– Пóлно тебе, – протянул Ливий. – Я уже начинаю жалеть, что поделился с тобой тайной.

– Ты так обидчив? Думал, вора непросто вывести из себя, – подначил я и принялся подниматься.

– Луциан, как я могу обижаться на тебя? – Ливий нагнал и побежал передо мной спиной вперед. – Мы не общались семь лет! Я до сих пор думаю, что мне это снится.

А ведь верно. Нам было по тринадцать, когда проклятия разбили нашу дружбу.

Я отбросил сторонние мысли и вошёл в храм с твёрдым намерением найти заклинание, что поможет вернуть сограждан к жизни. Следом вошёл и Ливий. Он сразу же окинул профессиональным взглядом скудное помещение, в котором не было ничего лишнего, кроме очага и полочек для подношений. Потирая подбородок, прищурился. Прогнувшись, посмотрел под купол, и я неосознанно отразил его позу. Ливий опустился на колени около медной чаши, на которой и разгорался пламенный куст. Я склонился, с любопытством наблюдая за манипуляциями воришки.

Распластавшись, Ливий ощупал кладку под толстым слоем пепла. Он методично коснулся каждого камня, формировавшего платформу для очага.

– Не обожгись, – фыркнул я.

– Они холодные.

– Тогда дотронься до огня. Интересно, он тоже холодный?

– Братишка, – хохотнул Ливий, – давай без экспериментов.

Я ухмыльнулся и походил из стороны в сторону, наблюдая.

– Тайник где-то здесь, – задумчиво произнес Ливий, разглаживая плитку.

– Кто же поместит бумагу в близости к огню? – усомнился я.

– Тот, кто властен над стихиями. А заодно и над магическими процессами. Всем известно, что Нума Помпилий наделён нечеловеческим даром. Так что не учи, – он прокряхтел от натуги, вытягивая брусок, выделявшийся тёмным на фоне остальных, – рыбу плавать.

Ливий отскочил, и вовремя: кольцо кладки поехало в одну сторону, тогда как чаша с огнём – в противоположную. Конструкция сдвинулась, обнажая вход в подземелье. У меня непроизвольно открылся рот, пока я наблюдал сверхъестественное движение.

Ливий захлопнул мою челюсть, похлопал по щеке и с победной улыбкой встал подле открывшегося прохода. Вниз по жёлобу вела спиральная лестница, выдолбленная прямо в каменной стене.

– Хочешь что-то спрятать – уменьши пространство визуально. Кто бы искал реликвию в самом маленьком храме Рима? – Ливий снял со стены факел, зажёг его от огня Весты и, подобравшись к краю, осветил темноту. Его волосы растрепал сквозняк, когда он наклонился ближе. – Ничего не видно… Возьми факел, спустимся.

Я повиновался. Обзаведшись источником света, подобрался к немеркнувшему божественному огню, но вдруг краем глаза заметил зарево.

В проёме между врат возвышалась фигура юной девы. Она была одета в белое, волнистые волосы, собранные на затылке, трепетали на ветру, а лицо скрывала медная маска, изображавшая солнце. Беспокойство вызвали сжатые кулаки незнакомки – они были объяты пламенем.

– Ливий, берегись! – Словно не впервые, я прикрылся щитом и присел за ним. Поток огня, который враг направил на нас, ударил об анкил и раздвоился. – С ума, что ли, сошла?! Кто ты такая?

Дева безмолвствовала – маска монолитом закрывала лицо, а в прорезях для глаз сияло пламя. Вдруг она атаковала со второй руки и в последний момент перенаправила огонь на Ливия, который заползал в открывшийся проход. Он с криком свалился, уцепившись пальцами за кирпич. Факел упал и погас на дне. Судя по запоздалому всплеску, падать с такой высоты не стоило.

Прикрывшись щитом, я подобрался к Ливию, не спуская взора с девы. Подал руку – он ухватился за неё ближе к изгибу локтя. Я вытянул его из ямы и отвёл за спину. Осторожно вышагивая боком, оценил обстановку: выход дева закрывала спиной, а лезть в подземелье означало собственноручно загнать себя в ловушку.

Мы встряли.

Кулаки девы разгорелись ярче: она готовилась к атаке. А я качнулся. Это не ускользнуло от Ливия – он придержал меня за плечи и с беспокойством шепнул:

– Луциан, ты как?

Ощущая, как поднимаются спиртовые пары со дна души, насыщая кровь, я захохотал. Дева склонила голову к левому плечу, и пламя на время утихло. Ливий правдами и неправдами пытался привести меня в порядок, но было уже поздно.

– Достопочтенная, а достопочтенная? – пьяно протянул я и воздел Священный щит над головой. Он показался мне легче гусиного пера. – Почему же ты не представилась, злобная коза? С тобой говорит Луциан Корнелий Сильва собственной персоной! А ты что за фрукт?

Ливий, закрыв ладонью рот, засуетился вокруг, как надоедливый щенок. Он попытался меня вразумить, махал руками, будто свежий воздух был способен замедлить опьянение. Я отпихнул Ливия и, как был, с анкилом двинулся на деву.

Её оцепенение сошло на нет – наполнив руки огненными шарами, она выстрелила в меня пять раз.

Качка на ватных ногах позволила мне увернуться и подобраться к ней на короткий шаг. Отскочив, дева атаковала длительным огненным потоком с двух рук, но я, оставшись ступнями на земле, изогнулся в мост, опёрся на щит и кувыркнулся через голову.

Огонь пролетел мимо, а я отряхнулся и сплюнул на плитку святыни. От моих трюков у Ливия вытянулось лицо.

– Противная коза, а что козочки говорят? – неестественно прогнувшись в спине, будто нежить, я обратился к посеревшему от происходящего Ливию: – Ну же, шельма, ты знаешь, ты умник! Я забыл совсем, как же они… – Почесав макушку, я растрепал волосы и прыжками увернулся от серии атак. Поставил щит и облокотился о него. Подперев подбородок, хмельно вздохнул: – Бее или ме-е-е? Бее – это бяшки. А бяшки такие ми-иленькие, верно ведь? Бяшки-бар-рашки… А вы все кто такие? Чего уставились? – Я пытался сфокусировать взгляд на маске. – Все трое, козы проклятые, пошли вон!

Дева, троившаяся в глазах, приготовилась к массированному удару. Она расставила ноги, присела и сжала ладони. Ливий схватил меня за шиворот и, проявив недюжинную силу, уволок в туннель. Я кубарем полетел по ступеням, а следом, хватаясь за анкил, влетел и Ливий. Жар и рыжина огня заполнили всё пространство храма. Мы едва успели сбежать.

Ливий пытался помочь, но, хватаясь за одежду, лишь усугублял положение: я спотыкался весь спуск по витиеватой лестнице. В спину сбивчиво дышал Ливий, скорости которому придавало тепло пожара. Когда головокружение лихо завертело мой мир, в сандалии натекло воды. Мы спустились, а меня чуть не стошнило от круговерти.

Опьянение постепенно спало, как всегда бывало по истечению некоторого времени. С трудом моргая, я попытался осмотреть подземелье. Контуры растекались причудливыми орнаментами, и я пошатнулся, согнувшись в спазме тошноты. Ливий не дал мне отстать – забрав анкил, перебросил ремень через плечо и накинул мою руку себе на шею.

– Держись. Уверен, у катакомб сквозной выход, – подбодрил он.

Меня хватило на немощный кивок. Мы потащились по узкому пространству. Пещера, залитая водой по щиколотку, пропиталась плесневелым и сырым зловоньем. Настораживало отсутствие человеческого следа.

– Она… преследует нас, – вымолвил я, показав большим пальцем за спину.

Ливий подхватил мою руку, и я крепче ухватился за его шею. Он обернулся, но мигом отвёл взгляд. Туннель осветило всполохом огненного зарева. Послышались всплески – дева догоняла нас бегом.

Свернув в углубление, мы резко встали. Ливий, простонав от разочарования, ощупал стену. Осветив пространство факелом, он запричитал, обращаясь к богам. Я погладил шершавый камень и сглотнул – жар настигал.

– Мы попытались. Орк ведь примет это во внимание? – спросил я, вставая на свои две, чтобы облегчить ношу Ливию.

– Орк – да, – не своим голосом ответил он.

– Ливий?

С решительным видом он развернулся и вышел вперёд, прикрывая собой. Я не узнал изнеженного зажиточного патриция: скулы заострились, как клинки, а глаза потемнели до оттенка погребальной корицы. В образе марсова салия мой бывший друг всё меньше походил на утончённого Священного царя и всё больше – на воина.

Дева в маске выпрыгнула на нас и, наращивая огненные шары, направила кулаки вперёд.

– Ливий, что ты творишь?

– Орк бы простил меня, Луциан. – Ритуальный кинжал, предназначенный агнцу, выскользнул из одежд, угодив в ладонь. Так он ещё и вооружён! Ливий выставил тонкий нож, крепко сжав резную рукоять, и улыбнулся мне: – А Лаверна^[7] – нет.

С кличем, сбившим с толку врага, Ливий бросился на неё. Он повалил деву в воду и прижал заточенное лезвие к горлу. Огонь погас – Ливий зафиксировал руки девы коленями и содрал с неё маску. Он пресекал слабые попытки вырваться.

Изогнув в удивлении бровь, я оглядел блаженное лицо друга, любовавшегося маской на ладони. Он разве что в губы с ней не целовался, упиваясь медным блеском.

После мой взор опустился на лицо девы – и изо рта вырвался вздох: хмурое лицо, надутые губы цвета молодой вишни, аквамариновые глаза и размётанные по воде канаты светлых волос.

– Весталка?

– Я заговорю только после того, как твой подельник прекратит нарушать священный обет и соблазнять весталку! – воскликнула разрумяненная жрица. Она засучила ногами и руками, расплескав вокруг россыпь брызг. – Слезь с меня, изврат!

– Успокойся! – Очнувшийся от наваждения Ливий, прикрылся маской от капель. Он попытался перекричать весталку: – Я не пытаюсь тебя соблазнить, дура! Ты хотела нас убить, и я остановил тебя!

– Ага, а это у тебя клинок, хочешь мне сказать? – Дева вильнула бёдрами, чтобы спихнуть с себя Ливия. У меня вытянулось лицо от удивления. – Тоже мне, благочестивый Царь священнодействий.

Между тем фраза, которую произнёс раскрасневшийся Ливий, во сто крат усилила всеобщее смятение:

– Я возбуждаюсь от воровства, а не от насилия, испорченная ты девка! – Он надавил лезвием кинжала на её шею. – Я не выпущу тебя, пока не объяснишь, зачем напала на нас.

– Ты – шкатулка сюрпризов, Ливий Туций Дион, – присвистнул я, глядя на его румяный затылок. – А ты, весталка-вакханка, тоже не так проста. Давай говори, зачем швырялась огненными шарами?

– Я не собираюсь отвечать на расспросы, пока его штука упирается в меня. – Весталка отвернула голову, обнажая и демонстративно подставляя шею под нож. – Предпочту смерть бесчестью.

– Ты меня не интересуешь, понятно? – Ливий охладил правую щеку маской. Он потёрся о неё, словно ласковый кот, и блаженно улыбнулся. Взглянув на лицо весталки, хмуро добавил: – Это мощнейшая реликвия, – он вновь улыбнулся в «лицо» маске, – сомнений нет.

Весталка скривила губы.

– Венера наградила меня чрезмерной привлекательностью, упрямый осёл, – возмутилась она и ошпарила Ливия взглядом. – Это моё проклятие. Я источаю что-то вроде афродизиака – и мужи вокруг сходят с ума. Из-за чего мать с отцом отдали меня на попечение весталкам… с юного возраста. – Она отвела взгляд, и с её ресницы сорвалась слезинка. Весталка моментально стёрла её. – Я через многое прошла, чтобы так просто сдаться двум дуракам.

Похлопав себя по щекам, я решительно подошёл к Ливию и коснулся его плеча. Он с неуверенностью убрал кинжал от горла девы и, перекинувшись со мной многозначительным взглядом, всё-таки ушёл. Я поднял весталку – тонкая и лёгкая, она вспорхнула, точно те воробьи в фонтане, и отжала края сто́лы.

Встав между двумя, я расставил руки, точно спортивный судья, и приложил палец к губам. Ливий показал на весталку:

– Она же сбежит.

Я шикнул на него. Как по команде, вступила дева:

– Вы оба напали на меня!

– Тш-ш-ш… – Прикрыв глаза, я показал обеим сторонам указательные пальцы, призывая к тишине. Посмотрел на них поочерёдно. – Помолчи, Ливий. Дева, ты тоже. Прошу.

– Атилия, – представилась весталка и скрестила руки под грудью.

Изобразив почтительную улыбку, я кивнул Атилии. Указав на маску в руке Ливия, сказал:

– Вещица проклята.

– Вздор. – Он оскорбился, будто я назвал его мать служительницей лупанария.