Развод. У него была другая жизнь (страница 8)
– Кто там? – спросила я, не снимая цепочку.
Тишина. Затем шорох, словно кто-то быстро отошёл от двери.
Утром обнаружила под ковриком конверт. Без подписи, без адреса. Внутри – фотография. Я у офиса Ильи, мы вместе выходим из здания. Снято с противоположной стороны улицы, издалека, но лица узнаваемы. На обороте надпись кривыми печатными буквами: «Мы знаем каждый твой шаг».
Я не стала показывать фотографию маме и Кате. Просто позвонила Илье, рассказала о находке.
– Я сейчас приеду, – голос адвоката звучал жёстко. – Это уже статья Уголовного кодекса – угрозы с целью отказа от правомерных действий. Сегодня же отправимся в полицию.
Спустя два часа мы сидели в кабинете следователя. Худощавый мужчина средних лет с усталыми глазами внимательно изучал наши материалы – записи звонков, фотографии, мой дневник происшествий.
– Понимаю ваше беспокойство, гражданка Морозова, – сказал он, закрывая папку. – Но пока здесь нет состава преступления. Фотография без явной угрозы, звонки… Да, они неприятные, но конкретных угроз жизни и здоровью не содержат.
Илья подался вперёд:
– Вы прекрасно понимаете, что это систематическое преследование. Запугивание с целью отказа от законных требований.
Следователь вздохнул:
– Я вас услышал. Ваше заявление мы примем, проведём проверку. Но будьте готовы, что результат может вас не удовлетворить.
– Они ничего не сделают, да? – спросила я Илью, когда мы сели в его машину.
– Сделают. В определённых пределах, – он завёл двигатель. – Но не ждите активных действий. Однако сам факт обращения важен. Если эскалация продолжится, каждое следующее заявление будет весомее.
По дороге домой я рассказала Илье о своих последних находках:
– Я проверила наш семейный альбом. Несколько фотографий пропали. Те, где я хорошо выгляжу. С отпуска, с конференции, где я получала награду. Как думаете, зачем?
Илья нахмурился:
– Готовит почву для заявлений о вашей «неадекватности». Без фотографий, где вы успешны и уравновешены, легче создать образ нервной, неуравновешенной женщины, от которой нужно «спасти» ребёнка.
Я поёжилась. Холодная расчётливость Андрея пугала больше, чем открытые угрозы.
Прошло ещё несколько дней. Звонки продолжались, но стали реже. Я старалась не обращать на них внимания, записывала и отправляла Илье, но не позволяла им управлять моей жизнью. Мы с Катей постепенно привыкали к новому распорядку – совместные поездки в школу и обратно, только по проверенным маршрутам, никаких незапланированных остановок.
И всё же каждый вечер, запирая двери и проверяя окна, я не могла отделаться от ощущения, что мы находимся под прицелом. Однажды ночью проснулась от странного шума – кто-то скребся у двери. Я замерла, прислушиваясь. Тишина, затем снова – тихий, методичный скрежет. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Стараясь не шуметь, я подошла к двери. Глазок показывал только пустоту коридора. Скрежет прекратился. Я стояла, затаив дыхание, не зная, что делать – открыть и проверить или вызвать полицию. Затем вспомнила совет Ильи и решила перестраховаться. Набрала номер экстренной службы, прошептала о подозрительных звуках у двери. Оператор пообещал прислать патруль.
Патрульные на удивление приехали быстро, осмотрели площадку, но ничего не нашли. И всё же один из них, пожилой сержант с внимательными глазами, посоветовал:
– Установите камеру, гражданка. В наше время дешевле предотвратить, чем потом разбираться.
Утром я позвонила Илье, рассказала о ночном происшествии. Его реакция восхитила:
– Я уже договорился об установке. Сегодня приедут специалисты. Миниатюрная камера для вашей двери, запись на сервер, доступ через телефон. Всё в рамках программы защиты клиентов нашего бюро.
Камеру установили быстро и незаметно. Небольшое устройство почти сливалось с дверным косяком, но обзор был отличный – вся площадка как на ладони. Теперь я могла проверять, кто звонит в дверь, прямо с телефона.
Мама следила за процессом установки с одобрительным кивком:
– Давно пора. Будем знать, что за гости к нам наведываются по ночам. – Её спокойствие и практичность всегда удивляли меня.
И решение не заставило себя ждать. Через три дня после установки камеры, около двух часов ночи, телефон подал сигнал – движение у двери. Я открыла приложение и увидела её – Ирину. Уже заметно беременную, но узнаваемую. Она осторожно оглядывалась, затем наклонилась к дверному коврику и что-то положила. После чего быстро ушла, постоянно оглядываясь.
Я лежала, парализованная шоком. Значит, вот кто стоял за ночными визитами! Не какой-то нанятый головорез, а сама Ирина – будущая мать, женщина в положении.
Утром под ковриком обнаружилась странная коробочка. Внутри – мелкие куски изрезанных фотографий. Наших семейных фотографий. Сверху записка: «Это всё, что останется от твоей жизни».
Я не стала трогать коробку голыми руками, использовала пакет, чтобы сохранить возможные отпечатки. Немедленно позвонила Илье, затем в полицию. В этот раз у меня было неопровержимое доказательство.
Следователь, тот же усталый мужчина, что принимал нас раньше, просмотрел видео с камеры несколько раз.
– Чёткая съёмка, – заметил он. – Лицо хорошо видно. И да, это уже можно квалифицировать как угрозу.
– И что теперь? – спросила я, стараясь не выдать дрожь в голосе.
– Теперь мы можем вызвать её на допрос. Официально.
– Но она беременна, – неожиданно для себя отметила я.
Следователь смерил меня странным взглядом:
– Беременность не даёт права запугивать других людей, гражданка Морозова.
Я кивнула, ощущая странное смешение чувств. С одной стороны, удовлетворение оттого, что Ирина, наконец, получит по заслугам. С другой – тревога. Что, если она действительно нестабильна? Что, если этот допрос спровоцирует её на ещё более безрассудные действия?
– Вы можете обеспечить мою безопасность и безопасность моей семьи? – прямо спросила я. – Если она решит отомстить?
Следователь тяжело вздохнул:
– В рамках закона сделаем всё возможное. Но, если честно, наши возможности ограничены. Охрану мы предоставить не можем. Но, – он сделал паузу, – вы всегда можете подать заявление о выдаче защитного предписания. Это запретит ей приближаться к вам и вашему дому.