Олдхэм-Каунти-роуд. Переключая вкладки, я открываю нужное место на карте. Извилистая дорога проходит рядом с Французским озером. Мне нужно уменьшить масштаб, чтобы найти лагерь. Как далеко он находится? Я выбираю случайный дом на Олдхэм-Каунти-роуд, не зная точно, где меня нашли, набираю адрес, чтобы проложить маршрут до «Тенистых дубов», и жду, пока приложение загрузит результаты. Больше мили, почти тридцать минут ходьбы. Тогда шел дождь. Мама сказала, что меня нашли дрожащей под дождем, всю в грязи. Мы забрались так далеко пешком, ночью, одни?.. Возможно. И даже если это правда, то что ударило меня по затылку с такой силой, что я потеряла память?

Или кто…

Глава 4
Мэдди

22 апреля

Ябы убила за то, чтобы мне разрешили сойти с этого автобуса. Но не из-за тесных сидений и ухабистой дороги. Не потому, что я не могла уснуть с тех самых пор, как мы в него сели – тогда на часах было 6 утра. И даже не потому, что я сижу рядом с Тори Сиблонски. В конце концов, это я подвинулась, когда ей нужно было сесть. Нет, я хочу выйти из этого автобуса, потому что мне очень нужно в туалет. Казалось бы, я уже должна была привыкнуть к тому, что мой мочевой пузырь размером с орех, но позыв в туалет почему-то всегда застает меня врасплох. Грейс, напротив, может накапливать в себе жидкость, словно верблюд, и всегда дразнит меня по этому поводу во время семейных поездок.

Из задней части автобуса доносится громкий смех моей сестры, ее друзья хором подхватывают его. Я понятия не имею, над чем все они смеются, но это типично для Грейс, поскольку она, кажется, всегда отдаляется, когда мы оказываемся в компании ее друзей. Сегодняшний день ничем не отличается от других: Грейс запрыгнула на заднее сиденье автобуса вместе с Николь, как только мы в него сели. Они движутся по своей собственной орбите, вращаясь друг вокруг друга в гравитационном поле. Я же скорее одиноко и бесцельно летящий по космической спирали астероид.

– Думаю, мы почти на месте, – говорю я Тори, поджимая ноги и нарушая неловкое молчание, повисшее между нами в последние пятнадцать минут.

Только когда она села рядом со мной, я вспомнила об одной маленькой проблеме: я совершенно не умею поддерживать беседу. Хотя, честно говоря, Тори, может, и вовсе не хотела говорить со мной.

– Угу, – бормочет она, что, возможно, означает согласие, а возможно, у нее комок в горле. В любом случае, она приподнимает свои очки – что не имеет особого значения, поскольку они по-прежнему занимают половину ее лица – и снова задумчиво смотрит в окно.

Я мало что узнала о Тори из ее односложных ответов или многословных историй о ее кошках, которые слушала последний час, но я искренне восхищаюсь ее самоуверенностью. На ней нет ни грамма косметики, а волосы просто зачесаны назад – их можно было бы распрямить или завить, но она предпочитает естественность.

Автобус едет по извилистой дороге, впереди за деревьями открывается поляна. Ярко-желтые буквы названия «Тенистые дубы» выделяются на фоне черного дерева вывески. На вершине холма стоит большое здание из красного кирпича, увитое плющом почти по всей правой стороне. Квадратные окна первого и второго этажей отделаны белым камнем. Архитектура навевает воспоминания о пятидесятых годах. Сплошной винтаж! К главному входу ведут потрескавшиеся бетонные ступени, но в темных окнах, увы, интерьера не рассмотреть.

– Ты знала, что он такой большой? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает Тори.

– Довольно уединенно.

– Да.

– Похоже, это место, куда серийные убийцы приводят своих жертв, чтобы никто не слышал их криков.

– О! – Она двигается чуть ближе к краю сиденья.

Что ж, отлично. Я нашла баланс между тем, как поддержать разговор, и тем, как сделать его странным.

Голова Райана Джейкобса выглядывает из-за спинки сиденья.

– Не-а, – говорит он, и его мягкие и податливые волосы падают набок. – Если ты думаешь, что это жутко, подожди, пока не увидишь пещеры.

Он подмигивает со смесью дерзкого обаяния и высокомерного юмора. Что в значительной степени характеризует его. Тори вжимается обратно в сиденье.

– Ты ведь не слишком напугана, правда?

Его и других футболистов, которые и так невыносимо шумели большую часть поездки, захлестывает волна смеха.

– Я уверена, что он преувеличивает, – говорю я Тори.

– Хорошо.

Три слога, и ни одного о кошках. Маленькая победа выпадает на мою долю, когда автобус, накренившись, подъезжает к остановке. В воздухе чувствуется утренняя прохлада, а в волосах гуляет свежий ветерок. Дрожь, пробегающая по моей спине, может быть вызвана холодом или волнением.

– Итак, господа!

Миссис Сандерсон, одна из сопровождающих, стоит у парадных дверей здания и, сложив руки рупором, громко сообщает всем нам о дальнейших действиях. Она старше, чем кажется, ее дети учатся в колледже, но на ее голове почти нет седых волос, а на лице не видно морщин. Она сменила юбку-карандаш и брюки-слаксы на джинсы, из-за чего стала еще меньше похожа на учительницу. Те из нас, кто сидит к миссис Сандерсон ближе всех, выжидательно смотрят на нее, остальные продолжают смеяться и болтать.

– Итак, господа! – повторяет она.

Все разговоры резко обрываются – быстрее, чем сигнал сотового, когда мы добираемся до гор. Очевидно, что ни у кого из моей группы миссис Сандерсон не вела алгебру на первом курсе. Она не любит, когда приходится повторять дважды.

Ее лицо смягчается.

– Добро пожаловать в лагерь «Тенистые дубы».

Райан Джейкобс и его друзья, Калеб и Брайсон, разражаются аплодисментами. Грейс и ее подруга Николь присоединяются к ним. Миссис Сандерсон продолжает, когда все замолкают:

– В течение следующих четырех ночей и пяти дней вы узнаете что-то новое о себе и своих самых близких друзьях.

Мне придется довольствоваться только тем, что я узнаю о себе. У меня здесь нет друзей. Грейс не в счет. Судя по тому, как я провела этот час рядом с Тори, завести новых друзей будет нелегко. Миссис Сандерсон снова обращает мое внимание на Тори.

– Вы узнаете о своих одноклассниках больше и сможете стать друзьями даже с теми, с кем вы совсем не ожидали завести дружбу. У вас появятся новые друзья, они будут с вами и после окончания школы!

Это кажется невозможным, но я не хочу иметь много друзей. Может быть, нескольких. Или даже одного. Единственного человека, с которым я смогу общаться. Кого-то, кто не является моим родственником, но подумает о том, чтобы пригласить меня в первую, а не в последнюю очередь. Кого-то, кто меня знает.

В руке звонит телефон – сообщение прорывается сквозь горы, окружающие лагерь, несмотря на плохой прием сигнала. Всплывает фотография Эрики и Зои, их улыбающиеся лица прижаты друг к другу, и надпись «Дыши пятым». Я хмурюсь, не понимая, что означает эта фраза, но понимая, что она связана с поездкой.

– Спасибо, что напомнили мне, мисс Столл, – говорит миссис Сандерсон, указывая на телефон у меня в руке и протягивая руку с сумкой. – Прежде чем мы начнем, – она снова обращается к толпе, – придется сделать шаг, который некоторые из вас сочтут самым трудным за неделю. Да, именно так. Пришло время сдать свои телефоны на все пять дней.

Мистер Гаттер, еще один учитель, назначенный сопровождать нас в поездке, выходит вперед, держа в руках сумку. Возможно, он улыбается, но его улыбка скрывается за чрезмерно длинной седеющей бородой. Он был бы похож на лесоруба, если бы не был таким бледным, худым и высоким. Сейчас он больше напоминает сбежавшего заключенного.

– Бросайте их сюда, – говорит он.

– Похоже, пересылать друг другу фотографии лошадей не получится, – бормочет Калеб достаточно громко, чтобы большинство людей, включая мистера Гаттера, услышали.

Николь издает звук, похожий на стон. Я ахаю, хихикаю и игриво ударяю Райана по руке, но тот лишь покатывается со смеху. Я сама с трудом сдерживаю рвотный позыв при воспоминании о фотографии, которая потрясла школу во время обеда на прошлой неделе. Кто-то – крайне возмущенной администрации академии еще предстоит выяснить, кто именно – приделал лицо мистера Гаттера к фотографии человека, гордо восседающего верхом на лошади. Все бы ничего, если бы тело не было практически полностью обнаженным. Подпись гласила: «Мне нравятся молодые и необузданные».

Усы мистера Гаттера сливаются с бородой из-за сжатых в тонкую линию губ, но он продолжает делать вид, что не слышит комментарий Калеба. Миссис Сандерсон, с другой стороны, по-видимому, действительно ничего не услышала и продолжает обращаться к группе:

– Вы все знали об этом, когда соглашались с условиями поездки. В любом случае, обслуживание здесь отвратительное, а ваши «СнэпТок», «Тик Фэйсэз», или что там еще, будут ждать вас в пятницу.

Некоторые закатывают глаза в ответ на ее попытки быть «на короткой ноге» с молодежью, но ее ухмылка заставляет меня задуматься, не получает ли она от этого удовольствие.

– Если возникнет чрезвычайная ситуация, – продолжает она, – в лагере есть множество надежных стационарных телефонов, причин для беспокойства нет. Согласно прогнозу погоды вероятность дождя минимальна. Если вашим родителям понадобится связаться с вами, они могут связаться со школой. Вы получите свои телефоны в день отъезда, когда мы снова сядем в автобус. Смелее, кладите телефоны в сумку. Да, конечно, сначала выключите их, потому что нам с мистером Гаттером явно будет чем заняться, кроме как копаться в ваших телефонах.

Я игнорирую ее сарказм, выключаю свой телефон и, следуя примеру остальных, кладу его в сумку.

– Что, если мы захотим сфотографироваться?

Грейс крепко сжимает свой телефон в руках.

– У нас на каждом столике в главном зале есть пленочные фотоаппараты.

– Пленочные?

На лице Грейс появляется гримаса отвращения, и она неохотно убирает телефон в сумку. А после театрально надувает губы.

– Могли бы хоть «Полароиды» привезти.

– Наверное, это такая же традиция, как и все остальное в Форест-Лейн, – говорю я ей. Она берет меня под свободную руку и поправляет спортивную сумку, перекинутую через плечо.

– Наверное. Держу пари, это сделано еще и для того, чтобы никто не выложил фотографии в Сеть. Они слишком беспокоятся о том, чтобы все, что связано с творческим отпуском, осталось в тайне.

– Да, наверное.

Хотя это звучит удивительно. Слух о том, чем занимались Криста Хоторн и Райан Джейкобс на выходных, распространился по школе подобно лесному пожару, но все, кто уже был в подобных поездках, умеет сохранить все в тайне, допуская лишь туманные намеки в загадочных фразах вроде «Дыши пятым».

Прежде чем мы проходим через парадные двери из темного стекла, миссис Сандерсон делает еще одно объявление:

– Отпуск для старшеклассников – это особое время, и здесь есть правила, которые обеспечат вашу безопасность. Никакой смены комнат. Никакой еды и напитков в спальнях. И ни в коем случае нельзя покидать дом без разрешения. Особенно после наступления темноты.– Ее губы сжаты в тонкую линию, такую же прямую, как палец, которым она указывает на нас. Обведя взглядом собравшихся, она добавляет: –  Еще один важный момент заключается в том, что ваши одноклассники делятся с вами своими историями. Каждый из вас обещал хранить в тайне наши традиции и не предавать доверие своих друзей. Срок действия этого обещания никогда не истечет, до конца ваших жизней. В противном случае вам придется держать ответ передо мной.

Она использует гиперболу для создания драматического эффекта, и это работает. Вся группа словно остолбенела. Все закрыли рты. Все на взводе. Миссис Сандерсон не нужно нас убеждать. Все остальные старшеклассники следуют букве этого закона, и мы не собираемся нарушать соглашение о творческом отпуске для выпускников Академии Форест-Лейн.

Эта неделя посвящена новым возможностям. Веселье. Волнение. Открытия. Творческий отпуск для выпускников – это то, что оставит воспоминания на всю жизнь.

Приключение начинается!

Анаграмма – это когда вы берете слова и перемешиваете буквы, как в супе.

Некоторые из них просты, например «ГРОЗА» и «РОЗГА».

Некоторые сочетаются в паре, например «ВЕРНОСТЬ» и «РЕВНОСТЬ».

Некоторые предостерегают, как «НЕОПРЯТНОСТЬ» и «ПОТЕРЯННОСТЬ».

Некоторые потакают нашим желаниям, как «ЖЕЛАНИЕ» и «ЛЕЖАНИЕ».

Некоторые ироничны, например «БАРСТВО» и «РАБСТВО».