– Да. Я тоже не понимаю. Он и сам, по-моему, не очень-то понимал. Вроде ужас кромешный. Волосы дыбом. Там Кин среди ночи подскакивал с криком, когда ему снилось, что он в Шигестори. А потом наяву туда возвращался. По собственной воле. Потому что сам захотел. Ему казалось несправедливым, что у людей в Шигестори настолько короткая, трудная жизнь и такие прекрасные книги, которые даже читать почти некому, там мало грамотных, детей из простых семей первым делом учат не буквы складывать, а драться, прятаться и стрелять. Тиражи – сотня-две экземпляров, книги – это предметы роскоши, ими обставляют офицерские клубы и квартиры начальства, чтобы было красиво, как на старинных картинах про мирную жизнь. Только потому и существуют издательства. И офицерам не возбраняется сочинять на досуге, хобби не хуже других. И они пишут. Как они пишут! А, ну кому я рассказываю, ты же все находки Там Кина из ТХ-04 читал.

– Ещё как читал. Всегда удивлялся, сколько в этих книгах – как бы поточней сформулировать? – потустороннего вечного света. О котором эти люди-убийцы по идее не могут знать.

– Да. Там Кин говорил то же самое. Слово в слово. Он так рассуждал: мы не можем ни изменить этот мир, ни спасти оттуда писателей, но раз мы читаем их книги, значит, они жили не зря.

– Правильно рассуждал.

– Правильно. Но не в одних книгах дело. И даже не в первую очередь в них. А в любви. Там Кина туда как магнитом тянуло. Уходил в этот ад, сияя, как на свидание. И возвращался оттуда счастливым. Без Шигестори он тосковал.

– Да Ловцы вообще странные, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Хрен их поймёшь. «Ужас! Кошмар! Чудовищно! Я там всё ненавижу! Завтра опять пойду!»

– Так всё и было, – подтвердила Сарелика Та Митори. – А теперь это имя из Шигестори. Оно мне не нравится. Там Кина так называли, когда убивали. А он девчонке… себе его в новую жизнь приволок.

– Но именно это и хорошо! – воскликнул Ший Корай Аранах. – Его имя – победа. Над смертью и над забвением. Там Кин умер, но всё равно вернулся к тебе. В полной памяти, это огромная редкость. Ничего не забыл. А что не в том виде, в каком уходил – это, конечно, проблема. Но лучше уж так, чем просто уйти насовсем.

– Тоже об этом думала, – кивнула Сарелика Та Митори. – Но всё равно мне не нравилось имя. Хорошо, что тебя спросила. Ты меня убедил. Ладно, хочет быть Бла Саваши, пусть будет, всё равно же настоит на своём. Могу даже называть её «генералом». За хорошее поведение. Или наоборот, за плохое? Когда слишком громко орёт.

Лейн, весна второго года Этера

Дом Таиры Аши, начальника трамвайного депо города Лейна, стоит практически на берегу моря, через дорогу от Рыжего пляжа, названного так из-за яркого цвета песка. И в саду вокруг дома почва песчаная, по идее, не плодородная, но там всё так буйно растёт и цветёт, что соседи, спросив разрешения, водят туда знакомых, как в ботанический парк. Причём Таира Аша ничего из ряда вон выходящего для своих растений не делает, не покупает им специальные удобрения, поливает только когда спохватится, что дождя давно уже не было, зато хвалит их каждый день. С такими задатками он мог бы стать выдающимся фермером; впрочем, жизнь длинная, может и станет ещё. А пока его угодья – почти сто семьдесят километров рельсов, четыре маршрута, тридцать восемь разноцветных трамваев и старинное (тысячу лет отмечали недавно, в шестом году айна), но прекрасно оборудованное депо. Плюс двухэтажный дом бирюзового цвета буквально в ста метрах от моря и три сына, хотя он никогда не был женат. Просто Таира Аша так любит детей, что они у него появляются; мы уже говорили, что в Сообществе Девяноста Иллюзий это вполне обычное дело, а всё-таки редко случается, чтобы у ещё совсем молодого одинокого человека было аж трое детей.

Скорее всего так получилось, потому что Таира Аша вырос в большой, весёлой, шумной семье. Родители, три сестры и племянники остались в Ойше, откуда он родом. Таира Аша когда-то приехал в Лейн на полгода по программе обмена студентами, всем курсом кидали жребий, чтобы судьба сама решила, кому куда, так что Таира Аша натурально выиграл Лейн в лотерею, ну или это Лейн его выиграл, как посмотреть. Факт, что Таира Аша был сражён, потрясён, очарован и перед самым отъездом написал заявление о переводе, чтобы остаться здесь насовсем. Собственно, правильно сделал, уже сколько лет живёт в Лейне, а всё так же влюблён в его зеркальное небо, трамваи, кофейни и черешневые сады. Плохо только, что к родным на выходные не съездишь, даже не каждый год получается: Ойша – это, на минуточку, вообще другой (Третий, Шри) континент.

Старший сын появился, когда Таира Аша получил диплом инженера, поступил на работу в трамвайное депо и переехал из студенческого общежития в маленький дом за Прибрежным рынком, первое в его жизни собственное жильё. Жить в одиночку ему не особо понравилось. Он, конечно, делал что мог, подружился с соседями, звал гостей, устраивал вечеринки, но это, во-первых, получалось не ежедневно, а во-вторых, всё равно немного не то. Таира Аша маялся, скучал по родне, вспоминал, как весело было в родительском доме, где постоянно крутились племянники и их дворовые друзья. Думал: где дети, там праздник, без перерывов, всегда. Поэтому, обнаружив в своей спальне новорожденного мальчишку, даже не удивился: сам понимал, что именно о чём-то таком и мечтал.

/На этом месте у меня (писателя из ТХ-19) возникает проблема. По идее, надо бы рассказать, как Таира Аша был счастлив, когда в его доме появился мальчишка (и ведь действительно был). Но чтобы в это поверить, мне надо родиться в Сообществе Девяноста Иллюзий, а прошлую жизнь забыть. С точки зрения человека из ТХ-19, бедняга катастрофически влип. Вдруг на тебя не пойми откуда свалился младенец, с которым придётся возиться, а ты – ещё совсем юный, вчерашний студент, обожаешь свою работу, вечеринки, большие компании, путешествовать, выбирая цель наугад; у тебя пока было всего три коротких романа, и вот прямо сейчас тебе страшно нравятся бывшая однокурсница Сана Халали и новый бариста из кофейни «Сложение» (а ты им – совершенно не факт). Какой может быть ребёнок, куда это счастье девать?! Мне вообще очень трудно писать про Таиру Ашу, всё время кажется, будто я вру (нет, не вру). Так и тянет бросить на середине, просто выкинуть эту главу, благо она не особо нужна для того, что тут у нас вместо сюжета. Но бросить – это и означает соврать. Если уж берёшься рассказывать о жителях Сообщества Девяноста Иллюзий, недостаточно теоретически рассуждать, что они только с виду как люди, а на самом деле совершенно другие, и жизнь у них иначе устроена, и проблемы не похожи на наши, и ценности, вообще всё не так, как мы себе представляем. Обязательно надо наглядно, на конкретных примерах эти отличия показать./

В отличие от меня, Таира Аша не парился. Он-то родился и вырос в Сообществе Девяноста Иллюзий, поэтому знал, что ради ребёнка ему не придётся поставить крест на работе, поездках, романах, вечеринках и всех остальных увлечениях. Так вопрос вообще не стоял. Всех забот – ходить в специальную лавку за едой для младенцев и местным аналогом памперсов, иногда отвозить малыша в детский сад. А всё остальное – не заботы, а радость, жизнь, умноженная на два.

Он таскал сына на работу и в гости, знакомил с друзьями, брал с собой в путешествия, читал ему вслух многотомную «Историю изобретений» (а волшебные сказки из потусторонних реальностей, которые любят все дети, мальчишка сам потом прочитал). Когда сын немного подрос, с ним стало ещё интересней. Можно вместе собирать конструкторы, клеить модели, раскрашивать стены, вспоминать любимые игры детства и новые сочинять. Теперь сын уже совсем взрослый, учится на авиационном факультете Политехнического и заранее предвкушает, как однажды прокатит отца в своём самолёте. Вот это будет событие! Таира Аша, так получилось, в самолётах ещё никогда не летал.

Средний сын появился, когда старший стал ходить в школу, обзавёлся друзьями, целыми днями где-то с ними носился, дома почти не показывался, и Таира Аша опять заскучал, хотя работы было по горло. В Лейне тогда как раз запускали Красный трамвайный маршрут, Таира Аша был ответственным за новое расписание всего городского транспорта и целыми днями разъезжал на трамваях с младенцем за пазухой. Тот так полюбил кататься, что потом ещё долго без вечерней поездки по круговому маршруту, как другие дети без колыбельной, не засыпал. Сейчас он уже в пятом классе, запоем читает книги о путешествиях и мечтает стать машинистом поезда дальнего следования. Самого дальнего! Чтобы везде побывать.

А младший сын появился совсем недавно, в прошлом году весной; в глубине души Таира Аша уверен, что главная причина его появления – новый дом. Такой огромный по сравнению с прежним, что, переехав, Таира Аша даже слегка растерялся: ну и как, интересно, мы его обживём? Нам бы сюда, – прикидывал он, – ещё пару-тройку мальчишек, с девочкой я не справлюсь, всем известно, что девчонки – хулиганьё.

Но когда в середине первой весны Таира Аша нашёл на пороге дома новорожденного мальчишку, он здорово удивился. Он всего полгода назад вступил в должность начальника трамвайного депо Лейна и был так занят работой, что всерьёз мечтать о детях не мог. А сын, такой молодец, всё равно появился! Может быть, – думал Таира Аша, – ребёнка хотели мой дом и сад?

В любом случае Таира Аша был ему рад. Отличный мальчишка! А что времени на него сейчас не хватает – ну, ничего не поделаешь. Главное, что хватает любви.

Иногда он брал сына с собой на работу, или относил на полдня в детский сад, но чаще просто вызывал к нему няню. Сочувствовал младшему: скучно быть сыном начальника! Ни тебе вечеринок, ни путешествий на край света с палаткой, даже в трамвае катают не каждый день. Обещал ему: ничего, скоро возьму долгий отпуск, поплывём на большом корабле аж в Ойшу, на другой континент. А потом твой старший брат станет лётчиком, будем летать с ним на самолёте. Найдёшь чем в школе друзьям похвастаться! А пока не грусти.

Впрочем, мальчишка и так не грустил. Ему нравились братья и няня, отец и трамваи, одиночество и компания, спальня и сад. Ему, похоже, вообще всё нравилось. Он никогда не плакал, не кричал, даже не кривился от недовольства, зато улыбался часто, по всякому поводу, всем взрослым и детям подряд. Няня, женщина опытная, однажды сказала: наверное, прежняя жизнь была у него тяжёлая, то-то он так всему рад. Таира Аша втайне надеялся, что она ошибается. Потому что любил сына всего целиком, вместе со всеми прежними жизнями и хотел, чтобы они тоже были счастливыми, мало ли что закончились, неважно, помнит он их или нет.

Лейн, весна второго года Этера

В детском саду на улице Дивной сегодня только двое детей. Мальчишка сидит в удобной коляске, девчонка качается в гамаке.

Девчонка молчит и думает: я хотела, чтобы мы сегодня остались в саду вдвоём. И всё получилось! Здесь никого больше нет.

Мальчишка молчит: так ещё бы не получилось! Всё всегда выходит по-твоему. Ты крутая. А зачем тебе надо, чтобы здесь никого больше не было? Хочешь открыть мне великую тайну? Рассказать какой-то секрет?

Девчонка молчит: да не то чтобы тайну. Просто хотелось на прощание спокойно поговорить.

Мальчишка молчит (орёт): почему «на прощание»?! Мы что, больше никогда не увидимся? Я бы сейчас заплакал, только не знаю, как.

Девчонка молчит (сочувственно): может, ещё научишься. Плакать здорово, сразу становится легче, по крайней мере, так говорят. А мы с тобой обязательно встретимся. Просто не здесь. Я выросла, больше не приду в этот сад.

Мальчишка молчит (удивляется): как это – выросла? Вроде взрослые люди иначе выглядят. Они высокие и умеют ходить.

Девчонка молчит (смеётся): с ходьбой пока и правда проблема. Зато я уже начала говорить. Но ничего не забыла. Как и хотела. А ты? Тоже хочешь помнить про Шигестори? Как мы там жили, как нас убили, и как мы здорово вместе здесь родились?