– А если мы целый завод под себя взяли? И баблом берем, и натурой. Аккумуляторы на реализацию берем, толкать здесь будем. Покупателей здесь хватает, нам это и нужно.

– Здесь все кто‐то что‐то толкают. И все платят.

– Кому?

– Нам.

– И мы заплатим, – хищно усмехнулся Серега. – Если сможете заставить… Колесо растормози!

– Угу! – кивнул Душман. Он стоял и смотрел на свою гранату, то согнет усики, то разогнет.

Тонконосого это страшно нервировало, поэтому он все‐таки снял блокиратор с колеса. А Серега даже не стал выяснять, с кем имеет дело. Логика простая: если тонконосый не назвался, значит, нет за ним реальной силы. Случайных пассажиров на понт эти «левые» взять еще могли, но серьезные люди им уже не по зубам…

Через пару дней Серега вернулся на рынок с товаром, людей взял, которые толкали товар, – не самим же за прилавком стоять.

Тонконосый даже не появлялся, зато на следующий день из толпы вынырнула стайка чернявых парней с холодными глазами. Продавцы тут же исчезли, а Серега не растерялся, занял их место возле машины. Душман рядом встал, Кот и Семен с пацанами подтянулись…

Но чеченцы были не из пугливых.

– Кто тут у вас из Афгана? – без акцента спросил рослый парень с массивным, закрывающим переносицу надбровьем.

– Ну я! – скривил губы Душман.

– Если врешь, молись!

Чеченец спокойно достал из кармана гранату, вырвал чеку. Взгляд абсолютно спокойный, на губах улыбка святого мученика на пороге в рай. С такой улыбкой не боятся смерти, с такой улыбкой он запросто мог бросить гранату себе под ноги.

Семен это понял, и ему стало не по себе, но голову в плечи он не вжал. И за спину брата не спрятался, хотя мог. Никто не заставлял его идти за братом, он сам ввязался в драку, так что нечего роптать. И если ему суждено умереть, то смерть нужно принять достойно.

Впрочем, Душман не обманывал, он действительно служил в Афгане, Кундуз, двести первая мотострелковая дивизия, сто сорок девятый полк. Чеченец выслушал его, кивнул, давая понять, что верит, и убрал гранату. Но Душман достал свою, вытащил чеку и проговорил:

– Теперь твоя очередь молиться! Если не служил!

Он тоже не блефовал, чеченец это понял, улыбнулся и сказал, что служил в одной с ним дивизии, только в сто двадцать втором полку.

– Ташкурган знаешь?

До братания дело не дошло, Аслам просто ушел и увел своих бойцов. Разрешения на торговлю не дал, но и выплат не потребовал. А торговля шла бойко, аккумуляторы расходились как горячие пирожки…

* * *

К экзаменам готовиться можно и дома, а сдавать их только в школе. А там Семен. Подъехал на вишневой «девятке» прямо к главному входу, выгрузился на глазах у всех. Девчонки из окна помахали ему, но Семен этого как будто и не заметил. Легкая кожаная куртка поверх борцовки, широкие джинсы, кроссовки. Белый верх – черный низ, понятное дело, не для него. С химичкой у него все договорено, зайдет сейчас в класс, возьмет билет, отметится, дальше можно и не отвечать. Законный «трояк» по-любому в кармане. Так и оказалось. Зашел, почти сразу же вышел, на губах улыбка хозяина жизни.

Клара стояла у окна, спиной опираясь о подоконник. Это Семену везде зеленый свет, а ее очередь еще не подошла.

– Сдал? – на всякий случай спросила она.

– Химия – «трешка», ты у меня на «пятерку»! Средний балл – четыре и ноль… – Он обнял Клару за талию, хотел поцеловать в губы, но чмокнул в щеку.

Мимо проплывала Танька Петрова, идет, смотрит на них, улыбается как идиотка. Семен в школе фигура первой величины, одни девчонки просто завидовали Кларе, другие еще и ненавидели. И слухи по школе гуляли, не без этого. Оказывается, Семен у нее далеко не первый, и вообще, это она его совратила, причем в извращенной форме. Впрочем, Кларе уже все фиолетово. Сегодня последний экзамен, но их отношения не заканчиваются, они всего лишь продолжаются. Отец уже давно понял, что его запреты не работают. И Вадим понял, что ему ловить нечего. Уже третий месяц, как о нем ни слуху ни духу.

– Я новую хату снял, на Таманке, тебе понравится, – проводив Таньку взглядом, шепнул Семен.

– Мне в час дома нужно быть, – покачала головой Клара.

– Какой дом? Сдашь экзамен и все, ты свободна!

– Отвали!

– Не понял! – удивленно повел бровью Семен.

– Сосредоточиться мне мешаешь.

В своих знаниях Клара не сомневалась, экзамен она точно не провалит, но вместо «отлично» может схлопотать «хорошо», а ей в институт поступать нужно. Возможно, без помощи отца. Отправит ее в Саратов, а она сбежит от него, останется в Москве, на свой страх и риск.

Семен ушел, волнение в крови улеглось, Клара привела мысли в порядок, дождалась своей очереди, зашла в класс, взяла билет, ответы на вопросы всплыли в голове, как будто кто‐то шпаргалку перед глазами повесил. Отвечала она без подготовки, и химичка с улыбкой извинилась, что не может поставить ей «шестерку».

Из школы Клара выходила в приподнятом настроении. Будущее наступило, экзамены позади, осталась только формальность – получить аттестат зрелости, и можно отправляться в самостоятельное плавание. Но с кем? Это да, Клара без ума от Семена, но рано или поздно его посадят или убьют. А она останется. Хорошо, если одна, а если с ребенком на руках? Пока она не чувствует тяжести внутри себя, но все может измениться в любой момент. Просто удивительно, что она до сих пор не залетела.

Но пока что Семен рядом с ней.

– А давай в «Юбилей» сходим! Отпразднуем на двоих!

В ответ Клара усмехнулась. Если она в постель к нему по щелчку пальцев ложится, то и в ресторан пойдет, да куда угодно…

Вечером в «Юбилейном» яблоку негде упасть, зато днем тишь да гладь да белая благодать. Столы под чистыми, накрахмаленными скатертями, официантки в кружевных фартуках. Семена здесь знали, большеглазая девушка улыбнулась ему как своему, провела за столик, подала меню.

– Зайка, давай на свое усмотрение! – задорно подмигнул ей Семен. – Повкусней и побыстрей!.. Да, шампанское давай! Праздник у нас, школа – все!

– Школа?! – удивленно протянула девушка и бросила взгляд на Клару. С этой малолеткой все понятно – она еще школьница, но Семен ведь совсем взрослый.

Или это у Клары торжественное событие, а он всего лишь празднует вместе с ней? Если у официантки и возник такой вопрос, то он ушел вместе с ней.

– Зайка, говоришь? – Клара пыталась, но так и не смогла сдержаться. Ревность еще не держала ее за горло, но во рту уже пересохло.

– Так Леха с ней крутил! – небрежно махнул Семен.

– С кем только твой Леха не крутил!

– Ну, так то Леха! А я не такой!.. Может, заберем шампанское с собой? Клубники по дороге возьмем! Сливки у тебя на животе взобьем!..

Клара кивнула, соглашаясь и на сливки, и на шампанское.

– Клубника в сливках, ананасы в шампанском?

– И в деньгах купаться будешь! Отвечаю!

– Деньги не главное, – покачала она головой.

– Ну да, у твоего пахана бабла побольше моего будет, – усмехнулся Семен.

– Не знаю, – пожала плечами Клара.

– Отец твой нам, конечно, отстегивает. Но не с пустого же места! Кооператив там на заводе был, так он там все под себя взял. Бабки там реальные крутятся.

– Зачем ты мне это говоришь? Ограбить хочешь?

– Твоего отца?! Я его уже ограбил, тебя украл.

– Украл. Отец тебя за это ненавидит.

– Надо бы с ним поговорить.

– Он тебя и слушать не станет.

– А куда он денется? Он всего лишь барыга… – Семен запнулся, понял, что его занесло не в ту степь.

– Он – барыга, а ты – бандит, хозяин жизни, да?

– Не злись, я не хотел тебя обидеть. И твоего отца тоже.

«Зайка» принесла шампанское, бокалы. Ведерко со льдом в этом ресторане не предусматривалось, но и за бутылку из холодильника спасибо.

Они выпили по бокалу, официантка подала горячее, а потом вдруг появился какой‐то коренастый мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазами. Взгляд ироничный, но тяжелый, и от него веяло холодом, хотя на Клару он смотрел достаточно тепло.

– Михаил Игнатьевич! – Семен поднялся из-за стола, как солдат перед командиром. И смотрел он на мужчину как на своего начальника.

Неужели перед ними стоял тот самый дядя Миша, о котором так много рассказывал Семен и о ком ни разу не обмолвился отец? О бандитах он говорил в общих чертах.

– Я могу к вам присоединиться? – спросил мужчина.

И еще от него веяло коньячным перегаром, взгляд пьяно-веселый, настроение близкое к игривому. И глядя на него, Клара понимала, с кем бы он хотел «поиграться». Девушка она симпатичная, но главное, доступная. Если спит с Семеном, значит, может переспать и с его шефом. Логика у мужчин – материя потусторонняя.

– Михаил Игнатьевич!

Семен отодвинул от стола один стул, но дядя Миша сел на другой, тот, который был напротив Клары. «Зайка» уже тут как тут, несет бутылку коньяка, лимон на тарелочке. И горячее пообещала подать немедленно. Но дядя Миша на нее даже не глянул, все внимание было приковано к Кларе.

– По какому поводу шампанское? – спросил он, не сводя с нее глаз.

– Последний экзамен сдали, – сказала она, кивком показав на Семена, – школу, считай, закончили.

– А тебя Клара зовут? – спросил дядя Миша.

Некрасивое у него лицо, невыразительное, и взгляд неприятный, пугающий, очаровать он мог только силой, своим положением в криминальном мире, которое позволяло вершить судьбы неспособных ответить ему людей. Клара желала сейчас только одного, чтобы дядя Миша провалился сквозь землю. По-другому он отсюда не уйдет и ее не отпустит.

– Клара, – потупившись, чтобы не смотреть ему в глаза, ответила девушка.

– Я знаю, Валерий Ильич, твой отец, говорил мне про тебя. Сказал, что его дочь дружит с моим сыном… Или ты не сын мне, Семен?

Дядя Миша не стеснялся громких слов, и Клара понимала почему. Все в нем насквозь фальшивое, и слова, и мысли, и даже душа. И ложь для него – святая правда.

– Ну, я не знаю… Но вы мне как отец! – Семену ложь давалась куда с бо`льшим трудом, он еще был не так морально извращен, как его криминальный босс.

– Я так и сказал твоему отцу, Клара, чтобы он обращался ко мне как отец к отцу. И спросил: а почему бы нам не породниться? Ты же можешь выйти замуж за Семена?

– Могу, конечно! – Клара не лгала, а правду говорить легко и приятно.

– А заявление в загс подали?

– Да нет пока…

– Но мы подадим! – закивал Семен. – Если вы дали свое благословение, то подадим!

– Не думал, что твой Семен такой подхалим, – улыбнулся дядя Миша.

Он уже не просто смотрел Кларе в глаза, он лез к ней в душу, как насильник в постель к невинной девушке.

– Да не подхалим я, – обиженно буркнул Семен.

Но при этом он даже слова не сказал, когда официантка подала дядя Мише горячее – заказанный им бифштекс. Одну тарелку поставила перед Кларой, а другую перед самым важным гостем.

– А ты красивая! – сказал дядя Миша. – Твой отец говорил мне, что ты красивая, но красивых девушек много… А ты такая красивая одна.

Семен уже скрипел зубами, Клара сидела к нему боком, но видела, как вздуваются желваки на его скулах. А дядя Миша видел только ее одну.

– У нас на День города конкурс красоты проводиться будет, пойдешь? – спросил он, не обращая внимания на страдания Семена.

– Нет! – отрезала Клара.

– Категорично!

– Мне это неинтересно.

– А ты мне такая нравишься… Давай за твою красоту!

Дядя Миша поднял рюмку, пристально глядя на Семена. Пусть только попробует отказаться выпить с ним. И Семен скрепя сердце поднял свой фужер.

Дядя Миша выпил, отломил вилкой кусочек бифштекса, сунул его в рот, прожевал и поднялся, салфеткой промокнув губы.

– Пора мне, а вы тут давайте порхайте, голубки!

– Мерзкий тип, – прошептала Клара, когда за ним закрылась дверь.

– Да просто надрался в хлам, – будто оправдываясь, произнес Семен.

– Ну, не в хлам.