Я быстро проскользнула между ними и направилась к выходу из сада. Через пару секунд за спиной раздались быстрые шаги, и я невольно улыбнулась, чувствуя, что одержала маленькую победу. А затем услышала, как Кенан зовет меня по имени. Я обернулась. Когда он остановился рядом, тот факт, что он запыхался, заставил меня еще шире улыбнуться:

– Что, кофейная гуща не прельщает?

Кенан громко рассмеялся. Мы неспешно зашагали к его машине. По дороге он не задал ни одного вопроса об Эмире, и это показалось мне странным. Нормально ли искать скрытый смысл в каждом его слове и жесте? Наверное, я действительно становлюсь параноиком.

Доехав до общежития, мы попрощались – тепло, но сдержанно. И, только когда машина Кенана скрылась из виду, я поняла, что так и не спросила, зачем он меня искал. Всю дорогу мы говорили о пустяках, но он так и не объяснил, зачем ему понадобилось добраться в поисках меня аж до дома Эмира.

А может, он просто хотел попасть туда?

Я снова покачала головой. Кажется, я действительно схожу с ума.

* * *

Войдя в общежитие и шагая по коридору, я издалека увидела приближающуюся хоббитшу Эзги. Давать людям обидные прозвища – не очень-то красиво, и я обычно такое не одобряю. Но эта полутораметровая девчонка говорила за моей спиной (а иногда и в лицо) такие гадости, что затея с этой кличкой – самой безобидной из возможных – казалась мне вполне обоснованной.

Я опустила голову, чтобы пройти мимо, но в последний момент все же окликнула ее. И да, окликнула по имени – без обзывательств. Я еще не опустилась до ее уровня. Она скривилась, будто услышав гадость, и я сглотнула, подавляя в себе ту мерзкую Сахру, которая так и рвалась наружу:

– Эзги, я хочу тебя кое о чем спросить.

Мне было трудно сохранять дружелюбный тон. Она повернулась ко мне, даже не пытаясь скрыть досаду, закатила глаза и скрестила руки на груди:

– Зря тратишь дыхание. Да, мисс Джульетта, вы правильно услышали – ваш драгоценный Ромео никого не трогал. Пару часов назад те самые девчонки, с которыми он якобы провел ночь, пришли и рассказали, как он вышвырнул их из своего дома.

Я нахмурилась. О чем это она?

– Кто? Я не понимаю.

Она громко вздохнула, демонстрируя раздражение:

– Эмир сегодня после обеда пришел и вежливо попросил их всем рассказать правду. С тех пор эти девушки ходят по комнатам и объясняют, как все было на самом деле. Так что твой Ромео – пока еще – не нюхал их роз.

Произнося «вежливо попросил» и «пока еще», она показала пальцами кавычки и выглядела при этом так нелепо, что я невольно улыбнулась – аж скулы свело.

Значит, вот куда он пропал сегодня. Хотя это и было мне приятно, я стерла улыбку с лица и, шагнув вперед, схватила Эзги за руку, не давая ей уйти. Она остановилась, сначала посмотрела на мою руку, потом на меня – будто взбешенная кошка, готовая в любой момент выпустить когти. Я проигнорировала ее взгляд и спокойно сказала:

– Вообще-то, я хотела спросить о другом.

Я убрала руку, и Эзги повернулась ко мне с любопытством.

– Я хотела поговорить о том человеке, который подходил к тебе и спрашивал про меня.

Она нахмурилась, будто припоминая:

– Ты про того высокого парня, с которым ты уехала на машине пару недель назад?

Я тут же кивнула, игнорируя ее язвительный тон.

– Да, именно о нем. Что конкретно он обо мне спрашивал?

Эзги пожала плечами:

– Ничего.

Я нахмурилась:

– Что значит «ничего»?

Она снова раздраженно вздохнула. Для болтуньи Эзги сегодня была подозрительно немногословна. Отчего-то сейчас вытягивать из нее информацию было сложнее, чем секреты у агента ЦРУ.

– Он вообще ничего о тебе не спрашивал.

– О чем же вы тогда говорили?

Она снова ответила равнодушно:

– Он спрашивал про Эмира.

Мои брови взлетели вверх. Меня охватила паника. Что она могла ему наговорить?

– Но ты же не сказала ему ничего, чего он не должен знать, верно?

Я произнесла это как предупреждение. За последние месяцы я поняла одну вещь: в университете все, словно сговорившись, не произносили ни слова об «Эдеме». Как будто дали клятву молчания. И сейчас я смотрела на сжатые губы Эзги, надеясь, что она не нарушила этот негласный обет.

– Нет, не сказала.

Я выдохнула с облегчением, но тут она продолжила:

– Не сказала, потому что он и так уже достаточно знал.

Я снова нахмурилась:

– Не понимаю.

Эзги фыркнула, будто ее терпение лопнуло:

– Мне не пришлось ничего говорить. Он спросил, где можно найти «Эдем». Сначала я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, но потом он сказал, что он твой друг, но, так как он не учится здесь, Эмир запретил тебе давать ему «Эдем». Поэтому он решил добыть его сам. И хочет узнать у меня, где его берут.

Я проглотила слюну:

– И что ты ответила?

Она пожала плечами:

– Сказала, что только Эмир знает где.

Я быстро направилась к своей комнате, даже не заметив, поблагодарила ли Эзги за информацию.

Распахнув дверь с такой силой, что Су и Дамла вздрогнули за своими столами, я ворвалась внутрь. Увидев меня, девчонки сперва улыбнулись, но потом их лица исказились от испуга. Они наперебой спрашивали, что случилось, а я, швырнув сумку на кровать, пыталась расстегнуть молнию на платье и одновременно переваривала слова Эзги.

Наконец Дамла не выдержала и остановила меня, когда я уже сдирала с себя платье.

– Сахра, что происходит?

Я сглотнула:

– Кенан. Кажется, Кенан использовал меня.

Они смотрели на меня в полном непонимании. Я потрясла головой, пытаясь уложить мысли:

– Кенан работает в крупном издании. И – не знаю как, но он узнал про «Эдем»… Мне нужно предупредить Эмира!

Не давая им задать новые вопросы, я наспех накинула что-то и снова отправилась к дому Эмира.

В такси я начала обдумывать ситуацию. Я не понимала. Мы с Кенаном начали переписываться еще до того, как я поступила в университет. Как? Как такое может быть? Когда такси остановилось, я выскочила, подбежала к двери и яростно застучала в нее кулаком. Было такое ощущение, что, опоздай я хоть на секунду, полиция уже уведет Эмира в наручниках.

Наконец он с испуганным видом открыл дверь:

– Что случилось, Джульетта? Ты в порядке?

Я бросилась ему в объятия. Меня переполняло чувство вины. Кенан вошел в его жизнь из-за меня. Из-за меня он узнал секрет Эмира.

Не понимая причины моего порыва, он, не раздумывая, крепко прижал меня к себе.

– Прости. Прости… – Я сама не знаю, сколько раз повторила это.

В конце концов Эмир отстранился и посмотрел мне в лицо:

– Хоть теперь-то объяснишь, в чем дело?

Тревога в его лице только усилила мою вину.

– Кенан. Кенан узнал про «Эдем»! Он расспрашивал о тебе всех в универе. Должно быть, он все выяснил. Люди думали, что он мой друг, поэтому без опаски рассказывали. Прости, мне так жаль, Эмир! Я не могла и представить, что так выйдет.

Я ожидала, что его беспокойство сменится гневом, но вместо этого он улыбнулся и снова обнял меня. Ошеломленная, я отстранилась и заглянула ему в лицо:

– Ты… не злишься? Не боишься? Тебя это не беспокоит?

Его губы растянулись в улыбке. Указательным пальцем он коснулся кончика моего носа:

– Как только ты сказала мне, что он репортер, я поручил кое-кому его проверить. Как раз собирался к тебе.

Эмир протянул мне папку, которую я только сейчас заметила в его руке.

– Этот мотылек узнал все не вчера в университете, а месяцы назад. И, скорее всего, вчера он просто пытался заполнить пробелы.

Я потерла лоб:

– Не понимаю.

– Он уже давно, почти год, раскапывает информацию про «Эдем». И перепробовал все способы, чтобы до него добраться.

Стиснув зубы, я выдавила:

– Похоже, один из этих способов – я. – Я прошагала к дивану в гостиной, плюхнулась на него и в ярости замотала головой: – Но я не понимаю. Мы начали переписываться еще до того, как я поступила в вуз. Наша с тобой встреча была чистой случайностью – как же Кенан мог связаться со мной ради «Эдема»? Это бессмысленно, даже невозможно.

В поисках ответа мой взгляд переключился на папку в руке Эмира. Его губы сжались:

– Я и сам пока не знаю.

Я глубоко вздохнула и откинулась на спинку дивана, чувствуя себя полной дурой. Эмир подсел ко мне:

– Не переживай, Джульетта, у меня есть план!

Когда я посмотрела на него, он улыбался. Выпрямившись, я повернулась к нему:

– Это я втянула тебя в эту ситуацию, и, что бы ты ни задумал, я буду с тобой. Но у меня два условия!

Он кивнул с солдатской исполнительностью, даже не дослушав. Я воздела указательный палец:

– Первое: ты навсегда завяжешь с «Эдемом»!

Эмир посмотрел мне в глаза и без колебаний кивнул. Я улыбнулась и подняла второй палец с еще более строгим видом:

– Второе: ты немедленно поменяешь этот диван, Ханзаде!

Он рассмеялся, затем схватил меня за пальцы и притянул к себе.

Прижавшись к его груди, я почувствовала, как по моим венам разливается адреналин. Я не знала, что за план придумал Эмир, но мне не терпелось узнать правду о Кенане.

Глава 4. Шрек

Я не знала точно, в чем заключался план Эмира, но, по его словам, состоял он из двух частей. Единственное, что Эмир мне сказал, – первую часть он берет на себя. Во второй приму участие я, но пока все должно было продолжаться как обычно.

А это означало, что ему снова придется дважды в день ходить в «склеп». Первый раз – в те самые дневные часы, когда он исчезал с обеда. Эмир сказал, что пропустить дневные сессии – не проблема, так как они – всего лишь подготовительные туры перед финальной игрой ночью. В этих нескольких играх днем проходил отбор участников для вечерней.

Теперь я понимала, почему все говорили, что выиграть «Эдем» сложно. Как объяснил Эмир, иногда дневные игры собирали до двадцати столов. Но, сколько бы их ни было, вечерняя игра шла лишь за одним. Поэтому вечерние визиты Эмира в «склеп» были практически обязательными: ведь именно он раздавал «Эдем» победителям.

Тем временем он сдержал оба своих обещания.

Во-первых, он избавился от этого проклятого дивана. Хотя мне было неловко признавать, что я этого хотела, его исчезновение обрадовало меня.

С той же скоростью в университете и общежитии прекратились и сплетни об «измене» мне. Не знаю, как Эмир «попросил» тех девушек, – вряд ли на самом деле вежливо. Должно быть, нелегко признаться, что тебя вышвырнули на улицу полуголой посреди ночи, но, честно говоря, я не испытывала к ним жалости – слишком уж была счастлива избавиться от виртуальных рогов.

Выполнить второе обещание оказалось сложнее, чем выкинуть диван. И худшей была первая ночь…

Через несколько дней после того, как мы узнали о расследовании Кенана, я была у Эмира дома. Он нервно сидел на краю кровати, наблюдая за мной, а я, чтобы занять себя чем-то, рылась в его комнате, полной сюрпризов.

Мы просто ждали. Как будто подозревали, что в полнолуние Эмир превратится в оборотня.

Я листала книгу, когда его голос заставил меня поднять голову. На его лице не было обычной уверенности – только тревога.

– Это будет непросто, Джульетта, ты ведь понимаешь?

Я улыбнулась:

– С тобой с самого начала ничего не было просто, Эмир.

Он на мгновение улыбнулся, но затем снова нахмурился. Когда он посмотрел на меня, в его глазах читалось беспокойство:

– Я сам не знаю, что произойдет. Я могу напугать тебя. Вызвать отвращение. Или того хуже – причинить тебе вред. Я не знаю, как отреагирую.

Он действительно волновался, но то, что его тревожила не собственная участь, а моя, заставило меня улыбнуться сквозь боль. Я подошла к нему с книгой в руках, села рядом и, заправив волосы за ухо, дотронулась указательным пальцем до кончика его носа, как он часто делал со мной.