Выше (см. таблицу 1) мы приводили объемы потребления нефти по странам. Однако в логике термодинамики наиболее релевантным является показатель потребления нефти в пересчете на душу населения. Подобную статистику с разбивкой по странам никто не ведет. По крайней мере, в открытых источниках найти полные данные нам не удалось, а те, что имеются, носят отрывочный характер и корректному использованию не подлежат.

Мы взяли цифры Управления энергетической информации США по суточному потреблению нефти странами за 2021 год^[11], умножили их на 365 (число календарных дней в 2021 году) и разделили на численность населения этих стран по данным на тот же 2021 год^[12]. Полученные данные мы разместили в таблице 2.

Таблица 2. Потребление нефти на душу населения, 2021 год (в барр/год)

В преломлении валового потребления нефти к подушевому приоритеты в системе оценки эффективности, как видно из таблицы 2, сильно меняются.

Сингапур с 10-го места неожиданно переместился на 1-е. Саудовская Аравия – с 6-го места на 2-е. США сместились с 1-го места на 3-е. Китай, Индия и Россия переехали с первых мест на последние. Только Северная Корея демонстрирует стабильность, потребляя в год чуть более 45 литров нефти на человека (наибольшая эффективность с точки зрения термодинамики). Изменения требуют отдельных пояснений.

Первое место Сингапура развенчивает миф, порожденный дефляционной моделью развития, о существовании некой несырьевой (постиндустриальной) экономики. В реальности Сингапур занимает примерно 30 % рынка нефтепереработки Азиатско-Тихоокеанского региона, является главной нефтебазой АТР.

Второе место Саудовской Аравии обусловлено затратами на обустройство враждебной окружающей среды (преодоление внешней энтропии). Пустыня не располагает к комфорту. Схожий объем энергии расходуют Объединенные Арабские Эмираты и Кувейт (31,93 и 30,01 барр/г на человека соответственно).

Расходы Канады определяются также природными условиями – низкая средняя температура. Показатель России на фоне Канады можно трактовать как успех, но бо́льшая часть наших северных территорий малонаселена. На фоне европейских стран Россия выглядит сопоставимо, хотя значительную часть энергии она тратит не на производство (социальная эффективность), а на обогрев (сохранение жизни, условия производства).

Раскладка по странам, которые в долларовой системе координат позиционируются как самые эффективные, представляет для данного исследования гораздо больший интерес. Здесь все занимаемые места выглядят логично, коррелируют между собой, включая лидерство США. Из логики немного выпадает Южная Корея, но если учесть тот факт, что южнокорейский проект основан на аутсорсинговом статусе страны по отношению к США, то все встает на свои места.

Индия и Китай занимают последние места среди развитых стран (первые – в рейтинге энергоэффективности) по душевому потреблению нефти. У этого факта двоякое объяснение. Во-первых, обе страны в целях суверенизации программ роста сохраняют в своем энергобалансе большую долю угля. А во-вторых, это инерционный шлейф развития за счет использования в качестве дефлятора биологической энергии (дешевая рабочая сила).

Низкие места (показатель использования дефляционного эффекта нефти) Китая и Индии указывают на скрытый потенциал экономического роста этих стран. Потенциал, реализуемый при получении прямого доступа к дефлятору, ценообразование и бо́льшую часть трафика которого сегодня контролируют США. Здесь (потенциал одних и стремление других его ограничить) располагается ключевая точка исторической напряженности (драйвер международных отношений).

Для понимания (рационализации) того, что стоит за рейтингом подушевого потребления нефти (распределение дефляционных эффектов), переведем баррели в человеко-часы по формуле доктора физиологии, одного из старейших американских конгрессменов Роско Бартлетта, которую использовал в своей статье Ян Крикке^[13].

Получится, что на каждого американца в течение года работают 264 человека. При цене барреля нефти в 90 долл. это означает, что средний американец платит за работу 264 человек ежегодно 1971 долл. Зарплата каждого условного работника составляет 7 долл. и 46 центов в год, 62 цента – в месяц. Для сравнения: на каждого среднего китайца приходится 47 таких условных работников (357,3 долл. в год), а на индийца – почти 15 работников (111,6 долл.).

Расчеты носят гипотетический характер (есть еще уголь, газ, атом). Тем не менее они позволяют осознать сравнительные преимущества американского жизненного уклада в долларовой системе координат, которая распределяет дефляционные эффекты углеводородной модели роста. Делают очевидным вывод о том, что американский образ жизни порожден низкой ценой на нефть, и масштабировать его на все страны невозможно (с точки зрения США – фатально).

В логике термодинамики (энергобаланс) современная экономическая картина мира выглядит зазеркальем (отображена наоборот). В этой логике американизированная модель взаимодействия с окружающей средой (преодоление природной энтропии) лишена базиса, носит неустойчивый характер и провоцирует постоянные кризисы. Существовать такая модель может только как паразитическая (насилие над другими социальными моделями) на горизонте времени, ограниченном нефтяными (газ входит) запасами.

Данные по мировым запасам нефти разнятся. На 2021 год Rystad Energy дает цифру в 1,724 трлн барр. Управление энергетической информации США называет 1,703 трлн барр., а British Petroleum – 1,732 трлн. Но все приводят примерно один срок исчерпаемости нефтяных запасов – около 50 лет.

50 лет – это при мировом суточном потреблении в 100 млн барр., что в пересчете на каждого жителя Земли (8 млрд человек) составляет 0,0125 барр. в сутки или 4,56 барр. в год (сопоставимо с китайским уровнем – 3,97 барр/г)^[14]. Однако если за основу потребления нефти взять американский стандарт (21,9 барр/г на человека), то срок исчерпаемости мировых запасов (горизонт планирования, лимит существования модели) сократится почти в пять раз – до десяти лет. Саудовский формат потребления сокращает лимит модели до шести с половиной лет

Мир нефти заканчивает свое существование. Из 20 крупнейших месторождений 18 были открыты в период с 1917 по 1968 год. Начиная с 1984 года темпы роста потребления нефти выше темпов роста ее разведанных запасов. Это не значит, что в мире не осталось нефти. Это значит, что не осталось «дешевой» нефти (график 1).

График 1. Растущий разрыв между ежегодным объемом мировой добычи нефти и объемом разведанных запасов с 1930 по 2050 (прогноз) год^[15]

Добыча уходит в Арктику, в зону вечной мерзлоты и на глубоководный шельф. На баланс ставятся запасы битумов и нефтеносных песков. Новые технологии извлечения главного дефлятора мировой экономики требуют увеличения расходов в сложившейся системе координат и снижения общих темпов роста модели (уровень потребления).

Это новый (очередной), требующий пересчета (изменения подходов) порог – предел модели углеводородного роста, к которому человечество в очередной раз подошло неподготовленным.

Очередной, потому что все предыдущие мировые кризисы модели (включая две мировые войны, две русские революции и холодную войну) также были вызваны критическим дисбалансом плавающей системы координат. Произвольный эквивалент и искаженный (базирующийся на фиктивной оценке) экономический прогноз генерировали неверные политические решения на протяжении долгого времени, в долгосрочной перспективе аккумулируя деструктивный потенциал (накопление рисков). Поланьи связывал их с золотым стандартом, мы свяжем с нефтяным.

На приведенном графике хорошо видно, что пик открытия новых крупных запасов нефти был пройден в 1965 году, предшествовал (стал причиной) кризису 1973 года. Предыдущие пики пришлись на предвоенные и послевоенные (конец 1940-х) годы. Они были вызваны устранением из «большой нефтяной игры» Франции, Германии, Японии, Италии и открытием прямого доступа на Ближний Восток американским нефтяным гигантам (доктрина постколониализма, «политика открытых дверей»).

До 1984 года уровень запасов нефти позволял сохранять баланс долларовой системы координат изменением валютных курсов ее участников, сохраняя за оператором модели право распределения дефляционных эффектов. Последнее перераспределение произошло в 1985 году (соглашение «Плаза» – Plaza Accord). В 1990-е годы дополнительный запас прочности модели придали развал СССР и деиндустриализация его обломков, высвободившая новые объемы нефти для мирового рынка. Начиная с 2000 года модель только стагнировала.

На этот раз вызов невозможно разрешить в рамках существующей модели отношений, сохранив ее целостность и всех участников в неприкосновенном виде. Финансовых ресурсов для балансировки модели в рамках актуальной системы координат не осталось. Каждый день существования модели фатально наращивает реальные (не учитываемые, не видимые долларовой системой координат) совокупные потери, которые бьют в первую очередь по периферии (рабочим окраинам).

Отсюда резкое обострение политической конфликтности и эскалация противоречий на межгосударственном уровне (санкционные и торговые войны), идентифицируемые как рост национализма. Рост углеводородного дефицита по мере его осознания увеличивает зону неопределенности, сужает горизонт планирования (предсказуемость) и ограничивает кредитный лимит модели. Соответственно, растет экономическая (скрытая) власть стран-экспортеров нефти и газа, что увеличивает риски (ослабление) стран-импортеров.

Отсюда запрос на внеэкономическое (нерыночное) принуждение. Отсюда экспрессия на грани истерики вокруг ESG-повестки и «зеленой» энергетики, за которой стоит попытка экстренно снизить в процентном отношении потребление углеводородов, повысить реальную эффективность (коэффициент использования минеральной энергии по отношению к выработке биологической) общественного устройства.

Обязательным условием является сохранение операционного контроля над распределением дефляционных эффектов роста (финансовый контроль: процент и эмиссия), обеспечиваемых нефтью. Целевой показатель – расширение общего прогнозного горизонта модели за счет внутреннего перераспределения издержек, снижения потребления (уровня жизни) в периферийных странах. (Подробнее об этом будем говорить во второй книге. – Л. К.)

С точки зрения термодинамики возврат к ветру и солнцу – это прогресс. С точки зрения современного человека – регресс (колоссальное падение в уровне потребления). Снижение потока свободной энергии, с одной стороны, увеличивает шансы природной макросистемы достигнуть относительно равновесного состояния, а с другой – снижает возможности социума по организации природной среды (упорядочивание). Возвращает нас в эпоху 12-часового рабочего дня, высокой детской смертности, голодных бунтов и эпидемий, резкого снижения среднего возраста человечества и роста фактора демографии (доминирование мусульманского образа жизни).

Актуальная модель развития остро нуждается в новом дефляторе. Проблема в том, что возврат к природной «зеленой» энергетике в пределах актуальной модели (постоянный рост потребления) невозможен, – модель требует нарастающих излишков свободной энергии и природных ресурсов (рост реальных, не долларовых, издержек).

Источником средств на энергетическое «перевооружение» человечества (если оно возможно) может выступать только уже существующий (наличествующий) дефлятор. Дешевые углеводороды или дешевая рабочая сила. Первое уже закончилось. Второе если и осталось, то где-нибудь в Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке.