– Завтра нам тут весело будет: на транспортах идет либо Четвертая армия Нодзу, либо Третья армия Ноги, сам понимаешь, точно знать мы не можем. Но, судя по числу коптящих небо лоханей, там две дивизии, максимум еще одна бригада, не больше тридцати батальонов. У меня в Инкоу Вторая бригада Тридцать пятой дивизии, на станции Вафангоу – Двадцать шестой сибирский стрелковый полк. Одиннадцать батальонов, и это все. Когда будет точно понятно, где японцы ухватятся за берег, смогу перебросить с Квантуна еще один полк Седьмой дивизии, большего у меня нет в резерве. Так что твое появление здесь позволяет надеяться на лучший расклад сил.

– Со мною два батальона Пятого Иркутского пехотного полка, к утру подвезут еще два. К вечеру прибудет Енисейский полк, будет вся Первая бригада Второй пехотной дивизии с приданной артиллерией.

– Хм, я думал, что будет хуже. С утра введем бой двенадцать батальонов, потом я добавлю своих шесть, а ты – четыре, и к вечеру у нас уже двадцать два батальона, это намного лучше. Продержимся эти несколько часов, ничего сложного, а вот через сутки будем им объяснять, чем редька от хрена отличается и с чем эти овощи поедать рекомендуется!

– Ты, как всегда, все ехидствуешь и язвишь, Александр Викторович, – усмехнулся Зарубаев. Его длинные усы в память покойного деда ныне здравствующего императора дрогнули. Но командующий 4-м корпусом был серьезен и внимательно посмотрел на стол, где была расстелена карта с нанесенной на нее разноцветными карандашами обстановкой.

– Николай Платонович, смотри, какая кутерьма у нас здесь началась. – Фок правильно понял взгляд генерала и взял карандаш. – Японская Вторая армия чуть ли не месяц назад высадилась у Дагушаня, а так как генерал Штакельберг выполнял приказ командующего Маньчжурской армии избегать решительных действий против неприятеля, чтобы не понести потерь, то они заняли обширный плацдарм.

– Однако…

Сказанное Зарубаевым слово было настолько знакомо, что Фок непроизвольно фыркнул. Но продолжил говорить:

– Две с лишним недели накапливали войска, потом двинулись в наступление: две дивизии – на Далинский перевал, одна – к верховьям Бычихе, еще дивизия между ними держит фронт. Растянулись на сотню верст – пространства, как видишь, огромные. В Азии совсем иные размеры, просторно тут, сколько войск ни собери, все равно не хватит.

– Это я на службе в Омске понял, когда округ размером от Уральских гор и до Байкала. Если бы не железная дорога, то любые операции при таком пространстве и задумывать трудновато.

– Оно так и есть. – Фок снова фыркнул, но заговорил дальше уже серьезно. – Вот мы и решили четыре дня тому назад нанести по ним сильный контрудар. Наступление идет двое суток, и пока мы добились следующих результатов. Вот посмотри…

Карандаш заскользил по карте, утыкаясь острием то в одну точку, то в другую, то очерчивая линии в воздухе, не касаясь бумаги. А Фок одновременно пояснял склонившемуся над столом генералу:

– У Штакельберга восемнадцать батальонов, он держит оборону на пятидесятиверстном фронте. Пока держится, но начинает тут, тут и там пятиться. Оно и понятно – против него три японские дивизии, пехоты только по баталь онам вдвое больше, да еще конницы девять эскадронов.

Оку рвется через Далинский перевал главными силами, имея за спиной резервы, идущие от Дагушаня, – примерно шесть-восемь баталь онов инфантерии. Это центр японцев; справа у них, и слева у нас фланги практически пустынны, одни лишь конные разъезды. У противника там отдельная кавалерийская бригада – два полка, – восемь эскадронов кавалерии, которые подкрепляют пара батальонов пехоты и дивизион горной артиллерии, у нас бригада сибирских казаков, уже порядком растасканная, в ней осталось девять сотен. К ней несколько пеших и конных охотничьих команд, пара сотен пограничников и забайкальская казачья батарея под общим командованием генерал-лейтенанта Симонова, начальника Сибирской казачьей дивизии.

Последние слова Фок произнес с нескрываемой ехидной интонацией – термин «начальник» уместен в бюрократии, но никак не в армии и тем более не на флоте. «Начальник бригады броненосцев» звучит весьма неуместно, это не англичане, у них везде командующие, где только можно. А в русской армии совсем иначе – дивизией управлял генерал-лейтенант, и в этом случае он начальствовал. А если на нее ставили генерал-майора, то он считался временным командующим, пока не получал следующий чин и не становился полновластным начальником. Вот такие шли бюрократические игры с названиями!

– На нашем правом фланге до сегодняшнего вечера была одна дивизия японцев – по бригаде тут и там. Посередке вытянулись кишкой разъезды кавалерийского полка – три эскадрона. Против левой бригады противника три полка Первой стрелковой дивизии Гернгросса – японцы там упираются пока, но начнут обход, куда им сейчас деваться, ибо мы разнесли их крайнюю бригаду в ошметки, на нее наступает весь Третий корпус.

По фронту девять батальонов Надеина – жаль его, ранен – откинули один полк японцев, а вот другому катастрофически не повезло – попал под удар нашей обходящей колонны генерал-майора Кондратенко. Там я собрал полтора десятка батальонов и дюжину эскадронов и сотен при солидной артиллерийской поддержке и три десятка пулеметов, не считая картечниц Шметилло – завтра тебе покажу это немудреное изобретение.

– Так, понятно. – Зарубаев быстро читал карту и вывод сделал абсолютно правильный. – Ты опрокинул их левый фланг, и твоя обходящая колонна идет на Дагушань. У тебя в ней мало сил – пятнадцать батальонов ни о чем, японцам достаточно снять две бригады пехоты с центра, и твой прорыв будет остановлен. Придвинут резерв и откинут Кондратенко – конницы у тебя совсем нет, приморские драгуны и сибирские казаки ни о чем, их мало до прискорбия. Нужно было ждать сосредоточения моего корпуса…

– Так твои дивизии Куропаткин только сейчас передал, все сосредотачивает войска, а японцы уже к железной дороге подходят, отрезать Порт-Артур могут. Десант надо бить сразу, не мешкать – паровоз давят, пока он еще чайником пар пускает, потом ногу отшибешь!

Зарубаев засмеялся немудреной шутке, здесь пока еще не известной, но тут же сделался серьезным.

– Инкоу удержит моя Вторая дивизия, но есть и Третья. Подкреплять ею будешь обходную колонну Кондратенко?

– Зачем? Там японцы резерв перебросят, и станут наши три десятка батальонов перед преградой, для их силенок не пробивной. Мы другой фланг обхватим, смотри. Твой корпус стягиваем сюда, Первой дивизией заменяем Вторую (она просто опоздает на несколько дней и пойдет маршем сразу за головной дивизией). С другой стороны ты к морю выйдешь, и сибирских казаков тебе в помощь. Ибо если не сделать сей маневр, то японцы по побережью к реке Ялу могут в порядке отойти, и там у них две армии будут объединены. А оно нам надо? Мы их к Дагушаню должны оттеснить и там всех придавить одним разом. Зря я, что ли, четыре десятка девятифунтовых полевых пушек с шестидюймовыми мортирами взял?

Глава 9

– Михаил Федорович, пора идти в атаку, случай больно удобный – в лунном свете силуэты транспортов хорошо видны! Грех такой момент благоприятный упускать! Немедленно радировать условленный сигнал!

Эссен снова почувствовал себя капитаном, поднявшись вечером на мостик «Новика» и встреченный с нескрываемым восторгом всей командой. Будто крылья за спиной выросли – он снова на родном крейсере, словно и не отлучался на броненосец, на котором, как сказал бы любой служака николаевских времен, тянул лямку.

По некоторым обмолвкам наместника Николай Оттович понял, что его возвращение не на время, а навсегда – адмирал решил разделить крейсерский отряд на два. В первый войдут «Баян» и обе «богини» – последние стали бегать резвее, скорость хода выросла на узел, а то и полтора, после некоторого облегчения за счет снятия практически всей мелкокалиберной артиллерии и двух третей 75-мм пушек.

Во второй отряд войдут быстроходные крейсера, а таковых в Порт-Артурской эскадре всего два – пятитрубный «Аскольд» и его маленький «Новик». Есть еще «Богатырь», тоже детище германского судостроения, по скорости в 23 узла тот еще бегун, но он во Владивостоке.

И тут же промелькнула мысль, что наместник явно на него рассчитывает, намерен как-то перебросить этот корабль в здешние воды. Вообще-то мысль здравая – «Богатырь» нужен именно здесь, по скорости он ни один из японских кораблей не догонит, а по бронированию и защите этот русский крейсер превосходит все имеющиеся бронепалубники, приближаясь к типу броненосных крейсеров.

– Будем атаковать, Михаил Федорович, полный ход. – Эссен не собирался подменять на мостике сменившего его Шульца – тот был настоящий моряк, незачем его было обижать, как часто поступают все флагманы, пытаясь подменить собой командира. Сейчас нельзя этого делать, он теперь не командир крейсера, под его ответственностью сейчас два крейсера и дюжина миноносцев, что набирают ход, – настоящая эскадра, пусть из небольших кораб лей. И смертельно опасная, причем не только для транспортов, но и для любого японского военного корабля.

После спешного перевооружения на каждом из русских миноносцев имелась пара сдвоенных торпедных аппаратов, но уже без запасных торпед – теперь сделать в море перезарядку аппаратов было невозможно, да и незачем. Так проще: выпустил по врагу самодвижущиеся мины с близкой дистанции и выходи из атаки. И даже если неприятельские дестройеры, то есть «истребители миноносцев» тебя догонят, можно дать бой с немалыми шансами на победу – на «соколах» сняли три 47-мм пушки, установив на корме 75-мм орудие. А на 350-тонных миноносцах поставили уже три таких пушки – на корме и по бортам – вместо пяти 47-мм. Теперь все русские миноносцы получили шанс не только отбиться от неприятеля, но и самим навязывать ему артиллерийский бой – хорошо, что наместник сделал серьезные выводы из гибели «Стерегущего» и «Страшного».

Перевооружение кораблей производилось быстро – 75-мм пушки были сняты с «Дианы» и «Паллады», по 16 штук из имевшихся 24, еще столько же «пожертвовал» «Баян», на котором осталось только четыре таких орудия. Зато взамен «мелкоты» броненосный крейсер получил пять 152-мм пушек Кане с броневыми щитами, а «богини» – по парочке таких орудий, теперь они представляли вполне реальную угрозу для вражеских кораблей.

С броненосцев сняли все торпедные аппараты и выгрузили самодвижущиеся мины – мысль здравая, на взгляд Эссена, пусть несколько и запоздавшая со своим воплощением. Зачем они нужны на кораблях, ведущих бой в линии на большой дистанции, никто не понимал, но кораблестроители продолжали пичкать по пять-шесть аппаратов, и еще можно было загрузить полсотни плавающих мин. Именно взрыву последних от детонации многие приписывали столь быструю гибель «Петропавловска». Хорошо, что теперь от всего этого взрывоопасного груза избавились…

Из темноты неожиданно появился небольшой корабль, казавшийся на фоне большого транспорта, в который комендоры «Новика» всаживали снаряд за снарядом, совсем крохотным. Николай Оттович моментально понял, что это сопровождающая конвой канонерская лодка – на носу и на корме были установлены большие пушки, из которых японцы открыли огонь по русскому крейсеру. Однако Шульц не оплошал – 120-мм орудия «Новика» тут же начали стрелять по новому опасному, особенно для миноносцев, врагу. И канонерка стала получать одно за другим попадания – на корпусе были видны вспышки разрывов, из-под палубы выскочили языки пламени. И тут же последовала вспышка на носовом орудии – можно было не сомневаться, что смертельно опасная для небольшого крейсера восьмидюймовая английская или 210-мм германская пушка выведена из боя.

Воюющие беспрерывно с января артиллеристы «Новика», единственного корабля Порт-Артурской эскадры, что постоянно находился в 40-минутной готовности к выходу, намного превосходили в боевой выучке своих японских коллег, тем более что экипажи старых канонерских лодок набирались по остаточному принципу, так как лучших специалистов отбирали в 1-й и 2-й отряды адмиралов Того и Камимуры. Так что за несколько минут японский корабль, водоизмещение которого едва превышало шестьсот тонн, получил множество снарядов и превратился в полыхающий костер.