Так вот, он смотрел телевизор, одну из многочисленных кабельных программ. И вдруг увидел на одной из сцен, где толком – и неясно, прекрасную девушку в белой одежде. С длинными русыми волосами, с венком на голове, она то ли плакала, то ли пела, но то, как она это делала, можно было назвать чудом. Она пела знаменитую арию Нимфы из оперы Монтеверди «Плач Ариадны» – самую пронзительную, самую печальную арию, написанную в эпоху барокко. Трое молодых людей подпевали ей сочувствующими баритонами, играли виолончель и скрипка.

Это была не просто музыка! Одна из тех мелодий, из-за которых Господь Всемогущий может однажды помиловать эту землю и род человеческий…

И вот девушка пела, взывала к возлюбленному, оставившему ее, а сердце мага и волшебника сжималось от восторга и счастья, потому что именно эти чувства испытывает человек, который однажды, после перехода по темному тоннелю длиной в долгие жизни, увидел в конце яркий луч света. Зовущее окошко! Девушка пела на итальянском, но чуткий слух мэтра определил, что в нем звучат иные нотки. Куда более северные! И он не удивился, когда прочел в титрах, что концерт проходит в далеком Санкт-Петербурге, выступает группа «Невский мадригал», а певицу зовут Анастасия Суржанская и она студентка пятого курса консерватории.

Кристофер сбросил ноги с дивана, позвонил своему антрепренеру Говарду Страйку, сказал, что последнее выступление выбило его из колеи, что он отменяет ближайшие гастроли, что Говард и ассистентки-близняшки отправляются в оплачиваемый отпуск в Венецию, плавать по каналам и наслаждаться видами, а сам он, иллюзионист Варшавски, улетает ночным рейсом в Санкт-Петербург. Просто так надо. Просто он так хочет. Просто это не обсуждается! А если кому-то что-то не нравится, то недовольных никто не держит. Да, все вот так серьезно. Наконец, и маги могут болеть, простужаться, получать воспаления легких, вывихивать ноги и ломать руки, тянуть связки. И если некий гений умеет вызывать призраков прошлого и материализовывать их в пространстве, это еще не значит, что этот же гений может вылечить за пару дней переломы костей. Чудес, как известно, не бывает. Все живут по одним законам Вселенной. Одним словом, пусть он, Говард, придумает сам что захочет. Для этого и существуют администраторы. Он, Кристофер Варшавски, ему полностью доверяет.

Уже утром он летел в Россию. В этот самый час, когда иллюзионист Варшавски смотрел в иллюминатор на июньские облака, два детектива, стар и млад, два охотника, решившие устроить на него облаву, отсыпались в одной из пражских гостиниц, накануне здорово набравшись отменным пльзенским пивом. Думать не думая, что большая рыба, выскользнув из рук, уже сделала им хвостом. Потому как старший из двух детективов получил точные сведения: «Его ждут в Риме. Аттракцион «Безумства императора Нерона».

Слова забавного старичка, брошенные в лоб, все еще звучали в ушах иллюзиониста: «Кто вас посвятил в эти тайны? Как вы делаете то, что невозможно сотворить обычному человеку? Откуда у вас такая демоническая сила? Демиурга, демона? Кто помогает вам, господин Варшавски?»

Нет, старик Конфуциус был непрост! И не просто так он пришел к нему на представление. Да еще с этим крепышом, который так и царапал его взглядом, когда он вышел из кабинета библиотекаря замка Дукс.

Глядя на перистые облака до горизонта, под гул турбин Кристофер Варшавски вспоминал, как двадцать лет назад он, пятнадцатилетний юноша, встретил ту прекрасную рыжеволосую даму с глазами удивительного изумрудного цвета. Яркого, какими бывают глаза у кошек особой породы. Вот и она была – особой. Он скучал в библиотеке: заказал редкую старинную книгу и теперь дожидался ее уже битых два часа. Книга была по оккультным наукам, но связанным с тайнами любви, в интернете ее следов не существовало, а здесь, в Праге, на родине средневековых чернокнижников, в библиотеке Академии наук, она имелась точно. Ради нее он выучил латынь!

Рыжеволосая дама в темно-синем деловом брючном костюме, подтянутая, спортивная, этакая наездница, которой не хватало только жокейской шапочки с козырьком и кнута, села рядом с ним на диванчик, закинула одну ногу на другую.

– Юность не должна грустить, – сказала она.

– Что?

– Вы слышали меня, молодой человек.

– Я не понял вас.

Она изящно повернулась к нему всем корпусом, и ее жакет открыл начало груди с хитрым золотым талисманом в форме ключа.

– Ты слышал меня. – Она резко стала фамильярной, но в этой фамильярности, приправленной обворожительной улыбкой, звучали нотки интимности. – И все понял.

Кристофер страшно смутился – незнакомка была вызывающе привлекательна и сексуальна. Агрессивно привлекательна и сексуальна. Обычно такие женщины не замечают подростков, они для них не существуют, те и другие живут в разных мирах, это подростки смотрят вслед таким дамам и пускают слюни, потому что все в этих женщинах кричит само за себя: «Я знаю все о любви, малыш! Я знаю все о муках твоей плоти, о великой жажде, знаю, как ее утолить! Я бы могла показать тебе небо в алмазах, подарить тебе райское яблоко, которое я уже успела надкусить, стать твоим призом и вечным наваждением, сделать тебя самым счастливым и самым несчастным человеком на земле, только заключив тебя в свои объятия, ночью, при свете звезд, на благоухающей поляне, сжав тебя в любовном замке, а потом с первой зарей безжалостно бросив, но! Я ничего этого не сделаю – я пройду мимо, потому что все эти подарки и проклятия для взрослых мужчин. А ты – еще не оперившийся юнец. И ты мне неинтересен. Найди свою малолетку и тискай ее у себя дома, пока нет родителей».

Но тут все оказалось по-другому. Она улыбнулась ему – у нее был к нему интерес. А какое от этой дамы шло благоухание! Горько-сладкое, манящее, волнующее.

– Простите, мы знакомы? – спросил Кристофер.

– Ждешь свою книгу, милый?

«Милый!» – как вызывающе упоительно это прозвучало. Одно слово – и он уже в желанном плену. Но почему у него возникло такое ощущение, что он знал ее? Когда-то давно. Но ведь этого не могло быть?

– Жду, – несмело кивнул юноша.

– Редкую, конечно. – Он молчал. – Я угадала?

– Очень редкую.

– Скажешь мне какую?

Он покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Это секрет.

– Что в ней такого необычного?

Он не ответил, но смутился еще сильнее. Ответ требовал невероятного усилия воли, смелости, опыта в общении, даже наглости. А он скрывал свои интересы и пока научился только этому.

Дама снисходительно улыбнулась:

– А если я угадаю, что это за книга?

– Вряд ли.

– И все-таки я попробую. Это «Цепи Венеры» Аваладора Эсмаэля, редчайший экземпляр шестнадцатого века. Его поздняя копия, конечно. Сама книга утеряна.

Лицо Кристофера вспыхнуло.

– Откуда вы знаете? Вы следили за мной?

– Еще чего. Просто знаю, и все. Книга повествует о том, как стать не рабом, а хозяином того, что несчастные люди именуют любовью. – Она презрительно усмехнулась. – Мучаются, болеют, сходят с ума и все равно ныряют в то же полымя. Аваладор Эсмаэль решил подняться над этой болезнью, не дать поработить себя любви, но распоряжаться ею так, как современный человек управляет, например, электричеством. Если ты бросишься на оголенные провода, то, конечно, сгоришь заживо. Так сгорают несчастные глупцы от любви. Но можно подчинить себе электрическую энергию – и тогда твой скромный дом озарится, дворец вспыхнет миллионами свечей, а целые города осветят прирученным электричеством ночную землю, и это легко можно будет разглядеть из космоса.

Он никогда не думал об этом в таком ключе, но вот появилась эта женщина и рассказала ему все простым и понятным языком.

– Все дело в технике, – подсказала она. – Для этого Аваладор Эсмаэль и писал «Цепи Венеры». Книга содержит целый перечень любовных заклинаний, владея которыми ты сможешь подчинять себе предмет любви. Если ты мужчина, ты сможешь сделать из женщины покорную рабу, заставить ее во всем подчиняться себе. Одну, двух, десять или сто женщин. Пределов нет! – Дама утвердительно кивнула. – За этой наукой ты пришел сюда, в эту библиотеку.

Краска полностью залила его лицо. Он опустил глаза. Просто боялся ответить.

– Разве я ошиблась?

– Кто вы?

– Я твой добрый ангел, Кристофер.

Он взглянул на нее:

– Вы знаете, как меня зовут?

– Еще как знаю. Кристофер Амадей Варшавски. Тебе пятнадцать лет. Мать полька, отец чех. Когда тебе было десять, они развелись. Теперь ты живешь на два дома. То в Кракове, то в Брно. Сейчас гостишь у бабушки в Праге. Собираешься поступать в университет на филологический. И очень жалеешь, что в этом университете нет факультета магии.

– Я об этом никому не говорил, – замотал головой Кристофер. – Вот об этом – никому и никогда.

– Но, как видишь, я знаю?

– Но откуда?

– Забыла представиться, я – Лючия. Источник света и знаний для тех, кто стремится получить и то и другое. Источник света для таких, как ты, милый Кристофер. А теперь скажи мне прямо, кем бы ты хотел быть? Уж точно не преподавателем литературы. – Она повернулась к нему еще больше, положила руку на спинку дивана; еще глубже открылась ее грудь в разрезе жакета, и еще привлекательнее округлилось бедро. – Со мной можно и нужно быть откровенным. Кем бы ты хотел стать, если бы твои самые сокровенные желания могли бы осуществиться?

– Это очень личное, мадам Лючия.

– Ты все время смотришь на мой талисман, – сказала она. – Он так смущает тебя? – Дама поднесла руку к груди и положила подвеску на тыльную сторону ладони. – Рассмотри его, не стесняйся.

Теперь он мог разглядеть украшение подробно, в деталях. Талисман был ключом в форме дерева из райского сада. Его головка была раскидистой кроной, шейка – стволом этого дерева, а бородка – корневищем. Из гущи этого дерева выползала змея, обернувшаяся вокруг верхней части ствола, но двигалась она, несомненно, вниз.

– Это ведь только украшение? Или…

– Это настоящий ключ. В прежние века люди часто носили самое ценное на шее. И как правило, то был ключ от тайной двери.

– От чего же ваш ключ, мадам Лючия?

– От рая, конечно. Разве по нему не видно?

Разговаривая с ней, Кристофер смелел. Только поначалу она ошеломила его своим вызывающим видом, манерой общения, речью, знанием тайн. Она была подобна старшей сестре, которую ты никогда не видел прежде, но о которой слышал и с которой мечтал встретиться, и вот она одним махом появилась в твоей жизни и теперь намеревалась быть рядом с тобой все время. Компенсировать былую утрату, заполнить ту пустоту, которая была прежде. Все располагало в ней к откровенности – зачем от нее что-то скрывать? Она все равно все знала, но она же и готова была помочь.

– Ключ от рая, мадам Лючия?

– Именно. – Она вернула золотой ключ на место и вновь положила руку вдоль спинки дивана.

– И где же он, ваш рай?

– Он не мой – он общий. Ты бы тоже смог оказаться там, если бы захотел. Ты ведь недаром пришел за этой книгой. Не просто ради развлечения. Ты хочешь попасть именно туда – в свой рай. Возможно, даже руководствуясь не разумом, но лишь интуицией. Притяжением. Как спутник, оказавшийся в гравитационном поле огромной планеты. Я права?

– Может быть.

– Тут нечего стесняться – этого хотят все люди без исключения. – Она вскинула руку и посмотрела на часы. – Ая-яй, – сказала она скорее самой себе. – Времечко идет.

Но ему показалось, что ее беспокойство касается сейчас и его.

– Что говорить о таком романтичном молодом человеке, умничке, читателе книг, уже философе в душе? Тем более жаждущем любви. Твой рай должен быть очень красив! И там не только будут летать златокудрые мясистые розовощекие ангелочки в ночных рубашонках до пят, с арфами в пухлых ручках, уверена, там будет многое другое. Девушки и женщины, те самые, которыми ты хочешь научиться управлять здесь, на земле. Потому что страсть, которая живет в тебе, видна мне как на ладони, Кристофер.