Часть 2

Глава 1
Гарелкина

На Саше Гарелкиной тонкий ремень с медным логотипом итальянского модного дома, балетки – французского, на столе перед ней лежит темно-синий кошелек с переплетенными буквами «С». В остальном – она в костюме офисной мыши: белой рубашке и черных зауженных брюках, подчеркивающих ее длинные паучьи ноги. Мы обедаем в итальянском кафе возле офиса, которое часто посещает наш корпоративный бомонд – то есть топ-менеджмент. Примелькаться этим мужчинам в дорогих костюмах уж если не на рабочих встречах, то хотя бы в ресторане – отличная инвестиция обеденного времени и денег. И кажется, мы не единственные девушки из офиса, которые просиживают там обеденный час с этой же целью. Я предусмотрительно надела узкую черную юбку, рубашку с глубоким декольте и имиджевые очки. Я на днях прочла в одном паблике, что мужчин, заставших советское образование, привлекает образ строгой училки – как воплощение всего, перед чем они испытывали трепет. Чтобы добавить своему виду еще больше пикантности, я нацепила кружевной чокер на шею. С удовольствием отмечаю на себе заинтересованные взгляды. Меж тем Гарелкина делится последними офисными сплетнями о помолвке коллег:

– Кольцо не меньше карата, ты прикинь! Если бы я знала, что у Стасика столько бабла, он бы сейчас не Ленке предложение делал. – Она жеманно поправляет длинные шоколадные локоны, вертит в пальцах кружку с кофе. Гарелкина – москвичка, но все свое детство провела в Измайлове, а посему мало чем отличается от понаехавших. Но она слишком продуманна, поэтому об этом узнают только близкие ей люди, и то случайно. Как только появилась возможность, Гарелкина тут же сменила свой пролетарский адрес на престижную Мосфильмовскую улицу. Свою пролетарскую фамилию она бы тоже охотно сменила, но пока не подвернулось ничего или, точнее сказать, никого для этого подходящего. Гарелкину интересуют исключительно представители высшего управленческого звена. Она относится к той разновидности женщин, которые неизменно вызывают зависть у других женщин, оказавшихся с ней в одной компании. Гарелкина красивая, энергичная и очень заметная. В общем, бесит. И чтобы хоть чем-то ее позлить, я называю ее исключительно по фамилии, которой она стыдится.

– Ну, я думаю, у него неплохая зарплата. Все-таки начальник отдела, – говорю я, разрезая кусочек семги.

Встречаюсь взглядом с мужчиной, сидящим через два стола от нашего (двубортный пиджак, темные волосы, легкая щетина), сидит один. Привлекательный. На пару секунд задерживаю на нем взгляд, как учат в статьях из женских пабликов: «Как зацепить мужчину с первого взгляда».

– Ну а Ленка! Была – мышь серая, а тут, смотрю, приоделась, ну и в целом как-то поухоженней стала, волосы отрастила. – Гарелкина продолжает сокрушаться насчет пассии нашего коллеги Стасика Фролова. И что-то мне подсказывает, что Стасик был для нее чем-то вроде запасного парня – того, кто не попадает в пул кандидатов первого эшелона, но которого ты держишь возле себя про запас на случай, если вдруг сама не попадешь в пул кандидаток для парней первого эшелона.

– А машину он ей успел купить? – спрашиваю я и, подражая Гарелкиной, оглядываюсь по сторонам, откидывая волосы манерным жестом. Снова замечаю на себе взгляд привлекательного брюнета. Он откровенно на меня пялится, и я предполагаю, что это свидетельствует о его высоком социальном положении.

– Вроде нет, но он ее карпулит теперь каждый день. – Гарелкина кривит рот.

– Как карпулить, так это они запросто, а как машину купить – так в кусты! – смеюсь я.

– Дурында. – Гарелкина театрально закатывает глаза. – Карпулить – это означает подвозить кого-то на своей тачке, от английского carpooling.

– Ладно, фиг с этим карпулиным, приходи в субботу в «Матрешку», мы там женским коллективом собираемся по поводу моего дня рождения. У меня столик! – Слово «столик» я произношу с особым ударением, просто так топтаться рядом с баром Гарелкина точно не пойдет.

– Ну, «Матрешка» так «Матрешка». Была там недавно, славное местечко, – вставляет она вальяжно этот неподходящий для описания ночного клуба эпитет. – Какие пожелания к подарку?

– Спроси у моей Марины, она что-то там организовывает, – непринужденно сообщаю я. Пусть лучше Марина скажет ей, что мне нужны деньги.

– И сколько же тебе исполняется, старушка?

– Ну, не такая уж и старушка. Двадцать восемь.

– Но ботокс в носогубки колоть пора, – советует Гарелкина тоном врача, выписывающего рецепт от простуды. – Я тебе дам телефончик отличного косметолога! А какие чудеса блефаропластика творит – пять лет как не бывало!

Приглядываюсь к ее лицу и замечаю, что лоб застыл без движения, а скулы и брови – неестественно высокие для ее… двадцати пяти? Двадцати восьми? Тридцати трех? Девушки, увлекающиеся процедурами омоложения, не имеют возраста, от двадцати до сорока – все на одно лицо. Странно, что я не замечала этого раньше.

Глава 2
Цветы и пиццы

– С днем рож-де-ни-я! – Коллеги выстроились в ряд, чтобы поздравить меня с очередным годом старения и одиночества, а может, и просто ради бесплатной еды. Леня держит букет белых роз, а Машка привязала к моему стулу разноцветные воздушные шарики. Сейчас Надя толкает речь о том, как она рада, что я у них работаю, и желает мне поменьше работать и побольше отдыхать (как будто на самом деле она не желает обратного) и, конечно же, долгих лет работы в нашей любимой корпорации. Желательно, до самой старости, а лучше – смерти. В ответ я сыплю штампами, как я люблю наш дружный коллектив и что работа для меня праздник, а коллеги – вторая семья. А потом эта вторая семья накидывается на меня с объятиями, поздравлениями и пожеланиями счастья в личной жизни и «всяких банальностей» (кто-то обязательно скажет эту избитую фразу, как будто она сама по себе не банальность). Меня мутит от духов наших офисных страшил, считающих себя красавицами. А затем, выполнив официальную часть программы, все накидываются на бесплатную еду, как будто она – последняя в их жизни.

– Недешевая пицца, – замечает экономная Надя, глядя на коробки.

Да, я не стала позориться, заказывая резиновые подошвы из замороженного теста в пиццерии за углом, как делают это другие коллеги, чтобы стоимость угощений ни в коем случае не превысила стоимость подарка, думаю я, но вслух скромно отмечаю, что да, это хорошая пицца.

– Но и подарок достойный, – гордо сообщает Машка, как будто на этот планшет они не скидывались всем отделом, а она его единолично подарила.

Весь этот протокол с отмечанием дня рождения в офисе кажется мне унизительным и нелепым. Коллеги нехотя скидываются на подарок, а ты по факту за их же кровные покупаешь им дешевую еду. И даже те, кто обычно тебя обсуждает за спиной, в этот день все равно кривят рот в фальшивой улыбке и произносят свои унылые пожелания. Хотя сами желают только одного – пораньше уйти с работы. Лучшим подарком на день рождения был бы выходной и избавление от этого бездарного спектакля, от которого, как и от всех остальных календарных праздников, выигрывают только флористы и курьеры.

Хотите знать, сколько пожеланий «счастья в личной жизни» и «поскорее замуж» я получила за сегодня? Тридцать два!

Расстаться с Артемом перед днем рождения – это как отправиться в тюрьму прямо перед возможностью купить новую улицу – обидная несправедливость. Это даже хуже, чем расстаться перед Новым годом, ведь тогда праздник у всех, а сегодня все внимание искусственно приковано к моему одиночеству. Или мне это только кажется?

Дома родители одаривают меня букетом роз (еще один бесполезный веник) и конвертом с деньгами (очень полезный подарок), мы распиваем полбутылки «Мартини Асти», от приторности которого сводит скулы, а вечером я долго лежу в постели и пытаюсь осознать, когда же моя жизнь свернула не туда. Поначалу все двигалось по Плану: переезд в Москву вместе с родителями, поступление в университет, работа в крупной корпорации, парень со своей квартирой и престижной работой. А что мы имеем сейчас? Мне двадцать восемь лет, и новый год моей жизни принес только новые морщины и старый кредит – вечные спутники пресловутой взрослой жизни.

В общем, я занимаюсь тем, чем девушки обычно занимаются в день своего рождения – форменным самоедством, то есть подведением промежуточных итогов жизни. И сейчас эти итоги имеют серьезные расхождения с Планом. В финансовом анализе есть такое понятие, как завышенная база сравнения, и кажется, мой План был чересчур оптимистичен, а реальность оказалась отрезвляюще закономерной. Но развивать эту мысль – значит убить в себе то самое светлое, что есть в человеке, – надежду. Поэтому я закрываю глаза и начинаю очередной сеанс визуализации.

Глава 3
Подарок

На собственный праздник я, разумеется, опаздываю. Я опаздываю так часто, что это стало уже не просто привычкой, а чертой характера, и друзья c этим смирились. Не могут привыкнуть пока что только врачи в поликлинике. Дело в большом количестве дел, которые я утрамбовываю в расписание, не оставляя никакого зазора, и периодически случаются накладки. Удивляюсь людям, которые приходят везде заранее и сидят ждут. Неужели им не жаль своего времени? Даже если они ждут всего пять минут, но это же целых пять минут! Сегодня мне нужно было выбрать наряд, и я перемерила половину шкафа, на каждую примерку уходило как раз пять минут. Если бы я была из тех странных, что приходят заранее, то не успела бы примерить один из нарядов, и, возможно, именно он оказался бы тем самым. Потом я выводила идеальные стрелки, а это еще десять минут, по пять на каждый глаз. Так что, если просто выкинуть пять минут, я бы накрасила только один глаз, а второй пришлось бы прикрыть пиратской повязкой, но это уместно только на Хеллоуин. Сегодня основной причиной моего опоздания стало обстоятельство непреодолимой силы – перебранка с мамой. Ей, видите ли, снова не понравилось, как я оделась. Слишком вульгарно, по ее скромному мнению. Чувствую, что она напряжена из-за моего расставания с Артемом. Мама, кажется, переживает даже больше, чем я. Может, она все-таки успела рассказать родственникам про мою скорую свадьбу, облегченно выдохнула, представляя, как скоро я съеду из их квартиры и оставлю всю жилплощадь им с папой, и теперь чувствует себя обманутым дольщиком? Тем более наличие обеспеченного жениха избавляет родителей не только от моего навязчивого присутствия в их скромном жилище, но еще и от необходимости материально помогать дочери-транжире. В общем, селяви, мамочка, позитивные аффирмации иногда дают сбой. Вот только, если я буду одеваться так, как тебе нравится, с каждым моим днем рождения замужество и переезд будут отдаляться от меня, как горизонт.

Такси подкатывает ко входу в клуб, я захожу, уверенным голосом сообщаю прямой высокой девушке с лицом рыбы, что у меня забронирован столик, и она зачем-то провожает меня к месту, хотя при бронировании мне его уже показывали. Держать в заведениях хостес – нерациональное распределение фонда оплаты труда. Когда ты просишь ее принести воду, коктейль или даже меню, она с деловитым видом сообщает, что, вообще-то, она вам не официантка, она – почти владелица заведения, радушная, но, как полагается, надменная хозяйка, а вот обслуживает здесь официант. Мне кажется, что эти хостес – эквивалент «женщин от заведения» в ресторане при гостинице «Интурист», где они в советские времена разводили иностранцев на деньги. А сейчас эта профессия официально называется «хостес». Единственный случай, когда может потребоваться хостес: если придет законченный топографический кретин. Такой, который путает право и лево. Вот тогда на выручку ему придут благородные, но высокомерные хостес, эти властительницы московской ресторанной жизни.