика. Интересно, есть здесь инструменты? Жанна же говорила, что смогла вынуть гвозди, только вот не уточняла чем…

В общем, я поймала себя на том, что пытаюсь переключиться на другие мысли. Жанна, окна, молоток и гвоздодер… Только чтобы не думать о том, что Вадим нас потерял в лесу. Или и вовсе не шел за нами, ведь шаман известен своей любовью к тайге, и, если человек каждый день гуляет по лесу, собирая всякие ягоды, грибы и травы, уж он-то быстро распознает слежку. Правда, помнится мне, он замирал несколько раз по дороге, что, как я уже говорила, помогало нам его догнать. Что если он заметил, что за нами кто-то крадется? Но если крался, то где он?..

– Пьет чай с малиновым вареньем у своей тети Розы! – со злостью крикнула я в окно, прежде чем от него отойти.

Что ж, я, похоже, здесь одна. Надо смириться с этим и расследовать самостоятельно. Только расследовать пока нечего: здесь абсолютно ничего не происходит.

– Еще не вечер, – поспорила я с собой, с подозрением глядя на ухмыляющихся кукол.

Есть не хотелось. Читать тоже, хоть я и прихватила с собой одну книжку с библиотечной полки. Людмила это видела, но ничего не сказала. Оно и понято, она ведь сама предлагала. В то же время как это сочетается с политикой полного отсутствия любых развлечений? Короче, их философия и идеология с каждым часом давала новую трещину. Я как будто брала кувалду с надписью «Логика» и била по их кое-как построенному плоту с названием «Агентство "Поиск смысла"». Со звонким треском отлетающие щепки били мне в глаза, вызывая боль и ужас непонимания: как другие люди не видят того, что вижу я? Почему им не больно от всей этой глупости? Почему они продолжают относить свои последние деньги всяким шарлатанам? «От глупости весь мир оглох. Глупец глупцам – пророк и бог!» – вспомнился мне «Корабль дураков» Бранта. Когда встречаются глупость и бессовестное сребролюбие, еще и не такое можно увидеть.

– И тысяча пусть ляжет в гроб, чтоб куш ты пожирней загреб!

В общем, я какое-то время бесцельно слонялась по небольшой хижине, цитируя все того же бессмертного Бранта и заглядывая во все углы, пока наконец в окна кухни не постучали. Я в этот момент была в спальне, поэтому вприпрыжку достигла нужного окна и убедилась, что это Вадим. Пошла открывать и тут наткнулась на оду любопытную деталь: снятие засова и сдвиг шпингалета не позволили мне открыть дверь. Я дернула ее пару раз – не помогло. Я слышала что-то такое в записях, но как это всегда бывает, на себя сильнее надеешься, чем на других. Тебе кажется, что они что-то напутали, дверь перекосило (как произошло и с засовом, например), и она поэтому плохо открывалась, а девушки просто накрутили себя. А может, так действовал какой-нибудь наркотик или гипноз. Но вот я стою, совершенно вменяемая, адекватная, дееспособная, умеющая противостоять гипнозу, выпившая сегодня еще с утра на всякий случай таблетку от опьянения, евшая на завтрак только то, что ели сами хозяева, однако поди ж ты: не могу выйти, как и предыдущие запуганные клиентки.

На помощь мне пришел Вадим, крикнувший снаружи:

– Дверь заперта на амбарный замок, Майка!

– Что?! Они все-таки заперли меня! Жа… – «Жанка не врала», – чуть не добавила я, но быстро вспомнила, что я скидывала записи Илье, а не Вадиму. – Жахнуть бы им чем-нибудь тяжелым по башке! – договорила я фразу.

– М-да…

– Тебя долго не было! – решила я поныть.

– Они стояли какое-то время неподалеку от хижины. Я сидел в кустах и ждал, когда они уйдут!

– Ну ничего себе…

– Ага. Послушай, открой окно. Я влезу.

– Дело в том, что они заколочены.

– Что? – закричал он. – Плохо слышно через дверь!

– Заколочены!

– Кошмар какой-то… Маньяки… Зачем ты вообще сюда явилась?

Ну да. Как будто мы еще дома, в Москве, не обсуждали этот вопрос.

Поняв это довольно быстро, Вадим опять заговорил через дверь:

– Слушай, поищи что-то, чем можно вынуть гвозди. Нож, гвоздодер – что угодно! Я вернусь в деревню, поищу мощные кусачки или пилу. Спилим этот замок хренов – и все тут.

– А ты не заблудишься?

– Нет, я помечал деревья.

– Отлично! – Как же хорошо, что Вадим такой умный!

К сожалению, характеристика, которая вызывала у меня поначалу только приятный отклик в душе, очень быстро перестала считаться положительной. Конкретно в тот момент, когда Вадим ни с того ни с сего спросил: