Аисъо привел ее в общий зал, где веллены проводили свободное время, читая и играя в настольные игры. Как и во всех помещениях, стены здесь будто росли из земли переплетенными между собой стволами, а все полки для хранения вещей прятались внутри. Пол покрывал слой сушеных ароматных трав. Там же лежали плоские подушки, на которых веллены обычно сидели за двумя длинными низкими столами.

Демоны устроились за одним из них. Таала подала Аисъо рекомендательное письмо от главы Отделения внутренней разведки Особого ведомства, которого наместник знал лично. В послании говорилось, что Таала служит их общему делу и сейчас выполняет важное спецзадание высшей степени секретности. Наместника просили оказать ей всяческое содействие.

– Самое лучшее, что я могу сделать в данный момент, – сказал Аисъо, изучив письмо, – это помочь сестре выбраться из Иолима.

– Благодарю брата, – ответила она с легким поклоном. – Могу я задать несколько вопросов?

– Разумеется.

– Тот демон, что был с тобой, Лъо. Ты давно его знаешь?

– Вовсе нет. – Аисъо рассказал, как вытащил Лъо из канавы накануне.

– И ты не задержал его? – воскликнула Таала. Она сразу заметила серебристые волосы, выбивавшиеся из-под шапки демона, но, поскольку тот сопровождал наместника, не решилась действовать.

– На каком основании? – снисходительно спросил Аисъо. – Цвет волос? Во-первых, это не повод для ареста. Он может быть кем угодно. Документы у него украли. Если его арестовать, он проведет в изоляторе ближайшие пару месяцев, пока мы не выясним, кто он. Во-вторых, он и так оказался в ловушке, ступив на территорию Леса. Бежать ему некуда. Сейчас не до политических репрессий.

– Прошу прощения за мою самонадеянность, – почтительно кивнула Таала. – Брату лучше знать, как поступать в подобных ситуациях. – Немного подумав, она добавила: – Лъо – местное имя. Но у него странный выговор. Как считаешь, он из Полесии?

– Не думаю, нет. Он, скорее, прибыл издалека. Ищет встречи с Веллевой Невестой по поводу какого-то проклятия. Я обещал помочь ему.

– Ты не думаешь, что он может представлять опасность для Алайи? – с сомнением спросила Таала.

По мнению Аисъо, Алайа сама представляет опасность для кого угодно. Да, она редко отказывала в помощи, но задумай проситель что-то плохое, он даже не сумеет добраться до нее. Если же Великий Лес пропустит его, значит, намерения просителя чисты.

– Думаешь, Лъо имеет отношение к твоему делу? – поинтересовался наместник. Степень секретности указывала на важность разыскиваемого Таалой демона. Какая-то шишка из врагов Революции? Аисъо на ум пришло несколько имен, но он не стал задавать лишних вопросов. В конце концов, у него своих проблем хватает, чтобы вмешиваться в дела Внутренней разведки.

– Пока не знаю, – честно ответила она. – Тот, кого мы ищем, обладает уникальной способностью оставаться неузнаваемым. Его лицо невозможно запечатлеть на бумаге. Те, кто его видел, не в силах описать его внешность. А кто уже встречал этого демона, могут не узнать его. В любом случае в нашей работе лучше не игнорировать подозрительных личностей.

Аисъо слышал о подобном даре, но никогда не встречал таких демонов. Хотя кто знает? Возможно, встречал, но не узнал.

– Согласен, – сказал он. – Что ж, будь с ним начеку. Пока он не сделал ничего плохого, но я бы не стал ему доверять.

Их разговор прервал настойчивый стук в ворота.

Глава 7. Последний вечер в Храме Лесного Культа

Вернулся Лъо. Он выглядел потрясенным и усталым, попросил поесть. Им всем не помешало бы поужинать, и они отправились на кухню жилого корпуса велленов, где обнаружились кое-какие запасы. Потоп не затронул территорию Храма и не попортил их.

Лъо рассказал, что не смог найти градоначальницу Лусъу, хотя обошел город несколько раз.

– Всех тех пьяных дурней какий-то древесны коконы были поймавши, – говорил он с набитым ртом, запивая лепешку мясным бульоном. – Лиц-то и не рассмотреть. А трактир тот, где я жителей утром видавши, полностью оплетен этими ветками, и не слыхать ни звука. Не знаю, живы ль дурни внутре. – Он грубо выругался и вновь вцепился в лепешку зубами.

Таала искоса наблюдала за ним, пытаясь понять, настоящий ли у него говор или это маскировка.

– Скорее всего, живы. – Аисъо так и не притронулся к еде, а только помешивал овощи, в задумчивости глядя в тарелку. – Велле взял их в заложники, захватил в коконы и погрузил в сон. Кажется, в сознании остались только мы четверо. – Он рассказал о требованиях Великого Леса и добавил: – Завтра уходим в Гротхим.

– Э-э-э, а как же Веллева Невеста? – воскликнул Лъо, выронив надкусанную лепешку.

Ему ведь совсем не нужно в Гротхим! Ему нужно в другую сторону, к дому колдуньи. Он думал, что сможет уговорить одного из велленов проводить его, но теперь остался только этот щенок Инъо. А он же точно последует за Аисъо, куда бы тот ни пошел, даже если предложить ему все богатства Светлого Царства.

– Одному тебе ее не найти, – равнодушно сказал Аисъо. – Инъо проводит нас к Алайе после того, как мы выполним приказ Велле.

– Нас? – спросила Таала.

– Мне тоже нужно к ней, – коротко ответил Аисъо, сдержанным тоном давая понять, что не расскажет, для чего именно ищет встречи с колдуньей.

– Как ты думаешь, наместник, почему ни я, ни Лъо не подверглись влиянию отравы и не попали в ловушки-коконы? – поинтересовалась Таала.

– Вы не местные.

Судя по всему, яд от наводнений давно отравлял умы жителей города, а Таала находилась здесь всего три дня. Лъо вообще пришел только сегодня. Что до коконов, то, вероятно, Велле взял в заложники исключительно местных жителей, позволяя чужакам удалиться.

– Велле захватил двоих велленов и двоих учеников Храма, почему же он оставил Инъо? – не унималась Таала. – В качестве переводчика?

«Вот ведь зануда!» – Лъо незаметно от остальных закатил глаза. Ему не нравились ни ее выправка, ни требовательная манера речи, будто весь мир должен думать и делать все так же, как она. Типичная фанатка нового режима.

– Возможно, – ответил Аисъо. Как и положено агенту Внутренней разведки, Таала оказалась очень дотошной. Наместник чувствовал, что, если этот допрос продолжится, у него есть все шансы выйти из себя. Но ему все еще удавалось сохранять лицо. Он считал своим долгом ответить на все вопросы и добавил: – Но, вероятно, еще и потому, что Инъо – родной брат Алайи. Велле не обидит брата своей Невесты.

В скучающем взгляде Лъо промелькнула искра любопытства.

«Получается, из всех мудрецов этот дурачок Инъо – лучший проводник, ведь Лес его не тронет, – подумал он. – Что ж, придется вернуться в Гротхим вместе с ними».

* * *

«Ничего не поделаешь, – размышлял Лъо, сидя на ступенях Храма после ужина. Уже стемнело. С фиолетового небосвода на сад смотрела огромная луна, своим сиянием будто оживляя скульптуры велленов и рогатых оланей. Лъо в задумчивости накручивал на палец вытянувшуюся из шапки нить у себя за ухом. – Я действительно не дойду один. Этот бесноватый Лес меня прикончит, как только я выйду за пределы города. Ну и ладно! Значит, у меня больше времени, чтобы подружиться с нашим героем. Ему как раз нужна поддержка». – От этой мысли он тихонько рассмеялся.

Миирна молчала с тех пор, как ветви коконов захватили демонов у Лъо на глазах. Зрелище это и правда было не из приятных, а она натура впечатлительная. Видимо, как обычно, ушла в себя. Что ж, пусть. Она любит побыть одна. Лучше ей не мешать.

В лунном свете промелькнул край белоснежных одежд. Лъо вскочил и поспешил за Аисъо. Тот подошел к небольшому пруду, остановился. Отражения звезд чуть дрожали на зеркальной поверхности, будто сомневались, стоит ли составить ему компанию. Мона подобные сомнения не мучили.

«Отлично! – подумал он. – То что нужно!»

– Э, брат! – Лъо решил следовать революционным тенденциям. – Я тебя так и не поблагодаривши за то, шо ты жизню мне спасши. В долгу я у тебя.

Аисъо, не поднимая взгляда от воды, ровно ответил:

– Это было несложно. Мне от тебя ничего не нужно. Нет ничего дороже жизни.

– Ну, точно! – ухмыльнулся Лъо. – Хотя говорять, для таких, как вы, для этих, борцов за свободу, идеи дороже жизни.

– Я тоже так думал, – ответил Аисъо. Он не хотел разговаривать, с трудом заставляя голос звучать спокойно, а не так, будто он сейчас упадет без сил и разрыдается.

Они помолчали. При других обстоятельствах Лъо фонтанировал бы красноречием. Но с демоном, потерявшим семью и почти целый город, стоило быть осторожным.

Молчание начало угнетать Аисъо. В голову полезли образы мертвых детей и окровавленных улиц Иолима. Сердце вновь переполнили негодование и обида на Велле. Проклиная себя за то, что сам не знает, чего хочет: тишины или разговоров, – он спросил:

– Скажи, почему ты не сбрил волосы? Они тебя выдают.

– Ах, это! – тихонько рассмеялся Лъо, зная, что его смех обычно вызывает у окружающих доверие. – Дык я-то сбривши был. Но эти твари так быстро растуть! Пока я валявшись в той канаве, они снова выросши.

Он стянул шапку и потрепал короткие волосы на затылке. Аисъо наконец взглянул на него. Почему-то Лъо не вызывал у него обычного раздражения, несмотря на всю его болтовню. Не зря он вытащил его из канавы. Наместника вновь посетило ощущение, что им суждено в будущем помочь друг другу. Такое не раз случалось с ним за последние десять лет.

Аисъо оценивающе прищурился. Лъо и правда выглядел и вел себя подозрительно, но наместнику стало тошно от одной мысли о допросе. Он склонялся к тому, чтобы послушать внутренний голос и оставить все как есть. Пусть Таала этим занимается, раз ей так хочется.

– Эй, ты же не думаешь, шо из-за того, шо у меня волосья, как у паскудного архимона, я противник свобод и враг народу? – состроив испуганную мину, спросил Лъо. Затем его лицо озарилось хитрой улыбкой, и он весело заговорил: – В общем, если б не проклятие племянницы моей, я бы давно к вашей братии был примкнувши. Но вообще-то я аполитичный. Только не говори девчонке, Таале или как ее? Она не пойметь.

Аисъо проигнорировал большую часть этой речи, не слишком доверяя словам демона и думая о своем. Желая отвлечься, он попросил рассказать о проклятии.

Не то чтобы Лъо жаждал говорить об этом. История нуждалась во множестве изменений, чтобы Аисъо не догадался, кто они с Миирной такие. Но он прочел мольбу во взгляде демона и похвалил себя за то, что выбрал нужный момент для разговора. Аисъо, очевидно, не желал оставаться наедине со своими мыслями. И Лъо прекрасно его понимал. Он и сам ужасался при одном воспоминании о раненой девочке на руках у наместника и окровавленных волосах, запутавшихся в ветвях колючего куста.

– Ладно, – отозвался он и начал рассказ.

* * *

С детства Миирну, дочь его любимого брата, ругали за сложный характер. Окружающие подчас находили, что с ней трудно, но и она точно так же думала про них. Не потому, что была вспыльчивой или злой, хотя в надменности ей не откажешь. А потому, что она ни с кем не хотела общаться.

Ей нравилось сидеть в своих покоях, читать книжки, рисовать смешные картинки и метать кинжалы в специальный манекен. Ей не нравились балы, охота, приемы, прогулки с архимоной в компании ее дам. И если в детстве Миирна терпела, то к шестнадцати квартам взбунтовалась.

Лъо предполагал, что на нее сильно повлияла смерть отца, отравленного при дворе архимона. С тех пор любая попытка заставить ее делать что-то против воли заканчивалась истериками и неподобающей руганью – этим мона доводила царственных родственников до белого каления. Или же, наоборот, совсем замыкалась, могла часами ни с кем не разговаривать. В общем, вела себя по меркам двора неприлично.