«Черный маг Аскольд Мирин записаться на прием»

«Аскольд Мирин черная магия»

Кофемашина запищала, сообщая о готовности, но я не шелохнулась. Запросы в поисковике ничего не давали – версии страниц были минимум трехмесячной давности, значит, их я уже видела. Где этот загадочный форум, о котором говорила «ворона»? Или она все придумала?

Я потерла глаза – строчки начинали двоиться. Сегодня вызовы будили меня трижды за ночь. Первый раз в три, второй в пять. Последний был около девяти утра – сквозь сон я смутно различила девушку в развевающемся платье на мосту. Я оставила ее саму выбирать, жить или умереть.

«Аскольд Мирин и его девушка»

«Аскольд Мирин… – Палец застыл над клавиатурой. На всякий случай я оглянулась, проверяя, что по-прежнему одна на кухне. – … Женится».

Бинго.

Вторая же ссылка вывела меня на группу «ВКонтакте» – у нее было то же название, что и у телепередачи, в которой когда-то участвовал Аскольд. Описание обещало горячие новости о закулисье и эксклюзивные подробности из жизни участников. В рубрике «Наши герои» нашлось интервью с «самым опасным и соблазнительным мужчиной за все десять сезонов». Я кликнула на текст, но почему-то вместо того, чтобы начать читать, пошла наливать себе кофе.

Стоит ли принимать всерьез предупреждение этой женщины? Вряд ли там что-то важное. Хотя… Я взяла чашку с черными снежинками на белом фоне. В последнее время здоровье Аскольда было стабильно – насколько вообще может быть стабильно здоровье человека, пережившего восемь операций и остановку сердца. Он даже подумывал взять приятеля в пару к Веле – так звали маленького рыжего хомячка, жившего в огромной клетке у нас в гостиной. Люди ведь не берут животных, если собираются скоро умереть?

Плеснув в кофе молока, я села читать интервью. А точнее – листать вопросы.

«Как вы оцениваете нынешних участников?»

Неинтересно.

«Сколько времени нужно, чтобы полностью подчинить человека своей воле?»

Скучно.

«Реально ли работают кладбищенские привороты?»

А вот это любопытно.

«Если только вы готовы платить за них», – лаконично сообщил Аскольд.

Мы так ни разу и не обсуждали его попытку приворожить меня. Она все равно провалилась. А Матвей… то есть Аскольд – он просто не умеет по-другому.

«Знаете ли вы дату своей смерти?»

«Да».

«Есть ли у вас избранница?»

Я встала. Эта новомодная машинка делает слишком крепкий кофе. Надо сменить капсулы. Или вернуться к фильтрам. Разбавив кофе до нежно-бежевого оттенка, я вернулась к ноутбуку.

«Есть ли у вас избранница?»

«Рядом со мной уже некоторое время находится женщина, которую я очень ценю».

«Расскажете подробнее?»

«Что именно вас интересует?»

«Имя, как я понимаю, вы нам не скажете».

«Правильно понимаете».

«А чем она занимается?»

«Живет».

Я тихо фыркнула.

«Скажите нам хотя бы профессию. Это кто-то из ваших коллег?»

«Ни в коем случае».

«Ну хотя бы намекните!»

«Она учится».

«О, так вы встречаетесь со студенткой! Как мило. Чем она собирается заниматься в будущем?»

«Думаю, тем, что и так отлично умеет».

«Чем же?»

– Убивать людей, – одними губами подсказала я.

«Помогать тем, кто находится в глубоком отчаянии».

Ну, так это тоже можно назвать.

Из коридора послышались шуршащие шаги. Аскольд всегда передвигался с легким шорохом, в мягких тапочках с кожаной подошвой. Они ужасно скользили по паркету, но он продолжал их носить.

– Доброго утра.

Я закрыла вкладку и обернулась. Несмотря на хвост, пряди падали ему на лицо, обрамляя впалые щеки. Широкие рукава свитера закрывали руки до костяшек пальцев, но я заметила свежую повязку, когда Аскольд достал из шкафчика чашку.

Кофемашина приветственно зашумела.

– Привет.

Я подождала, пока он опустится рядом, сделает первый глоток, и чуть сжала пальцами прохладное запястье. Аскольд переложил чашку в забинтованную руку и спокойно продолжил пить кофе. Сердце его стучало ровно и умиротворенно.

– Все в порядке. – Я отпустила его.

На самом деле мне не обязательно было проверять пульс – хватило бы прислушаться к сердцебиению. Но так я не только слышала, но и чувствовала. К тому же этот странный ритуал успокаивал. Немного нервно жить с человеком, который готовится умереть.

– Спасибо.

Аскольд включил оставленный с вечера на столе планшет и погрузился в новости. Я вернулась к ноутбуку, нырнув в рекламный кабинет. Но надолго меня не хватило.

– Ты действительно знаешь дату своей смерти? – Я глянула на него поверх крышки ноутбука.

– Хм?

– Ты сказал в интервью, что знаешь дату своей смерти.

Аскольд поднял глаза. Усмешка – даже не усмешка, а скорее намек на нее – тронула уголок потрескавшихся губ.

– Разве не этого все ждут от черного мага?

– То есть ты на самом деле не знаешь?

Он вернулся к планшету.

– Точно – нет.

– А не точно?

Аскольд вздохнул.

– Напомню, что во избежание неожиданностей предлагал тебе подписать договор.

Отлично он называет женитьбу.

Я взяла крекер из стеклянной вазочки, которая больше служила украшением, чем подносом. По-моему, эти крекеры я выкладывала с месяц назад.

– При чем здесь это?

Аскольд продолжал листать новости.

– При том, что точная дата мне действительно неизвестна. А любое завещание можно оспорить, особенно если родственники очень постараются. Насколько я знаю свою матушку…

Рискуя сохранностью зубов, я все-таки начала жевать крекер:

– Но ешли бы жнал, ты бы шказал мне?

Серебристо-белую кухню, просторную и светлую, как из каталога «Икеи», залило молчание. Аскольд так внимательно просматривал новости, что я невольно заглянула ему через плечо. «Скоро биткоин рухнет до критической отметки»…

– Серьезно. – Отчаявшись прожевать, я просто проглотила крекер с глотком кофе. – Если ты узнаешь…

– То непременно с тобой поделюсь, – пробормотал Аскольд, не поднимая головы.

На столе завибрировал мой телефон. «Альбина». Я схватила трубку.

– Да?

– Вера, – выдохнула Альбина. – Началось!

– Давно?

– Ночью.

– Буду через двадцать минут.

Я закинула чашку в посудомойку и на ходу проверила одежду: джинсы, байковая худи, черные носки – вроде можно ехать. Уже в коридоре до меня донесся размеренный голос:

– Ты будешь гладить костюм на завтра? Я могу взять с собой в химчистку, когда поеду.

Я на секунду перестала зашнуровывать ботинки. Черт. Завтра же свадьба. А у меня костюм лежит где-то в недрах шкафа. Ключевое слово – лежит…

– Захвати, пожалуйста! – крикнула я. – Он в шкафу. Спасибо!

Уже взявшись за ручку двери, я на всякий случай снова прислушалась к его сердцу. Умирать прямо сегодня Аскольд точно не собирался.

* * *

В такси я без конца набирала Петровича. Мы договорились давно: как только начнется, я тут же позвоню ему, и он приедет. За окном проплывали серые пятиэтажки, скверы с голыми ветвями и полосы бело-голубого неба. Гул голосов почти затих, и лишь сейчас я поняла почему: ребенок Весенней Девы готовился появиться на свет. Осталось только сделать так, чтобы его мать не умерла от боли – и очередная зима завершится.

Я снова нажала на «Вызов». Судя по тому, что пятиэтажки постепенно сменялись разрезающими небо высотками, мы покинули центр и подъезжали к Кантемировской. Ну давай, Петрович. Ты же обещал.

– Алло? – раздался в трубке надтреснутый голос. – А ну держи ближе к уху, я не слышу.

– Дмитрий Петрович! – громко сказала я.

– Еще ближе, говорю!

– Дмитрий Петрович, Альбина рожает.

– А? Вера, ты, что ли? Тихо, тихо, парень, не дергайся, сейчас анестезия возьмется…

Из недр желудка поднялось дурное предчувствие.

– Вы на операции? – безнадежно уточнила я.

– Да. Не могу говорить, Вера. Потом.

Я прикрыла глаза. Нужно отвезти Альбину в больницу, а там что-нибудь придумаем. Объясним свечение. Если она все чувствует, то и рожать должна с врачами.

– Ты это, Вера. Ребенка, главное, лови. Проверь, чтоб дышал. И чтоб послед вышел! Позвоню, как освобожусь. Ну, боец. Вроде онемело…

Звонок оборвался как раз тогда, когда мы подъехали к дому Альбины. Опустив стекло, я вдохнула потеплевший воздух. В нем пахло пробивающейся сквозь землю травой и талыми водами.

Вместо того чтобы выбраться из такси, я открыла список контактов. Снова нажала «Вызов».

– Да, Вера? – отозвалась Фрося после трех гудков. – Что такое?

Она так и не научилась здороваться. Или просто не удостаивала меня этой чести.

– Привет. У Альбины начались роды, а наш знакомый врач сейчас занят. Ты могла бы приехать? Или лучше все-таки в больницу?..

– В больницу не надо, – быстро ответила Фрося.

В трубке слышался детский визг.

– Но она же…

– Она сама справится.

– Она рожает, как обычная женщина! – выдохнула я. Часть меня по-прежнему возмущалась этим фактом, и я старалась за нее держаться. Альбине нужна живая часть моей души. И хорошая заморозка. – Я боюсь что-то сделать не так.

– Подожди, – в ухо мне зашуршало. Послышался приглушенный голос: – Ты можешь остаться с Миланой?

Я отстраненно подумала, что Антон сейчас рядом с ней. Судя по тому, что ответа не последовало, он просто кивнул.

– Ладно, – сжалилась Фрося. – Пришли адрес, я приеду.

Она отключилась.

– Эй, дэвушка, – таксист нашел мои глаза в зеркале заднего вида. – Помощь нужна?

Или все-таки отвезти Альбину в больницу? Вдруг что-то с малышом? Хотя Фросины дети рождались легко… Да и девочка Альбины, Танюша, в тот раз появилась на свет примерно за час.

Телефон пиликнул сообщением. «ТЫ ГДЕ?»

– Не надо, спасибо.

Я отправила таксисту оплату и выскочила из машины под крепчающий ветер. На ресницы упали первые ледяные капли. Альбина явно была в нетерпении.

Или ей было очень больно.

* * *

Дверцы лифта разъехались, и первым, что я увидела, была массивная фигура мужчины в черной футболке и джинсах. Смотрящий прислонился спиной к стеганой двери с желтыми кнопками, скрестил руки со вздутыми бицепсами на груди и мрачно наблюдал, как я иду от лифта. Ничего хоть отдаленно приветливого его лицо не выражало. Губы сжались в суровую линию, всполохи тумана в глазах предупреждающе сверкали.

– Тебя здесь не ждут, Зимняя Дева.

Никто сегодня со мной не здоровается, ты смотри.

– Еще как ждут!

– Тебе туда нельзя, – безапелляционно повторил Смотрящий.

– Как, интересно, ты меня остановишь? – спросила я. А сама подумала: наверное, я злюсь. Кто угодно бы разозлился.

Смотрящий посмотрел на меня в упор, и туман замерцал, свиваясь в два крошечных вихря.

– Я сказал, тебе туда нельзя.

Я прислушалась: у Смотрящего не билось сердце, ему не было холодно и страшно. Убить его нельзя, испугать нечем.

В заднем кармане джинсов затрезвонил мобильник. Я вытащила его, уже зная, что увижу. «Альбина».

– Слушай, это же твой ребенок, – заговорила я нарочито спокойно. Если у него нет сердца, может, откликнется здравый смысл? Я на ходу рассказывала все, что прочла о родах за последний месяц, все сложные случаи, какие только могла вспомнить, чтобы хоть как-то до него достучаться.

– Дети Весны всегда рождаются здоровыми, – отрезал он.

Я попробовала иначе:

– А Альбина? Она там одна, ей помощь нужна. Если что-то пойдет не так и ей не помогут, она же больше родить не сможет. Этого ты хочешь?

Смотрящий не двигался.

– Ты туда не пойдешь, – тихо повторил он.

– Обещаю не замораживать ей боль.