По приказу архимоны, бабушки Миирны, ее осмотрел лучший лекарь, но никаких болезней не обнаружил. Тогда поговорить с Миирной призвали придворного мага Каэна. Тот на все Светлое Царство славился злопамятностью, но это не помешало юной моне грубо прогнать его и нажаловаться дедушке, что маг задумал против семьи что-то плохое. Архимон ей не поверил да еще пригрозил отправить в изгнание, если она не начнет вести себя как подобает дочери мона.

А потом Миирна исчезла. Внезапно пропала, и никто не мог ее найти. Решили, что она сбежала из дворца. Даже ходили слухи, что она присоединилась к борцам за свободу.

Вскоре началась революция, и все забыли о юной моне.

Но позже оказалось, что придворный маг проклял ее, обратив в камень. Когда Лъо узнал об этом, он пришел в дикую ярость, но было уже поздно: к тому времени Каэн погиб.

* * *

Лъо опустил все детали про дворец и родственные связи Миирны, сказав, что ее семья пригласила для консультации бродячего колдуна.

– Я ко многим сильным магам ходивши-то. Никто не смог превратить ее в демона, – закончил мон. Ему казалось, что Аисъо давно его не слушает, но тот спросил:

– Почему ты думаешь, что Алайа сможет помочь?

– Дык, тот урод, шо ее заколдовавши, лесную магию был знавши, – ответил Лъо. – Все, кого ни спроси, говорять, шо Невеста Веллева лучше всех в таких проклятиях знаеть. Ну, вот я и решивши ее отыскать. Жаль только, шо в такой неподходящий момент. – Он глубоко вздохнул, зная, что выглядит искренне печальным. Он действительно очень переживал за Миирну, даже сбежал из ссылки, чтобы помочь ей. Он любил племянницу – она безумно напоминала ему погибшего старшего брата. Лъо не мог сидеть без дела, пока она находилась в таком положении.

– Твои родители знают, что произошло? – спросил Аисъо.

Лъо горько рассмеялся и сказал:

– Да ты шо, брат! Нет, конечно! Они ж подумають, шо у меня крыша съехавши. И потом, у них сейчас полно других проблем. Моя племянница – внучка у них не единственна и не сама любима. Ну я и порешивши не волновать их лишний раз.

«Ты что это делаешь? – послышался полный упрека голос у него в голове. – Решил воспользоваться моей трагичной биографией для своих грязных делишек?»

Лъо еле заметно пожал плечами и мысленно ответил:

«Не мешай! Я рассказал ему, чтобы он уговорил своего щеночка отвести меня к Алайе».

«Ну конечно, – пробурчала Миирна. – И заодно вызвать его доверие».

«Не твое дело! Уже поздно, иди спать!»

Миирна неподобающе выругалась, заявив, что она не умеет спать, потому что у нее нет тела, и не обязательно ей об этом напоминать. После этого она снова замолчала, обидевшись.

Кажется, история и правда отвлекла Аисъо от скорбных мыслей. Но Лъо не собирался сидеть с ним до утра. Хорошего понемногу, пусть остаток ночи страдает в одиночестве – он этого заслужил. Лъо устал и хотел отдохнуть.

– Как думаешь, можно ль мне переночевать в комнате одного из мудрецов? – спросил он.

– Вряд ли ты сможешь войти, – ответил Аисъо. – Я провожу тебя в гостевой дом, там тоже есть спальни.

Аисъо устроил его в одной из комнат небольшого деревянного домика, а сам пошел бродить по городу. Спать он не собирался, да и не смог бы.

Глава 8. Покидая Иолим

Таала разбудила Инъо рано утром, принеся чашку бульона и весть о том, что он должен быть готов через час. Голова у него немного кружилась – побочный эффект снотворного. Инъо помедитировал, позавтракал бульоном и давно спрятанным под кроватью печеньем. После этого он почувствовал себя гораздо лучше и смог встать.

Раны немного ныли, но полностью затянулись и не представляли опасности. Он размотал бинты, надел штаны и красную рубаху длиной чуть выше щиколотки и задумчиво посмотрел на стену.

Инъо не планировал покидать Иолим. Он бывал в Гротхиме и Еалле, но дальше не ездил. Удастся ли им выполнить приказ Велле? Вернется ли он в эту комнату? И если да, то что останется от его вещей?

Наверняка в ближайшие дни Лес поглотит город, как произошло с Нимом, поселением, что лесорубы построили на севере Полесии вопреки всем уговорам велленов. Большинство демонов там погибли. Кто выжил, сбежали. А городок за два дня зарос так, будто его никогда и не было. То же случилось с другими городами Полесии.

Инъо взмахнул рукой, силой мысли раздвигая составлявшие стену тонкие ветви. За ними на полках лежали его вещи.

Он решительно выложил все на кровать: пара комплектов красных одеяний, две шапки, небольшие шкатулочки с украшениями и магическими артефактами, мешочки с деньгами, два ножа, лекарства, яды, благовонья, печенье и сушеные фрукты, принадлежности для письма и небольшая библиотека тетрадей и свитков, а также его запас бесценных зерен лоту, большую часть которых он сразу убрал в карман.

– Ничего тебе не оставлю! – упрямо проговорил Инъо.

Он извлек из глубины стенного шкафа бездонный мешок и начал бережно складывать в него вещи.

Братья и сестры часто дразнили его за скупость. Как маленький рубиновый дракон тащит в гнездо все, что блестит, так и Инъо прятал свои сокровища в комнате, не позволяя никому их трогать. Он не умел и не желал делиться, предпочитая в одиночестве наслаждаться подсчетом золотистых монет или поеданием сладкого печенья.

Поместив в мешок все, включая простыню, покрывало и курильницу, Инъо внимательно оглядел опустевшую комнату. Он всерьез рассматривал возможность забрать и кровать, но она точно не поместилась бы в мешок, каким бы бездонным он ни был. С упреком глядя на нее, веллен заплел волосы в три косы и надел шапку. Затем повязал рубаху кожаным поясом, прицепил к нему ножи, облачился в красный плащ с капюшоном и, повесив мешок через плечо, вышел из комнаты.

В ожидании остальных Лъо сидел на лавке в саду спиной к гостевому дому. Кроме найденного на улице меча, у него ничего не было, и Аисъо собрал для него сумку с припасами и одеждой. Лъо принял ее с притворной благодарностью.

Проходя мимо него, Инъо внезапно остановился и впервые присмотрелся к демону.

– Двуайр*, – сказал он.

Лъо не любил жрецов, волхвов, мудрецов и представителей любых культов. Считал их всех сумасшедшими. А этот веллен вообще казался ему идиотом, хотя мон допускал, что такое глупое выражение лица – это результат падения с башни. Тем не менее он воздержался от открытого проявления презрения, ограничившись вопросительным взглядом.

– Что такое двуайр? – спросила выходившая из гостевого дома Таала.

– Демон, носящий в своем теле две души. – Инъо с любопытством склонил голову набок, глядя на грудь Лъо.

«Поганые веллены! – злобно подумал тот. – Как он узнал?»

– Что это значит? – не отставала Таала. – У него раздвоение личности?

Инъо озадаченно моргнул. Образ мыслей окружающих часто вводил его в ступор.

– Вовсе нет, – сказал он. – Просто две души.

– Это и есть твое проклятие? – строго спросила Таала у Лъо, нависая над ним в лучах восходящего солнца.

– Не твое дело, плоскодонка! – ответил тот и смачно плюнул на землю.

– Как ты меня назвал? – Таала сжала руки в кулаки, готовая наброситься на него.

– Ну, ты ж это, плоска, как доска, – с едкой усмешкой ответил Лъо, вставая и угрожающе глядя на нее сверху вниз. Она едва ли доставала ему макушкой до подбородка. – Я шо-то не пойму, мальчик ты али девочка. Сама-то знаешь?

Инъо изумленно осмотрел Таалу в поисках подтверждения его слов. Ее фигура и правда не отличалась особой пышностью, а широкая рубашка скрывала любые подробности. И все же веллен не стал бы судить столь строго. Ему нравились ее выразительные голубые глаза и решительная манера речи. Ему она казалась вполне симпатичной. Чего плохого в худобе?

Тут он сообразил, что Лъо, возможно, хотел обидеть Таалу и вовсе не заботился о ее чувствах. Он перевел взгляд на демона и вопросительно приподнял брови.

Наблюдая за ним, Лъо чуть не рассмеялся, а Таала еще больше разозлилась.

Зарождающуюся ссору прервал Аисъо, выходивший из Храма. Он строго посмотрел на зачинщика и спросил:

– Все готовы?

– Я только зайду к Этъо, – сказал Инъо и поспешил в дом наставника.

Он хотел взять что-нибудь на память об учителе. Какую-нибудь безделушку, которая нравилась Этъо.

Войдя в кабинет Верховного Веллена, Инъо с удивлением обнаружил там его посох. Сплетенный из белых ветвей и украшенный сверху алым шаром из неизвестного камня, он стоял в углу, будто ждал, что Инъо придет за ним. Очень странно, ведь Этъо всегда носил его с собой.

Этот посох Верховному Веллену преподнес сам Велле. Такое мощное оружие может пригодиться в пути, и его опасно оставлять без присмотра. Этъо никому не позволял его трогать, но Инъо рассудил, что раз он единственный остался в сознании, то несет за артефакт ответственность.

Больше он ничего не взял. Что может быть лучше и памятнее этого оружия? Конечно, в его руках оно вряд ли будет столь мощно, как в руках хозяина. Но и его посох будет слушаться.

Проглотив подступивший к горлу ком, Инъо взмахнул посохом и произнес заклинание. Все вещи в доме мгновенно заросли голубой травой и тонкими ветвями, а затем и сами пустили корни и превратились в молодые побеги.

– Спи спокойно, учитель, – печально прошептал Инъо.

Он вышел на улицу и только сейчас заметил, что во дворе чего-то не хватает. Медленно идя к воротам, где его ждали остальные, он задумчиво оглядывался по сторонам в поисках недостающего элемента, пока до него наконец не дошло:

– Багрянки исчезли! Значит, учитель и правда мертв. – Инъо остановился и все же заплакал.

* * *

Если воспользоваться техникой летучего шага, можно преодолеть расстояние от Иолима до Гротхима за один день. Но из-за недавнего ранения Инъо быстро уставал, и демонам приходилось часто замедляться.

Безопаснее всего было двигаться по основному тракту. Лес замер, будто не смея шелохнуться без помощи ветра. Путников сопровождали лишь редкие птичьи переклички где-то вдали да шум собственных шагов. Лъо и Таала ничего не заметили, но для Инъо Лес звучал иначе, нежели обычно. Слишком тихо, слишком мало птичьих голосов, не жужжат жуки и стрекозы, и молчит бело-голубая листва. Незнакомо. Будто он оказался в другом, каком-то чужом лесу.

Аисъо расспросил его о давешнем нападении, исчезновении багрянок и обстановке в городе в последние дни. Однако Инъо все ночи проводил на башне, а днем медитировал и спал. Он мало что знал о мирских делах.

После этого все замолчали. Наместник и веллен шли рядом, погруженные каждый в свои невеселые мысли. Таала напряженно озиралась, не доверяя окружающей идиллии. Лъо же бодро шагал, наблюдая за спутниками и продумывая дальнейшие действия:

«Хорошо бы избавиться от девчонки. Может, в городе она отстанет?»

– Эй, сестра плоскодонка! – сказал он вслух. – А ты пошо в Иолим приехавши?

– Чтобы оторвать тебе голову, пережиток прошлого, – процедила она сквозь зубы.

Лъо рассмеялся.

– Ого! Ну, уж коли голова моя тебе по нраву пришлася, то ты бы так бы и сказавши. Я могу ж к тебе поближе идтить, шобы ты насладилася ея видом.

– Она хороша только отдельно от твоего тела, – пробурчала Таала. – Тогда ты хотя бы не сможешь разговаривать.

– Э-э-э, так не бываеть! Я вот не могу молчать, потому шо брату Аисъо нравится, когда я разговариваю, правда, брат наместник?

Аисъо ничего не ответил, а Инъо, как обычно, выглядел изумленным.

«Это у него хроническое», – решил Лъо.

– Скажи мне, брат веллен, – он благодушно приобнял Инъо за плечи, – у тебя глаза от природы красныя или это, как говорится, приобретенное?

Поежившись, Инъо выбрался из-под его руки и сделал несколько шагов в сторону, чтобы между ними оказался Аисъо.

– У всех велленов красные глаза, – все же ответил он. – Это из-за родниковой воды на территории храма.

Вода служила источником силы велленов и помогала держать связь с Великим Лесом. Достаточно испить ее однажды, и демон навсегда обретет способность в той или иной степени понимать Велле. Если выживет.

– А если я ее буду выпимши, у меня тоже глаза покраснеють? – поинтересовался Лъо.

– Нет, ты просто умрешь.

Таала чуть оживилась:

– Тогда, может быть, стоит вернуться? Попьешь водички, мон, избавишь мир от своего присутствия.