– Варя, признаюсь, я обычно отбрасываю подобные мысли сразу же. Но сейчас чувствую, что мы стоим на грани чего-то, чего нас не учили в академии. Эти документы не просто возникли из пустоты. За ними явно чей-то очень сложный замысел. И, похоже, привычных объяснений тут не хватит.

Варвара слегка напряжённо улыбнулась, сама ещё не до конца веря в собственные слова. Но в глубине души она уже понимала: привычный мир рушится, а реальность оказалась гораздо сложнее и опаснее.

– Если мы допускаем, что такие явления возможны, – продолжила она уже увереннее, – значит, нам стоит быть готовыми к тому, что дальнейшие открытия потрясут нас сильнее этих документов. Возможно, обратной дороги к прежнему пониманию мира уже нет.

Виталий молча кивнул. Его взгляд вновь пробежал по тексту, но мысли были уже далеко. Он понимал, что Варвара права, а неизвестность только усиливала смесь любопытства и тревоги, превращая её в ощущение неизбежности встречи с тем, чего они пока не могли постичь, но уже не могли избежать.

Тихий шорох страниц снова наполнил кабинет, подчёркивая царившую здесь напряжённость. Документы казались теперь ещё более загадочными и тревожащими. Варвара вновь всмотрелась в верхний лист, внимательно изучая даты и обозначения:

– Смотри, Виталий, эти бумаги относятся к концу семидесятых. Поздний СССР, стабильность, по крайней мере официальная. Однако упомянутые здесь события должны были зафиксировать архивы КГБ. Но мы ничего подобного не нашли в известных нам источниках. Возможно ли, что какие-то происшествия были умышленно удалены или вообще не попали в отчёты?

Виталий слушал внимательно, задумчиво водя пальцем по строчкам, словно пытаясь удержать ускользающий смысл слов, написанных давно умершим чиновником. Вздохнув и отложив лист, он встретился взглядом с Варварой и долго смотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в них мысли и ощущения, которые не могла передать даже она сама.

– Варя, мы оба знаем, как тогда велись дела с документацией. Любая мелочь фиксировалась и передавалась наверх. Даже незначительное происшествие оставило бы след, но тут – полная тишина. Ты права: похоже, информацию сознательно удаляли. Или, хуже того, события были настолько необычны, что их попросту боялись заносить в отчёты, опасаясь за карьеру и репутацию управления.

Варвара медленно кивнула, задумавшись ещё глубже. Её взгляд на мгновение задержался на окне, за которым город уже окутывали вечерние сумерки, словно усиливая тревожные подозрения.

– Есть ещё кое-что, – негромко продолжила она, переводя глаза обратно на мужа. – Эти документы содержат слишком точные детали, чтобы быть простой мистификацией. Указаны места, имена, обстоятельства. Обычная фантазия не бывает столь логичной и детализированной. Значит, информация подлинная или основана на реальных событиях. Но почему тогда архивы молчат? Меня не покидает ощущение, что мы столкнулись с намеренным и продуманным сокрытием данных.

Виталий, внимательно слушавший супругу, вдруг быстро пролистал несколько страниц и остановился на одной из них:

– Вот конкретный пример. Посмотри, необычный допрос в Лефортово. Задержанный демонстрировал подозрительно точные знания о политических событиях, которые ещё даже не произошли. Он приводил факты, известные лишь верхушке ЦК КПСС. Следователь сделал пометку о возможной мистификации, но явно был озадачен. Отчёт отправлен наверх, но реакции не последовало.

Заинтересовавшись, Варвара осторожно взяла документ и быстро пробежала глазами по тексту. На её лице отразилось беспокойство:

– Действительно странно. А вот ещё случай: сотрудник архивного отдела Госплана сообщал о человеке, настойчиво интересовавшемся планами развития советской электроники. Тот знал детали, доступные лишь узкому кругу людей, что вызвало подозрения. Однако расследование опять не продолжили. Дело попросту зависло.

Виталий медленно кивнул, обдумывая сказанное, и добавил:

– Ещё обрати внимание на случай с иностранной делегацией. Один иностранец свободно говорил по-русски и случайно упомянул о скорых санкциях Запада против СССР. Это вызвало тревогу у служб безопасности, о чём есть отчёт. После этого задержанный замолчал, а дальнейших действий вновь нет.

Варвара задумчиво провела рукой по лбу, словно пытаясь снять нарастающее напряжение:

– Каждый из этих случаев кажется отдельным, но в совокупности возникает ясная картина. Кто-то появлялся, сообщал невозможную информацию и исчезал, а отчёты об этом словно специально замалчивались и забывались.

Виталий серьёзно посмотрел на неё и спокойно заключил:

– Значит, мы не должны спешить с выводами и громкими заявлениями. Создание оперативной группы необходимо, но действовать она должна осторожно и тайно. Идём по следу, собираем крупицы информации, проверяем каждую деталь. Пока не поймём, что стоит за всем этим, наша задача – максимальная осторожность и никакого лишнего внимания.

Варвара с облегчением кивнула, понимая, что муж разделяет её мнение. Они снова погрузились в изучение документов, чувствуя, как атмосфера вокруг сгущается, предвещая новый уровень игры, в которую их втянула чья-то невидимая рука.

Ночная Москва окуталась густым туманом, будто стараясь скрыть происходящее в старинном особняке на тихой улице. Варвара и Виталий ожидали оперативников в просторном зале, тщательно защищённом от посторонних глаз и ушей. Тяжёлые шторы надёжно прятали свет, а толстые стены глушили даже самый тихий звук.

Оперативники приходили по одному и молча занимали места за длинным столом. В комнате царила напряжённая тишина: все прекрасно понимали, что предстоящий разговор выходит далеко за рамки обычной работы. Варвара и Виталий переглянулись, после чего девушка, внимательно оглядев присутствующих, заговорила первой:

– Мы собрались здесь, потому что столкнулись с одной из самых странных и опасных ситуаций за всю историю нашей службы. Всё сказанное останется между нами, и любая утечка будет иметь тяжёлые последствия. Речь идёт о странных документах, недавно появившихся в архивах КГБ. Эти материалы относятся к концу семидесятых и описывают события, которым мы не нашли подтверждений в официальных источниках.

Она сделала паузу, позволяя оперативникам осмыслить услышанное, затем продолжила более проникновенно:

– У нас есть основания полагать, что информация в этих документах достоверна. Люди, упомянутые в них, обладали знаниями, невозможными для того времени. На первый взгляд эти события кажутся случайными, но вместе складываются в тревожную картину. Мы подозреваем сознательное вмешательство в прошлое, последствия которого могут быть непредсказуемыми.

Среди оперативников пронёсся короткий шёпот, сразу прекратившийся, когда Виталий поднял руку, призывая к тишине:

– Сейчас не время задавать вопросы. Ваша задача – слушать внимательно и точно выполнять указания. Соберите всю доступную информацию о людях и событиях, указанных в документах. Особое внимание уделите фигурантам, свидетелям и местам происшествий. Действуйте осторожно и незаметно, соблюдая строгую конспирацию. Никаких посторонних разговоров и записей, кроме официальных отчётов. Каждый шаг должен быть продуман и выверен. Повторю ещё раз: осторожность и секретность – наши главные приоритеты.

Варвара вновь вступила в разговор, чуть наклонившись вперёд и внимательно посмотрев на присутствующих, вкладывая в каждое слово максимальную серьёзность:

– Особый акцент сделайте на архивах. Выясните, были ли записи по этим случаям удалены или изменены намеренно. Проверьте подлинность документов, выясните, кто именно их писал и при каких обстоятельствах. Убедитесь, не оказывалось ли на авторов давление. Нам нужно понять полную картину, чтобы определить, с чем именно мы столкнулись. От этого зависят все дальнейшие действия.

Виталий снова взял слово. Его голос звучал твёрдо и уверенно, не оставляя сомнений в серьёзности ситуации:

– Контроль за возможными утечками информации будет особенно строгим. Даже малейшая неосторожность может привести к катастрофическим последствиям. Мы создадим специальную группу, которая займётся наблюдением за всеми каналами связи и предотвращением любых утечек. Каждый должен осознавать меру ответственности и последствия своих действий.

Оперативники молча переглядывались, оценивая сложность и серьёзность поставленной задачи. Один из них, пожилой мужчина с внимательным и проницательным взглядом, осторожно поднял руку, чтобы задать вопрос.

– Варвара, Виталий, если мы обнаружим что-то действительно серьёзное, какие должны быть наши дальнейшие действия? Информировать вас сразу или ждать полной картины?

Варвара ответила без промедления, словно была готова к вопросу заранее:

– Любые находки, даже незначительные, немедленно сообщайте лично нам. Решения по полученной информации мы примем сами. Повторяю: никакой самодеятельности и личной инициативы, только строгая дисциплина и отчётность.

Виталий коротко подтвердил её слова:

– Инструкции вам ясны, можем приступать к работе. Каждый знает свои обязанности. Время работает против нас, завтра должны быть первые результаты. Действуйте осторожно, быстро, профессионально. Уверен, каждый справится с задачей.

Оперативники встали, обменялись короткими взглядами и начали расходиться. Варвара задержала молодого аналитика с серьёзным лицом, слегка понизив голос:

– Тебе отдельное задание: выясни всё по авторству документов. Кто писал, почему, было ли давление или влияние. Это может стать ключом ко всему расследованию.

Аналитик серьёзно кивнул и молча последовал за остальными.

Когда комната опустела, Варвара и Виталий переглянулись, чувствуя тяжесть ответственности. Впереди предстояла долгая, напряжённая работа, полная неожиданных поворотов и опасностей, которые уже начали проявляться.

За дверями оперативники приступили к своим заданиям, погружаясь в архивы и базы данных. Каждый понимал, что от результатов их работы зависит не только судьба отдела, но и будущее мира, каким они его знали.

Утренние коридоры центрального архива ФСБ встретили Варвару и Виталия холодным равнодушием, которым обычно здесь встречали незваных гостей. За бронированными дверями скрывались ряды металлических стеллажей с документами, способными перевернуть восприятие истории. Виталий осторожно шагал по кафельному полу, внимательно рассматривая двери и таблички, будто ожидая заметить что-то необычное.

Архивариус, пожилой человек с аккуратной седой бородой, настороженными глазами и неизменно чуть насупленными бровями, коротко представился и пригласил их в небольшой кабинет. Он нервно поглаживал бороду, время от времени поправлял очки в тонкой оправе, съезжавшие на кончик носа, и говорил, слегка растягивая слова, будто давал себе время подумать. Кабинет был идеально убран, и единственным предметом, нарушавшим строгий порядок, была старинная бронзовая чернильница с едва заметной трещиной, которую архивариус регулярно поправлял на столе, точно выставляя её параллельно краю стола.

Варвара, сев напротив, сразу перешла к сути:

– Ваше время мы тратить не будем. Нам нужны ясные ответы. Вы, разумеется, уже знаете, о каких документах идёт речь. Как могло случиться, что бумаги появились внезапно, несмотря на датировку семидесятыми годами?

Архивариус бесстрастно кивнул, хотя в его взгляде мелькнула тень беспокойства:

– Вашим коллегам я уже говорил, это беспрецедентный случай. Документы строго регистрируются и подшиваются по установленным инструкциям. Мы проверили архивные журналы и картотеки – всё указывает на то, что бумаги оформлены и подшиты естественным путём именно тогда. Никаких нарушений не обнаружено. Иными словами, они всегда были здесь.

Виталий задумчиво нахмурился, пристально наблюдая за архивариусом, затем осторожно продолжил: