«Смотри у меня! – грозно предупредила она и после небольшой паузы добавила жалобным тоном: – Как думаешь, это его жена? Кто такие Ато и Нииша? Его дети? И эта девочка наверху? Его дочка?»

«Понятия не имею. Вроде у него должна быть жена, да. Про детей я тоже что-то слышал. Судя по грязному цвету волос на кусте, это мог быть кто-то из них. Как это все не вовремя!»

Лъо было обидно, что вместо того, чтобы радоваться страданиям лютого врага, заслужившего самого сурового наказания за свои преступления, он начинает ему сочувствовать. А все потому, что он очень любил детей. Не до такой степени, чтобы завести собственных, но чужие ему всегда нравились. Уж точно он не желал смерти ни одному ребенку в мире, даже если его породил сам наместник.

Все эти драматичные переживания вовсе не входили в планы Лъо. Вероятно, стоило уйти отсюда, пока он не начал рыдать над телами вражеских детей. Можно осмотреть город и вернуться, когда Аисъо отойдет от потрясения и будет в состоянии выполнить обещание познакомить его с велленами. Да и кто знает, может быть, Лъо и сам встретит кого-нибудь из них во время прогулки?

Он кивнул сам себе и вышел за ворота, едва ли слушая Миирну – она читала ему нотации о том, что нельзя судить о демонах по цвету волос.

* * *

Аисъо не мог смириться с исчезновением детей. Он со скоростью света облетел весь город в поисках них. Но все, что он обнаружил, – это такие же колючие кусты, какие росли в его доме, да нескольких свидетелей, в ужасе рассказывавших, как их родственники обратились растениями.

Он вернулся в поместье. Кровь и волосы в саду принадлежали его дочери. Теперь он не сомневался, что Велле предал его.

Аисъо потерял счет времени, сидя рядом с телом Найаты, прижимая к груди одежды погибших детей.

Он готовился к ссорам с женой, к тому, что Ато и Нииша не захотят его видеть. Или, наоборот, побегут к нему навстречу, как делали раньше, будут радостно смеяться, когда он отдаст им подарки, поспешат к соседям хвастаться, что папа вернулся.

Он не ожидал крови, смерти и пронзительной, нестерпимой боли в груди. Он не думал, что стоит только зайти во двор родного поместья, как его жизнь остановится, словно разорванное копьем сердце, и никогда больше не забьется с тем же трепетом, что раньше.

Где найти силы отомстить? Да и кому мстить? Вечным? Они бессмертны! Сейчас Аисъо обуревало лишь одно желание: лечь рядом с женой и тоже умереть. Больше никогда ни о чем не думать. Особенно о том, как Вечные могли допустить что-то подобное.

Потоп. Отравленная вода. Дети пережили и то и другое. Однако Велле убил их, поглотил их тела и обратил в растения. Но почему? Что здесь произошло?

И все эти трупы на улице. Даже если Вода и Лес не имели прямого отношения к произошедшему, они все же устроили потоп в попытке вытравить жителей из города. Испарения черных водорослей, которыми пахла вода, вызывали у демонов галлюцинации. Возможно, именно они стали причиной необъяснимой агрессии по отношению к его семье и другим горожанам.

Наместник сжал руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Неужели за десять лет Вечные забыли о договоре? Они обещали мир и спокойствие при условии, что Аисъо выполнит их поручение. Наместник собирался сделать все, чтобы новая власть не совершала ошибок архимона и оставила Бессмертных в покое. Но теперь он не знал, как сдержать жгучее желание уничтожить Полесию и безумных Вечных вместе с ней.

Он убил много врагов, всегда знал, что на него может обрушиться кара за эти убийства, и готов был принять свою судьбу. Но дети! За что? Почему? Они ни в чем не виноваты.

В очередной раз Аисъо уткнулся лицом в окровавленные одеяния, давая волю слезам.

* * *

Раньше Лъо слышал об Иолиме только хорошее. Если, конечно, не считать, что здесь находилось гнездо грязных революционеров и большинство жителей поддерживали эти идиотские идеи свободы, равенства и братства. Но в остальном город считался удобным, красивым, дружелюбным, а иногда даже приравнивался к мифическому идеалу.

Но теперь Иолим не вызывал ничего, кроме ужаса и тоски. За время прогулки Лъо насчитал более двухсот тел. И это только те, что лежали на улице, в дома он почти не заходил. Мужчины, женщины, дети, богатые и бедные, ларэ и ламоры*, община которых располагалась в западной части города. Не говоря уже о лужах крови и других следах резни.

Сначала Лъо не понял, с чего это демоны умерли от простых колотых ранений, но, рассмотрев пару жертв повнимательнее, пришел к выводу, что лезвия были покрыты ядом. Он и сам знал толк в отравленных клинках, даже определил смертоносное вещество по характерным темным пятнам вокруг порезов.

«Ну и город, – рассуждал Лъо про себя. – Мало нам проблем, что ли? Почему нужно было устроить резню именно перед моим приходом? Мерзкие плебеи!»

Он продолжил изучать Иолим в поисках живых демонов.

* * *

Когда Лъо вернулся, Аисъо стоял посреди сада, рассматривая покрытую ярко-синими цветами раскидистую койу. Снизу ее гладкий белесый ствол покрывали разноцветные узоры, нарисованные детьми в день начала лета, а наверху голубоватые круглые листья весело шумели на ветру. На руках наместник держал ту самую девочку, что каким-то чудом пережила нападение. Она спала.

Лъо подошел к Аисъо, подметив, что кровавое пятно исчезло со двора. Он прокашлялся и тихо сказал:

– Слышь, а? Почти в каждом доме трупы лежать. Так вот, те, кто не были потонувши этой ночью, взявшись за оружие, да и порубивши друг друга. Говорять, вода яд принесши.

Самое ужасное, что оставшиеся в живых горожане даже не раскаивались в содеянном. Они обсуждали утреннюю резню так, будто это случилось где-то далеко, в другом городе, в другом мире. Будто не они еще несколько часов назад бегали по улицам с окровавленными мечами и призывали убить всех неверных. Не верных чему? Они не помнили.

Лъо украл чистую одежду, помылся в каком-то заброшенном доме и тщательно спрятал отросшие серебристые волосы под шапку. Он нашел на улице неплохой меч, но, даже вооружившись, больше не желал ходить по городу один.

– Храм Лесного Культа закрыть, – добавил он. – На стук никто не отвечаить.

Лъо не посмел залезть на территорию Храма – слышал, что веллены очень ревностно относятся к нарушению границ своих владений.

– Я ненавидел жену, – едва слышно произнес Аисъо.

Это признание смутило Лъо. Он не был готов выступать в качестве душевного лекаря и чуть не спросил, почему тогда Аисъо так расстроен, что жена умерла, но вовремя сдержался, вспомнив про клок волос на кусте.

– Получается, – тихо продолжал Аисъо, – я даже не смогу отомстить за ее смерть. Те, кто поднял руку на нее, сделали это под действием ядовитых испарений. Найату, детей – их убили Вода и Велле. Вечные… Вечным не мстят.

Аисъо с ненавистью думал о Велле. Тот клялся защищать его. Хотя о детях речи не шло, разве не очевидно, что их договор распространялся на всю его семью? Да, Вечные мыслят иначе, нежели демоны, но не настолько же. Вероломные обманщики Велле и Вода! Если бы мог, он свернул бы им шеи. Но у них не было тел, на которые Аисъо мог бы воздействовать.

Понурив голову, Лъо искреннее произнес все, что считалось необходимым говорить в таких случаях. Слова показались пустыми и бессмысленными по сравнению с горем в глазах Аисъо.

Последний проглотил слезы. Его лицо приняло привычное бесстрастное выражение. Очевидно, он умело скрывал за ним все эмоции, и сейчас этот навык пришелся очень кстати.

– Пойдем. Я знаю, как попасть на территорию Храма Лесного Культа, – сказал наместник и медленно побрел к воротам.

* * *

Родители раненой девочки погибли. Аисъо взял ее с собой, чтобы отнести в Храм и передать на попечение велленов.

По дороге они заглянули в здание управы и во дворец градоначальницы. Там тоже лежало несколько убитых, большинство из них наместник знал лично: с кем-то общался по торговым делам, с кем-то в детстве играл в догонялки, с кем-то еще недавно строил планы по свержению архимона. Только сейчас он осознал, что множество его друзей и знакомых, вероятно, погибли. Но после увиденного дома у него едва ли хватало сил переживать об этом. Он будто наблюдал за происходящим со стороны: ничто его не впечатляло, хотя умом он и понимал масштабы трагедии.

– Видевши живых демонов только в трактирах, гниль им в кишки! – говорил Лъо, когда они подходили к Храму. – Там все места заняты, вот так вот. Некоторые были так упимшись, шо прямо на полу валявшись, а то и на улице. – Он приправил свои слова несколькими смачными ругательствами.

– Возможно, сегодня будет еще один потоп, – с трудом проговорил Аисъо. – На этот раз последний.

«Нужно что-то сделать», – с досадой думал он. Он же наместник. Демонов нужно эвакуировать, пока они пьяными не утонули в очередном ядовитом наводнении.

Эти мысли так и щебетали в голове стаей непослушных багрянок. Аисъо не понимал, как решить эти проблемы. Как вообще можно заниматься делами, когда он только что потерял детей и испепелил тело жены, а теперь у него в сумке лежал сосуд ее с прахом? Все казалось бессмысленным.

С трудом заставляя себя двигаться, Аисъо повел Лъо в обход высокого глухого забора, окружавшего храмовый комплекс. С противоположной от главных ворот стороны находилась небольшая калитка, пользоваться которой дозволялось лишь избранным. Аисъо без всякого ключа отворил ее, к немалому изумлению своего спутника, что за пару часов до этого безуспешно пытался сделать то же самое.

Демоны вошли в большой сад с желтоватым песчаными дорожками и клумбами алых цветов. Белоствольные деревья раскинули широкие ветви, укрывая нежные лепестки и траву от солнечных лучей. Впереди виднелась выполненная из красного камня скульптура – юный веллен приносит дары Лесу.

Несмотря на терзавшее его горе, Аисъо подметил, что с Храмом что-то не так. Нет, его смутило не отсутствие мудрецов в алых одеяниях и даже не гробовая тишина, хотя и то и другое казалось неестественным.

– Где все багрянки? – прошептал он.

– Э, кто? – не понял Лъо.

Маленькие багровые птички испокон веку жили в саду при Храме. Они принадлежали Верховному Веллену Этъо, служа его связью с Великим Лесом. Умные птички выполняли его поручения, могли следить за происходящим в Лесу и считались символом Храма. Раньше багряные крылышки так и мелькали в бело-голубой листве сада, отовсюду слышалось веселое чириканье. Но теперь, без привычного щебета все казалось пустым и безжизненным.

«Неужели Этъо мертв?» – подумал Аисъо. Ведь если Верховный Веллен умирал до назначения преемника, багрянки погибали вместе с ним, обращаясь в пепел. В теории. В последний раз такое произошло настолько давно, что это перешло в разряд легенд.

В самом центре комплекса возвышался Лесной Храм, напоминавший острую пирамиду, сплетенную из живых стволов и ветвей. Солнце слепило, отражаясь от его белоснежных стен, а ветер поигрывал с выросшими на них редкими голубоватыми листочками. Четыре служебных здания – жилые дома для мудрецов и гостей, резиденция Верховного Веллена, а также павильон для собраний, обучения и тренировок – были построены по такому же принципу, только отличались прямоугольной формой. Каждое сооружение окружал отдельный сад.

Не успели Аисъо и Лъо ступить на песочную дорожку, как услышали шаги. К ним спешили вооруженные мечами подросток в красном одеянии и шапке веллена и похожая на мальчишку девица с остриженными по подбородок белыми волосами, одетая в невзрачный мужской костюм. Наместник не дал бы ей больше двадцати пяти кварт.

Он никогда не видел ни того, ни другую и повернулся к ним, сохраняя спокойствие и не обнажая меча. Юноша, видимо, попал в Храм после отъезда Аисъо, а девушка, судя по костюму, приехала издалека. Не добежав нескольких шагов, оба остановились и опустили оружие.

– Вы наместник Аисъо, – узнала его Таала, не без сочувствия посмотрев на спящую девочку у него на руках.