– Мира? – переспрашивает удивленно, – Мира! Блин, что за фигня?! Ты на работу не вышла, мне все звонили, спрашивали, где ты. Телефон недоступен, ни твой, ни Пашин…

– Насть, слушай, это долгая история… в общем, я заболела, а телефон потеряла. Ты не могла бы дать мне номер Марка Петровича?

– Дома вас нет, – продолжает бухтеть, словно не слыша.

– Знаю. Я не дома.

– А Паша где?!

– Насть, я не знаю, где Паша. Говорю же, я не дома.

– Уже переехала, что ли?

– Нууу… да, – отвечаю уклончиво. Не хочется вести такой разговор по телефону. Я вообще не уверена, что мне хочется кому-то, пускай даже Насте, рассказывать о поступке Паши и о том, что произошло. Сейчас так точно нет, – так ты дашь мне номер Марка Петровича?

      Марк Петрович отвечает на звонок не в пример быстрее.

– Слушаю, – звучит его мягкий, источающий елей голос на том конце.

– Марк Петрович, добрый вечер. Это Мира. Мира Кудрявцева.

– Мира, здравствуй, моя дорогая. Хорошо, что ты вышла на связь. Я беспокоился. У тебя что-то случилось?

– Марк Петрович, дело в том, что я заболела, а телефон потеряла, поэтому предупредить никак не смогла.

– Какая жалость. А чем ты заболела, Мира? Сильно?

– Нет, Марк Петрович, ничего такого, но в ближайшие дни я, к сожалению, не смогу выйти.

– Это ничего, это ничего, Мира. Ты, главное, поправляйся, – Марк Петрович делает паузу и уточняет, – могу я вызваться оказать тебе помощь? Лекарства привезти, продукты.

– Спасибо за беспокойство, Марк Петрович, думаю, это лишнее.

– Отчего же, моя дорогая? Забота никогда не бывает лишней. К тому же мне только в радость.

– Марк Петрович, спасибо, не надо.

– Мира, дорогая, если ты переживаешь, что меня это затруднит, то напрасно. Мне совершенно не сложно. Вечер у меня совершенно свободен, я мог бы купить тебе что-нибудь вкусное. Вот ты, например, с чем чай любишь пить?

Я прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и медленно считаю про себя до десяти.

– Мира, алло! Алло!.. что ж такое… звук куда-то пропал… Мира, ты меня слышишь?

– Да, Марк Петрович, кажется, какие-то проблемы со связью… и… и мне уже пора. Спасибо за поддержку.

– Пора? Мира, а ты дома сейчас?

– Да, Марк Петрович, дома…

– А звонишь откуда? Это ведь не твой номер…

Всё.

– Марк Петрович, а какая вам разница?

– Это всего лишь беспокойство, Мира. Ты ведь не в больнице? Я мог бы…

– Марк Петрович, мне правда уже пора. Спасибо за беспокойство. Я сообщу, когда поправлюсь. Всего доброго.

Я поспешно отбиваю звонок и запоздало думаю о том, что Настя, в отличие от странноватого и навязчивого Марка Петровича, и не подумала поинтересоваться, нужна ли мне помощь, и не проявила ни малейшего интереса к тому, где я сейчас. Видимо, до сих пор обижается из-за той нашей последней ссоры. За последнее время их вообще стало как-то уж слишком много. Настю словно подменили. Нет, конечно, она всегда была вспыльчивой, импульсивной, в чем-то бесцеремонной и с трудом выходила из заносов на поворотах, но по крайней мере она всегда была способна меня услышать, а теперь…

Телефон Богдана все еще в моей руке, и я немного прихожу в себя, когда он слегка вибрирует и издает короткий писк входящего сообщения. А стоит только бросить взгляд на экран, как все оставшиеся мысли о нерадивой подруге тут же выдувает из головы. По всему телу прокатывается волна жара, а низ живота сводит спазмом, и я на голых инстинктах жму на всплывающее уведомление, когда вижу очертания пришедшей картинки. Открывается окно мессенджера, и я понимаю, что не ошиблась. Это фотография. Какой-то девушки, демонстрирующей на камеру обнаженную грудь весьма внушительного размера.

Спустя несколько минут Богдан выходит из душа в одном полотенце на бедрах. Высокий, сильный и мускулистый. Красивый. Глупо думать, что такой мужчина может быть свободным. Глупо верить первому встречному, если даже люди, с которыми проводишь бок о бок годы, и они оказываются не теми, за кого себя выдают. Я отвожу взгляд и протягиваю ему телефон.

– Тебе там сообщение пришло. Я не хотела смотреть, но оно само выскочило.

Богдан

Маринка…

За каким-то хреном вымя свое прислала.

Мира

Богдан хмурится и с пару секунд молча смотрит в экран.

– Что я должен сказать, чтобы ты поверила, что это ничего не значит?

– А это не значит?

– Не значит, – уверенно отрезает Богдан, качая головой.

Так-то да. Наверняка не значит. Я тоже почти всем своим знакомым фотографии своей голой груди рассылаю…

– Мысленно уже машешь мне красным флагом? – хмуро спрашивает Богдан.

– Честно? Чувствую себя тореадором.

Богдан бросает телефон на кровать и настойчиво притягивает меня к себе. Прижимает голову к своей груди и зарывается пальцами в волосы. Мягко массирует кожу у корней.

– Она нравилась мне когда-то давно. А на днях с ней в клубе случайно встретились. Ну и я… закрыл немного гештальт. И больше встречаться с ней не планировал. Я даже не знаю, откуда она мой номер взяла. Кстати…

Он разжимает руки, выпуская меня из захвата, и берет обратно телефон.

– Видишь, она у меня не записана никак. И сообщение это первое, – он снова отбрасывает телефон и снова сгребает меня в охапку, – у меня нет никого. И мне никто не интересен, кроме тебя. Ты мне веришь?

Верю. Или очень хочу верить. С другой стороны, если уж на то пошло, я сама еще совсем недавно была в отношениях. И целовалась в клубе с совершенно незнакомым мужчиной… И все равно напрягаюсь, что наши отношения начинаются вот с такого вот. От всего этого голова идет кругом. С ним настолько хорошо, что от любых сомнений хочется отмахнуться, как от назойливых мух. Не думать о том, как странно все началось, не думать о том, что я совсем его не знаю, не думать о том, что я могу в нем ошибаться, не думать о том, что было в моей жизни раньше, – ни о чем не думать. Просто расслабиться и раствориться в его крепких уверенных объятиях. Вот и сейчас. Богдан поглаживает меня по спине, прижимаясь щекой к моим волосам, и во всем теле появляется ощущение сладкой невесомости и легкости. А еще теперь в сон клонит.

– Я пойду в душ схожу, – я зеваю и пытаюсь выпутаться из его объятий.

Богдан ослабляет объятия, но при этом продолжает меня держать.

– Мир, ты ничего мне не ответила.

Аааа. Да?

– Я тебе верю, Богдан. Но, если прямо сейчас не схожу в душ и не лягу, то усну стоя.

– Нужно было вместе сходить, – усмехается Богдан, – ладно, – и вдруг подхватывает меня на руки, – схожу еще раз.

Он на руках меня собрался нести. Божечки… как же хорошо… но, если мы пойдем в душ вместе…

– Богдан, я такого количества секса не выдержу.

– Мы без секса, – успокаивает он, – только спинку потру.

Богдан пинает дверь небольшой ванной, примыкающей к комнате, и ставит меня внутрь душевой кабинки. Скидывает полотенце и входит следом. Кабинка сразу становится невероятно тесной. Богдан и правда меня просто моет. Берет губку, вспенивает гель и аккуратно возит ей по телу, но, когда его рука опускается на мою ягодицу, я чувствую, как мне в живот упирается что-то очень и очень твердое. Опять?!

Богдан

Члену ведь не объяснишь. Он вообще не понимает, почему нельзя. Вот же она. Тут, рядом. Теплая, нежная, сладкая. Я и сам уже ни хрена не понимаю, почему нельзя. Вроде что-то про то, что я пообещал ей просто спинку потереть. Вот и тру. И хочу ее пиздец как. Интересно, а существует на самом деле любовь с первого взгляда? Или это всего лишь выдумка, про которую пишут в книжках? Если, конечно, то, что я испытываю, можно определить этим словом. Никогда еще никого так сильно не хотел. Готов трахать ее до бесконечности. Что она такое со мной сделала?

Мира

Богдан тяжело и сипло дышит, крепко прижимает меня к себе, его широкая твердая грудь под моей щекой часто и порывисто вздымается, но при этом он продолжает старательно елозить по мне губкой. Смешной такой. Даже в таком состоянии из последних сил пытается сдержать свое обещание.

Я утыкаюсь лбом ему в ключицу, опускаю руку и осторожно обхватываю его ладонью. Обхват там такой, что пальцы едва-едва смыкаются. Богдан в ответ обхватывает меня рукой за шею сзади и одновременно с потоками воды на меня обрушивается его поцелуй. И хриплый стон прямо в губы. А потом он подхватывает меня под ягодицы и тянет наверх. Что он делает?!

– Не бойся, – шепчет Богдан, – я тебя держу. Доверься мне. Ножками покрепче обхвати.

Богдан

– Богдан, – испуганно выдыхает малышка и судорожно цепляется за мои плечи.

Я долго ее просто держу и целую, чтобы привыкла и расслабилась, а потом медленно насаживаю на себя. Кайф…

Мира

Когда Богдан выносит меня из душевой кабинки и ставит на ноги, я едва могу на них устоять. Обхватываю его руками вокруг пояса, а он осторожно обтирает меня полотенцем.

– Почему волосы не отрастишь? – спрашивает, массируя голову мягкой тканью.

– Не знаю. Мне так удобно. И подруга все время говорит, что мне так идет. А тебе не нравится?

– Нравится. Я просто спросил.

Засыпаю я почти мгновенно, ложусь рядом с ним на бок, закидываю на него ногу и проваливаюсь в сон.

А просыпаюсь глубокой ночью, когда в комнате еще кромешная тьма. Чувствую, как он аккуратно, с нежностью, поглаживает меня ладонью по спине.

– Богдан, ты чего не спишь?

– Все нормально, я не хотел тебя будить. Спи.

Богдан

Мира что-то еще ворчит спросонья, а потом вдруг начинает ерзать, пытаясь забраться на меня верхом. Я обхватываю ее ладонью под попку, помогая, та плюхается на меня сверху, кладет голову на грудь и снова засыпает. А я…

а я походу влюбился…

Глава 21

Мира

Утром я опять просыпаюсь в кровати одна. Какое-то время лежу, прислушиваясь к звукам, но очень скоро понимаю, что в квартире царит тишина.

Снова заимствую у него из шкафа в спальне одну из футболок. По пути в кухню заглядываю в гостиную. Не могу не улыбнуться, когда поднимаю его футболку, валяющуюся на полу рядом с диваном.

На комоде в прихожей опять лежит записка: «Поехал на работу. Буду вечером». Рядом лежит толстая пачка пятитысячных купюр.

После завтрака закидываю вещи в стирку. Пока мои джинсы и кофточка крутятся в барабане, сижу на балконе, умыкнув одну из книг в «библиотечной» комнате.

Дождавшись окончания сушки, переодеваюсь и иду на выход.

Вечером, когда Богдан появляется на пороге гостиной, с трудом сдерживаю желание сорваться с места и повиснуть у него на шее. Сегодня он опять в джинсах и футболке, и мне невыносимо хочется стянуть с него эту футболку и прижаться щекой к твердой горячей груди. Но вместо этого я медленно подхожу и встаю напротив.

– Привет…

– Привет…

Одной рукой Богдан аккуратно притягивает меня за талию, во второй держит какую-то коробку. Невесомо касается губ, замирает на пару секунд, целует уже настойчивее, пока не начинает терзать мой рот с каким-то сумасшедшим напором. И вдруг резко отстраняется. Касается губами лба и протягивает коробку.

– Это тебе.

Еще до того, как я открываю коробку, по логотипу известного бренда на крышке знаю, что в ней увижу. Это смартфон. Стоимостью в несколько моих зарплат, как минимум за полгода, наверное.

– Богдан, ну зачем…

– Не нравится? – хмурится Богдан.

– Не нужно было так тратиться, я бы купила сама, как зарплату дадут.

– Тебе не нравится? – вновь хмурится Богдан. Судя по его насупленному лицу и слегка растерянному взгляду, это явно единственное, что его беспокоит. Он сейчас так искренне огорчен, что у меня внутри все сжимается от неконтролируемого приступа нежности.

– Нравится…

– Правда?

– Правда. Неожиданно просто, но мне нравится. Очень.