– Неуязвима для любовных стрел,
Она Дианы предпочла удел,
Закована в невинность, точно в латы,
И ей не страшен Купидон крылатый^[9].

На этот раз я сама сократила расстояние между нами. Оставшийся промежуток мы заполнили словами, будто танцуя.

– Послушайся меня: забудь о ней.

Он наклонился вперед с интересом:

– О, научи, как разучиться думать!^[10]

Я приблизилась к его потемневшим голубым глазам, уже не в силах улыбаться. Перед следующей репликой мне пришлось сделать паузу:

– И добродетель стать пороком может,
Когда ее неправильно приложат^[11].

Он закрыл оставшееся пространство, схватив меня за плечи. Встряхнул, словно пытаясь привести в чувство, и проворчал:

– О гнев любви! О ненависти нежность!
Из ничего рожденная безбрежность!
О тягость легкости, смысл пустоты!
Переменись, прошу, ко мне и ты!^[12]

Я знала, что последняя строка – не из пьесы. Шекспировский Ромео молил судьбу об обладании Джульеттой, но мой Ромео просил лишь ее любви.

Если бы только я могла дать ему ее…

Руки Эмира бессильно упали с моих плеч. Он надул губы, как ребенок, который все еще надеется, что несбыточное желание вдруг исполнится. Протянув руку, я погладила его по щеке. Пальцы скользнули по короткой щетине, когда он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Эта покорность вызвала у меня горькую улыбку. Когда его глаза снова открылись, он изучал мое лицо, словно пытаясь что-то понять.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросил он.

Я пожала плечами, заставляя себя улыбнуться:

– Я постараюсь ласково смотреть,
Но буду стрелы посылать из глаз
Не дальше, чем велит мне ваш приказ…^[13]

Он улыбнулся. Его губы приоткрылись – не знаю, какую реплику он собирался произнести, но в последний момент передумал и притянул меня к себе. Моя голова оказалась на его голой груди, и я слушала, как бьется сердце, почти ничем не отделенное от меня. Я уже и сама не понимала, какие из моих слов были игрой, а какие – правдой…

Когда Эмир отпустил меня, то, как всегда, коснулся моего подбородка и повернул мое лицо к себе. Запрятал мои уже отросшие пряди за ухо. Гладя меня по щеке, спокойно сказал:

– Не покупай платье на бал. Его достану я.

Я показала зубы в дерзкой ухмылке. Помимо того, что я не любила шопинг, я была рада избавиться от мук выбора. Хотя эта новость точно не обрадует Дамлу, Су и даже Эрву. Они уже сколотили тройственный союз и решили сделать меня своим новым проектом. Но я не жаловалась – это избавляло меня от предстоящей беготни.

Чтобы сбросить напряжение между нами, я резко отдернулась от его пальцев. Взъерошила его волосы и громко сказала:

– По рукам!

Он перекинул полотенце через шею. Я была уверена, что мой трюк его не обманул, но он все равно улыбнулся. Когда я уже собиралась выйти, Эмир окликнул меня:

– Разве не хочешь попрощаться с красавчиками? – спросил он с нахальным взглядом.

Я рассмеялась, повернувшись к нему. Бросила одобрительный взгляд на его грудные и пресс и сказала, обращаясь к его мышцам:

– Какие вы лапочки! Как маленькие щенята.

На этот раз рассмеялся Эмир:

– Можешь погладить, если хочешь. Они не кусаются.

В глазах Эмира играли озорные искорки. Он закусил губу. Я нахмурилась и скрестила руки на груди, как строгая учительница, готовая отчитать ученика:

– Если хочешь, чтобы твои «красавчики» получили серьезные повреждения, то могу погладить. Уверяю, мои когти просто жаждут нанести этот урон.

Я думала, что запугала его, но он лишь бесстыдно ухмыльнулся:

– Когда в тебя влюблена Женщина-кошка, другого проявления чувств и не ждешь.

Таким и был Эмир. То невыносимо романтичный, то неприлично наглый!

– Ты невозможен, Ханзаде! Ты не знаешь меры! – Я в раздражении выскочила за дверь, предварительно швырнув в него первое попавшееся под руку утяжеление.

Пролетевший мимо предмет громко грохнулся об пол, а я, спускаясь по лестнице, злилась как черт. Насмешки Эмира уже давно стали для меня красной тряпкой.

Глава 6. Красное платье

Через несколько дней я была у себя дома вместе со своей «группой поддержки». Я думала, что Эрва будет держаться от Су и Дамлы на расстоянии, но она приняла их так легко, будто нашла сестер, потерянных много лет назад. Говорят, люди сближаются через общие привязанности. Видимо, в этом кругу такой общей точкой была я.

Пока мы планировали день в моей комнате, я чувствовала себя так, будто готовлюсь к военной операции. Бал должен был состояться этим вечером. Хотя я старалась не показывать этого девчонкам, от волнения у меня дрожали руки.

Они ухаживали за мной весь день так тщательно, что на моем теле не осталось ни одного необработанного участка – ни ноготка, ни квадратного сантиметра кожи. Волшебные руки Дамлы, работавшей с точностью химика, смешивали содержимое флаконов с косметикой, названия которых я даже не могла прочитать (по большей части, они были написаны по-французски), и в результате мои волосы стали такими же шелковистыми, как кожа.

Я ждала, готовая, что меня нарядят, как куклу, но ни прическу, ни макияж мы сделать не могли. Потому что, несмотря на приближающееся время бала, платье все еще не появилось.

«Платье достану я», – сказал он, но я не думала, что он задержится так надолго. Сидя перед зеркалом в своей комнате и глядя в телефон, я в который уже раз ворчала:

– Он такой безответственный, что мы опоздаем на вечер, на который он сам же меня позвал!

Да, сегодня я не испытывала к Эмиру особой любви. Не знаю почему, но этот бал меня сильно нервировал. Дамла, в четвертый раз перебирающая свою косметичку для предстоящего макияжа, откинула светлые волосы и усмехнулась:

– Судя по всему, ты очень ждешь этого бала, на который, как ты утверждала, идешь только из вежливости.

Я повернулась к ней и бросила раздраженный взгляд на два других лица, смотрящих на меня с одинаковым выражением.

– Я жду не бала, а возможности узнать, почему Кенан вертится вокруг меня.

Ухмылка со всех трех лиц никуда не исчезла, так что я сдалась и снова повернулась к зеркалу. Су, копошащаяся в моем гардеробе, на этот раз спросила, прикладывая к себе платье, которое никогда бы на нее не налезло:

– Кстати, какие там новости про мотылька-Кенана?

Я скривила губы:

– Он звонил пару раз для приличия, предлагал встретиться. Прислал пару сообщений, но я-то знаю, что все это лишь для видимости. У нас с ним все закончилось, и вот он потихоньку отдаляется. А я держусь подальше, чтобы не дать ему ничего заподозрить. Иначе в таком настроении я могу наговорить ему лишнего.

Эмир сказал, что сегодня вечером мы приступим к реализации нашего плана. Я до сих пор не знала ни единой детали, но приходилось доверять ему, потому что ситуация с Кенаном серьезно меня беспокоила. Наша переписка со Счастливой бабочкой была для меня настолько особенной, что я не могла смириться с мыслью, что она задумывалась как ловушка.

Пока я в пятидесятый раз расчесывала волосы, Дамла повернулась к Эрве:

– Эрва, как дела у твоего брата Ахмета? Что у него с Ясмин?

Она задала этот вопрос максимально бесстрастным тоном, совершенно спокойная, хотя я в этот момент окаменела от волнения. Непринужденность Дамлы, должно быть, не вызвала подозрений у Эрвы, потому что та ответила, не отрываясь от журнала:

– После того как зажила рана, брат погрузился в дела. Мы его почти не видим – не то что про Ясмин спросить, даже просто пообщаться не получается. Он мало бывает дома – говорит, что остается у друзей.

Когда Дамла украдкой многозначительно покосилась на меня в зеркало, в ответ я уставилась на нее угрожающе. Эрва не уступала им в хитрости. Малейшая оплошность – и она могла раскрыть секрет, который я хранила годами.

Дамла проигнорировала мой взгляд. Она выпрямилась и переключила внимание с косметички на Эрву:

– Как думаешь, между ними действительно что-то серьезное?

Эрва подняла голову, поймала любопытные взгляды Дамлы и Су и на секунду замерла. В тот же момент мое сердце пропустило удар, а расческа застряла в волосах.

Сперва подруга нахмурилась, будто была чем-то озадачена, но затем ответила ровным тоном, как ни в чем не бывало:

– На самом деле, на прошлой неделе брат сказал маме: «Потерпи, скоро все закончится». Может, это было про его отношения с Ясмин.

Су, снова заглядывая в мой шкаф, весело пробормотала:

– А может, это было про кого-то совсем другого, кто знает…

Эрва на несколько секунд задумалась, уставившись в одну точку. В это время я пыталась проглотить ком в горле и отводила глаза.

Затем запах свежеиспеченного маминого печенья увлек Дамлу и Су на кухню. А я, проверив часы на телефоне, продолжила ворчать. Эрва, развалившись на моей кровати, отшвырнула в сторону журналы, которые ей уже надоело листать, и села:

– Очень интересно узнать, какой же это наряд заставил тебя так задержаться. Надеюсь, Эмир не придет в итоге с каким-нибудь смешным костюмом прикола ради.

Едва она договорила, как мои брови в ужасе взлетели вверх. Страшная догадка вспыхнула в мозгу. Я тут же нашла в контактах имя Ромео и нажала кнопку вызова. Едва он снял трубку, я, не дожидаясь, пока он скажет хоть слово, взвинченно затараторила, тряся в воздухе указательным пальцем:

– Эмир, если ты принесешь костюм Женщины-кошки, клянусь, я не пойду с тобой ни на какой бал!

Не успела я закончить, как он расхохотался. Я так и представляла, как он сейчас держится за живот, заливаясь смехом. Когда Эмир наконец перевел дух, то заговорил, все еще хихикая:

– Женщины-кошки? Может, хватит уже давать волю своим фантазиям, Джульетта?

И вот тут мои щеки порозовели от смеси злости и смущения. Я спрятала палец в кулак:

– У меня вообще нет никаких фантазий, Ханзаде! Просто ты страшно задерживаешься, и я испугалась, что ты принесешь какой-нибудь дурацкий костюм!

Моя ярость нисколько не испортила ему настроение. Когда он заговорил снова, в его голосе все еще звучало веселье:

– Во-первых, я буду у твоего дома с платьем через пять минут. Во-вторых, единственное место, где я позволю тебе носить костюм Женщины-кошки, дорогая, – это наша спальня.

Мой рот открылся от изумления, и я даже не могла представить, какого цвета стало лицо. Наверное, свекольного. Не говоря ни слова, я сбросила звонок, швырнула телефон на кровать и тут же наткнулась на взгляд Эрвы:

– Что случилось? Почему ты так злишься? И отчего такая красная?

Я сглотнула. Чтобы злость заглушила смущение, я громко проворчала:

– Этот парень совсем без тормозов! Клянусь, он наглый, избалованный и очень, очень, очень…

Я сжала кулак и легонько стукнула по столу, но Эрва подошла ко мне, и в ее взгляде читалось коварство.

– И очень красивый, да? – Она закончила мою фразу с ухмылкой.

Я скривилась:

– Ой, да ну тебя.

Она рассмеялась так громко, что я была уверена: Дамла и Су сейчас прибегут в комнату, сгорая от любопытства. Отсмеявшись, подруга села рядом со мной, посмотрела мне в глаза и сказала:

– Скажи-ка, почему, когда дело касается этого мужчины, ты всегда в оборонительной позиции?

Я нахмурилась, но отвела взгляд. Неужели это правда так заметно? Не дав мне опомниться, она перешла в атаку:

– Тогда я скажу за тебя. Если ты не будешь защищаться, тебе придется признать, что ты понемногу поддаешься его чарам. А ты, Сахра, слишком упряма, чтобы с этим согласиться.

Я вскинула голову и уставилась на нее. Уже открыла рот, чтобы возразить, но так и застыла. Опять ее бред! Ничего я не поддаюсь!

…Или все-таки поддаюсь?