– Душа моя… ты – лучший из мозгоправов! Причина, цель и смысл всего в моей жизни…

– Вовсе нет, – возразила полуальдка после глубокого, долгого поцелуя. – Ты амбициозен, Илиан Иннар. И без меня нашёл бы цель.

– Теперь я амбициозен осознанно, – мягко улыбнулся Сильнейший. – Гораздо легче уходить, зная, что тебе есть, куда и к кому возвращаться.

– Об уходах, – перебила редкие романтические излияния жениха Элеа. – Завтра ты летишь в Ло-Хельм?

– Вначале к отцу, – нехотя, разом мрачнея, подтвердил Илиан. – Затем – к Живым Ключам, за сердцем воздуха. Оттуда – к альдам, за сердцем земли.

– Почему не берешь с собой мастера Левента? Снова один?

– С Дагборном.

– Отправишься с сердцем воздуха в Альдский Доминион? А если провал?

Сильнейший даже выпрямился от незаслуженной обиды.

– Провала не будет! Сердце воздуха… оставлю в Кристаре, вероятно, у Мартина и Велены. Заберу на обратном пути.

– В пограничном порту? – вкрадчиво уточнила Элеа. – Где вражеское нападение может обрушиться в любой момент? Какие бы чары ты ни наложил на кристалл с сердцем – если поблизости окажется сильный альдский маг, он его почувствует. А когда ты достанешь сердце воздуха, это почувствуют все сильнейшие маги Мира. Смогут ли Мартин с Веленой защитить его? Или северной крепости мало набегов нелюдей, что ты решил дать им ещё один повод?

– Я не задержусь в Доминионе. Сердце земли заберу – и назад.

– Разумнее доставить сердце воздуха от врат сразу в ошскую гильдию, в хранилище. Я сама сделаю это.

Илиан поразился не столько самоуверенности, сколько наглости своей возлюбленной. Даже рот открыл, чтобы возразить.

– Я пойду за тобой так или иначе, – предвосхитила возмущение жениха Элеа. – Не возьмешь меня – сама на ящере прилечу. Оук уже подсказал, какого брать в случае нужды.

Сильнейший резко отстранился от возлюбленной, оглядел спокойную, как сама смерть, беловолосую полуальдку, нахмурил брови и отрезал:

– Ты никуда не полетишь. Так будет лучше для всех.

***

Дагборн вдыхал морозный воздух полной грудью, улыбаясь мыслям о жене и дочери и хмурясь каждый раз, когда оборачивался на хлопающего крыльями Огневика. Ящер Сильнейшего, по привычке, всхрапывал, когда Илиан слишком сильно натягивал поводья, но летел на удивление спокойно, хотя и с очевидной ленцой: показывал норов, ведь катать в этот раз пришлось двух людей сразу.

Верный телохранитель ни слова ни проронил, когда господин Иннар сообщил перед вылетом, что Элеа летит с ними. Верно, Сильнейший и сам пребывал не в восторге от подобной идеи. А может, надеялся, что Элеа образумится и останется в Ло-Хельме, ожидать их возвращения. Дагборн на это даже не рассчитывал: полуальдка своих решений не меняла.

Преданная до последней капли крови тому, кого выбрала, нелюдь в теле человека лишь маскировалась под окружающих, подчиняясь чуждым ей человеческим традициям и законам. На деле – никаких границ для неё не существовало вовсе. Телохранитель ничего не мог бы поставить ей в вину – Элеа следила за гильдией, удерживая прислугу в стальном кулаке, предупреждала Илиана о возможных недовольствах и удерживала Сильнейшего от опрометчивых шагов, решения принимала взвешенные, оказалась разумной и терпеливой, ожидая часа, когда они смогут быть вместе, и даже побуждала горячего жениха примириться с семьей, от которой он так отдалился – но что-то в полуальдке не давало Дагборну покоя. Нелюдь казалась равнодушной ко всему, что не касалось Илиана, а на людей смотрела с безразличием путника, присевшего под деревом и разглядывающего муравьев под ногами. Тем страшнее казалась её привязанность к господину Иннару. Стонгардский самородок же ничего предусмотрительного в невесте не замечал – неудивительно, с его опытом в женском вопросе. Зато Дагборн чувствовал напряжение кожей: если юной нелюди почудится, будто он не так взглянул на её избранника, за своё место и жизнь телохранитель не ручался.

– Привал делаем? – перекрикивая свист ветра, бросил телохранитель через плечо.

«Нет», – прозвучал в голове мертвенный голос господина Иннара, прежде чем Сильнейший откликнулся вслух:

– Нет!

На миг руки Дагборна дрогнули, так что Снежок недовольно рыкнул и вильнул в сторону, а легионер пошатнулся в седле и едва не вывалился на ходу, мигом придя в себя. Как давно он не ощущал подобного: чужая энергия, коснувшаяся сознания, прямое воздействие чужой магии. Память о давно забытом обряде, благодаря которому он не мог вспомнить ничего из событий многолетней давности, всколыхнулась и вновь угасла. Господин Иннар… говорил, что он, Дагборн, невосприимчив более к ментальной магии… тогда почему он услышал чужой голос в голове? Или почудилось?

Мельком обернувшись, Дагборн увидел лишь, как Элеа крепко прижимается к спине Илиана, закрыв глаза и плотно сжав губы, а господин Иннар одной рукой стискивает оплетшие его талию руки возлюбленной, управляясь с Огневиком второй. Ящер покорно терпел и вёл себя гораздо лучше обычного, так что Дагборн вздохнул с облегчением. В одиночку он добрался бы в Ло-Хельм вдвое быстрее, так что Снежка приходилось сдерживать и понапрасну не спешить.

Дагборн переживал за полуальдку: несколько часов полета – испытание непростое даже для мужчин, а уж молодая девица, редко покидавшая стены гильдии, и вовсе могла бы расклеиться. Но Элеа не жаловалась.

Нелюдь даже вздохом не выдала того, насколько тяжело далась ей дорога, когда оба ящера устремились вниз, к загону, и тяжело ударились о землю. Ло-Хельм встретил их вечерними сумерками и тишиной. Илиан и Дагборн, поручив ящеров знакомым легионерам, отправились по каменной тропе, ведущей от казарм к жилым улицам. Элеа, отказавшись от помощи, закинула за плечи мешок сама, поскольку мужчины и без того несли много: поход, который задумал Илиан, требовал, учитывая пополнение в их отряде, больше припасов и теплых вещей.

– К братьям заглянем вначале, – тяжело проронил Сильнейший, когда они достигли крайних домов. Оттягивая момент встречи с отцом, стонгардский самородок предпочел бы до утра сидеть в домах старших братьев-близнецов, Никанора и Назара.

– У Никанора нет никого, – безуспешно постучав в запертую дверь темного дома, сообщил Дагборн. – Наверное, у брата.

Верный телохранитель оказался прав: по соседству горели ярко освещенные окна и даже через толстые стены слышался детский смех и шум голосов.

Дверь открыл Назар. Глянул на Илиана, без слов шагнул вперёд и коротко прижал к себе. Сильнейший ответил столь же крепким объятием, выдыхая в мощное плечо большого, как медведь, старшего брата.

– Надолго? – без приветствий спросил Назар, пропуская компанию в сени.

– До утра. Потом – к Живым Ключам и дальше, – быстро поделился Илиан, скидывая обледеневший плащ: несмотря на весеннюю оттепель, небо всё ещё дышало мертвенным холодом, особенно, когда ящеры забывали о наездниках и стремились в ледяную ввысь.

Пока господин Иннар помогал невесте снять тёплый плащ, Дагборн сложил походные сумки у стены и стрельнул взглядом в сторону хозяина. Назар оказался самым понимающим – и самым молчаливым из братьев. Никанор всегда принимал сторону отца и не стеснялся в выражениях – всё же командирский чин сказывался на характере самого старшего из сыновей Белого Орла – в то время как Назар неизменно молчал, какая бы буря ни разыгрывалась в доме. Если бы Илиан навсегда отпал от семьи, Назар, верно, оказался бы единственным, кто принял бы его обратно.

– Кого на ночь глядя принесло? – сварливо поинтересовались из натопленной комнаты, когда Назар шагнул внутрь.

Илиан вошёл следом, охватывая взглядом мирную картину: Дария и Лия, жёны Назара и Никанора, сидели в плетеных креслах у камина, там же, в ворохе шкур, возились младшие дети, а старшие играли на лавке у окна. Рядом с ними расположился Никанор, помогая детям мастерить кораблики: оттепель принесла с собой мерзкую погоду, которой радовались только непоседливые отроки – по стремительно бегущим ручьям талой воды малышня спускала деревянные корабли, устраивая жестокие баталии и соревнуясь в скорости.

Знакомое и ненавистное в своей унылости воспоминание из детства.

Илиан сделал над собой усилие и коротко улыбнулся.

– И я рад тебя видеть, Дария, – обратился он к хозяйке дома. – Ты, как всегда, пышешь гостеприимством.

– Кого мы видим! Да ещё живым и с пополнением! – выразительно указала глазами на полуальдку Дария, вскакивая со стула.

Илиан усмехнулся, обнимаясь с невесткой. Лия подошла второй, поприветствовала с тихой улыбкой; вслед за ней налетели дети.

– Дядя Илиан! Дядя Илиан прилетел! – радостно защебетали четверо разновозрастных племянников, пытливо поглядывая на наплечные дорожные сумки. – А ты привёз чего? – без обиняков поинтересовался самый смуглый и самый шельмоватый на вид, старший сын Назара.

– Конечно, привёз, – ответила вместо остолбеневшего жениха Элеа. – Вот, сам выбирал.

Полуальдка опустилась на одно колено, скидывая на пол свой мешок и развязывая тесёмки. Дети загомонили, разбирая кожаные ремешки с боевыми узорами, диковинные игрушки, предусмотрительно купленные полуальдкой в Унтерхолде, и мешочки с леденцами. Илиан взглянул на невесту с немой благодарностью, на что Элеа лишь усмехнулась уголком рта: господин Иннар без подсказки никогда не знал, чем угодить близким. Если за чередой государственных дел и магических опытов вспоминал о них вовсе.

– Представь нам свою невесту, Илиан.

Сильнейший молча взглянул на Никанора, отвечая на прохладный тон последнего не менее ледяным взглядом, затем привлек к себе полуальдку.

– Я о ней уже много лет рассказываю, Никанор. Мог бы догадаться, кто перед тобой. – Поймав тёплый взгляд Лии и любопытствующий, шальной – Дарии, Илиан чуть смягчился. Он прилетел не ради ссор. – Это – моя Элеа.

– Рад знакомству с дочерью славного легата Витольда, – Никанор встал и коротко склонил голову. – Как поживает ваш отец?

– Судя по успехам наших войск, неважно, капитан.

Прямота и ровный тон полуальдки заставили Никанора нахмуриться и промолчать: нечто в беловолосой нелюди останавливало от дальнейших расспросов.

– Ну, не ради военщины собрались! – нетерпеливо притопнула ногой Дария, широким жестом приглашая новоприбывших за стол. – Дагборн, ты, что ли? Чего стоишь столбом – оружие в углу бросай и садись, пока ещё горячее!

Сытный ужин после долгого пути разморил даже телохранителя, но спать в шумном доме Дарии и Назара, похоже, не собирались.

– Сегодня свадьба в Ло-Хельме, рантанский духовник приехал, пару молодых обвенчал в нашей часовне, – поделилась Лия. Сама дочь духовника, старшая невестка относилась к духовным обрядам с должным почтением. – В таверне гуляют, Никанор с Назаром пойдут.

– Ненадолго, – утешил супругу Никанор. – Дарами молодых осчастливить, и домой. Сосед всё же бывший, приглашал…

Илиан ощутил прикосновение прохладных пальцев под столом и поймал вопросительный взгляд невесты.

– Я к отцу зайду, – тяжело проронил Сильнейший, не обращаясь ни к кому в особенности. Затем вынырнул из мрачного дурмана, глянул в сторону младшей невестки. – Дария, место на ночь найдётся?

– Для тебя – нет, – без обиняков заявила шельмоватая сикирийка. – А вот невесте твоей есть тёплый угол. Ты на той лавке не поместишься, а ей в самый раз.

– Я с удовольствием, – внезапно откликнулась полуальдка. – Если не в тягость.

– Я подготовлю места тебе и Дагборну, – вызвалась Лия, быстро глянув в сторону мужа. – Поспешим? Время позднее, дети устали…

Семьи близнецов поднялись со своих мест резко, словно по команде; дети Никанора бросили игрушки, шустро ввинчиваясь в тёплые полушубки; Дария тотчас, не дожидаясь отхода гостей, принялась убирать со стола. Никанор вышел в сени с детьми первым, глянул на среднего брата.

– К отцу сразу отправишься?

Илиан медленно кивнул.