Дочь врага (страница 7)
– Но надрался… Никогда его таким не видел… И не хочу видеть! – сквозь зубы процедил Семен.
– Это он тебя на прочность проверял, – чтобы хоть как‐то утешить его, сказала Клара.
– Думаешь? – Он с облегчением принял подсказку.
– Провоцировал тебя, из себя вывести хотел… Ему не я нужна, ему ты нужен. Чтобы дальше веревки из тебя вить.
– Пусть вьет, – кивнул Семен. – Но если вдруг он тебя тронет, я его убью. Любого убью, ты меня слышишь?
– А пойдем к тебе!.. Что ты там про клубничку говорил?
– Про клубнику… Но «клубничка» тоже хорошо…
Семен попытался переключиться с плохого на хорошее, но у него это никак не получалось. Он еще долго мысленно переваривал сцену, в которой дядя Миша фактически унизил его…
Глава 5
Саня Сэй на поверку оказался слабаком, но его наука шла впрок. Он заставлял отрабатывать удары до автоматизма, учение давалось тяжело, зато в бою руки как будто сами по себе ставили блоки, наносили удары. И ноги не отставали. Семен удачно провел маэ в живот, и карасевский сложился пополам, потом подпрыгнул и коленкой прямо ему в лицо. Все, полный нокаут. А для врага – полный разгром. Снова бегут карасевские, пехоря догоняют, добивают, все по-взрослому, по-другому никак – ведь на кону барахолка…
– Ложись!
Семен и не понял, откуда взялся Пятак, налетел, сгреб в охапку и швырнул на землю. Они еще находились в падении, когда прозвучал выстрел. Кто‐то из карасевских пальнул из двухствольного обреза, картечь просвистела над самой головой, одна дробина даже задела волос. Хотя, возможно, Семену только показалось.
Прозвучал и второй выстрел, но Бочонок выхватил из-за пояса волыну, пальнул в карасевского. Не попал, но у стрелка сдали нервы, бросив ружье, он рванул за своими дружками.
– Леха, ты мне жизнь спас! – Семен растроганно смотрел на друга.
– Свои люди – сочтемся! – нехотя улыбнулся Пятак.
Под глазом у него набухал синяк, губа разбита, щека содрана, и у Семена, по ходу, вид не лучше, но все это мелочи по сравнению с пулей в голове.
Карасевские разбежались, брошенное ружье забрали, братва расселась по машинам, и через час уже зависали в кафе, празднуя победу. На столе появилось бухло – в исключительных случаях сухой закон отменялся. Правда, исключительных случаев становилось все больше, и не потому, что пехорские все чаще побеждали, просто дядю Мишу все реже видели трезвым. А сейчас его вообще не видно, может, снова в «Юбилейном» бухает.
Семен не отказался от стопочки, с удовольствием повторил. Башка после пропущенного удара болела, а после водочки стало легче. И веселее. А потом появился Сипай, типа ординарец дяди Миши, пацан из старой обоймы Селезня, фарцевал с ним на подхвате. В драках Сипай замечен не был, но подай-принеси исполнял четко, на этом и поднялся. Даже авторитетом себя почувствовал. На Семена он глянул сверху вниз.
– Ты – Малый? – спросил он, как будто не знал, с кем имеет дело.
Патлатый, лицо узкое, нос лисий, а губы подлые, да еще и слюнявые. Пацаны Сипая терпеть не могли и сейчас косились на него. Разговоры за столом прекратились. Но Сипаю это не мешало чувствовать себя хозяином жизни. Знал он, что никто и слова ему поперек не скажет, потому что он у дяди Миши в особом почете. Девочку там организовать – нет проблем.
– Ну, я.
– Поехали, Михаил Игнатьевич зовет.
– Я думал, Михаил Игнатьевич сам подъедет, – глянув на брата, сказал Семен.
Драка жестокая была, со стрельбой, победа и барахолка за ними, а Селезня все нет. Где он, Михаил Игнатьевич Селезнев, почему не празднует общую победу? Или не царское это дело – бухать с плебсом?
– Тебе сказали, давай!
Серега подошел тихо, толкнул Сипая плечом и спросил у Семена:
– Все нормально, братишка?
– Так это, дядя Миша зовет.
Серега резко повернулся к Сипаю:
– Зачем?
– Я не знаю, – через губу ответил тот. – Мне сказали, я сделал… А ты почему интересуешься?
– А ничего, что Семен мой брат?
– А он что, девочка? – фыркнул Сипай. – Поверь, его‐то трахать никто не собирается.
– Что?! – возмутился Серега и со всей силы ударил его.
Пропустив прямой в подбородок, Сипай сел на пол.
– За базаром следи, баклан!