Глава 11

Я слышала его голос, когда стояла, прижавшись спиной к стеллажу с какими-то крупами. Гордеев вошел в супермаркет через несколько минут после меня и взволнованно расспрашивал охранника, не входила ли девушка, блондинка в коротком платье и на шпильках.

Потом ругался на этого блеющего увальня, который, конечно же, меня не видел, а мне стало так не по себе от интонации в голосе Александра. Он сам вошел в зал и звал меня по имени, чтобы убедиться наверняка.

– Вероника! – эхом отражался голос от высоких потолков, а мне почему-то захотелось заплакать. – Ника!

Держи себя в руках, истеричка.

Я вжалась сильней в полки и отодвинулась подальше, чтобы он меня не увидел. Боже мой, зачем я это делаю? Ну что за детский сад? Он же, наверное, волнуется. А я тут прячусь! Но я же не просто так сбежала! У меня есть причина!

Я стояла бесконечно долгие секунды… или минуты, пока в мыслях моих неслись спятившими птицами мысли. Все за и против, все возражения и поводы не выходить, сталкивались с несущимися навстречу доводами здравого смысла, и я окончательно потерялась.

Идиотка!

У меня же его телефон!

– Саша! – я выскочила из-за стеллажа, огляделась, но уже нигде его не увидела. Какой-то мужик с пачкой чипсов в руке стоял и пялился на меня как на умалишенную, а кассирша неодобрительно качала головой. – Где он? Куда пошел? – бросилась я к ней, она точно видела Гордеева.

– Да вон! – кивнула в сторону стеклянных дверей.

Я обернулась и увидела, как большой белый автомобиль, сверкнув фарами, уезжает с парковки перед входом. Пока я бежала к дверям и наружу, он уже выехал со стоянки и влился в поток машин на широкой улице.

Дура! Дура! Дура!

Я сжала телефон в руке и посмотрела на него с отчаяньем. Я теперь еще и чужую вещь украла, зачем я спряталась? Совсем мозги отказали?

– Он вас доставал? Полицию вызвать? – рядом со мной нарисовался охранник с отчетливым пузом под формой и блестящими в свете фонарей залысинами.

– Да нет, не надо. Он, наоборот… вроде как, – мне вдруг стало невыносимо стыдно за свое поведение.

– А чего тогда пряталась? Я думал озабоченный домогается, прикрыл тебя, – разочарованно махнул он на меня рукой и пошел обратно в супермаркет.

– Спасибо, – смущенно ответила я, понимая, что он сознательно не выдал меня непонятному мужчине, посчитав, что он меня преследует.

– Домой уже езжай, ночь совсем! – крикнул напоследок охранник и скрылся за раздвижными дверьми.

На меня словно упала груда камней и придавила своим весом. А как я домой поеду? Телефон-то мой уехал вместе с Гордеевым. Точно! Мой телефон у него, его у меня, я же могу ему позвонить! То есть себе!

Хотя…

Я посмотрела на непонятный телефон без привычных названий брендов на нем. Опять что-то нестандартное, что у него все не как у людей? Нажимая на боковую кнопочку, я ждала, что мне покажется экран блокировки и без отпечатка пальца или биометрии лица я его не разблокирую. Но…

Телефон просто включился, будто на нем никакой защиты и не стояло.

– Ладно, Гордеев, ты мне не оставляешь выбора, – я робко ткнула на иконку телефона, потом набрала свой номер на цифровой клавиатуре и вслушалась, надеясь услышать гудки, а услышала автоматическое сообщение, что аппарат недоступен. – Ты шутишь да? – прошептала я в изумлении телефону, – ты сдох именно сейчас?!

Звонок автоматически разъединился, отрывая у моей надежды последнее крылышко.

– Ладно, тогда хотя бы маме наберу, – телефон завибрировал в моей руке и я, прежде чем даже сообразила, что Гордеев не мог мне звонить, если телефон «умер», нажала на зеленую кнопочку принятия вызова, – Саша!

– Саша? – переспросил женский голос.

Меня как током ударило, и я отодвинула от себя экран телефона резким жестом. Там светилось имя «Ксюша». У меня остановилось сердце и в глазах потемнело.

– Алло! Кто это? – слышался из трубки недовольный голос жены Гордеева. Жены!

– Простите, я ошиблась номером! – я сбросила звонок. Внезапно до меня дошло, что это его телефон и я не могла ошибиться номером, потому что звоню не на него, а с него, да и имя назвала тоже его. – Бли-и-ин, да что же это?

Телефон снова завибрировал, показывая мне «Ксюшу».

– Да за что же мне это?! – закричала я на телефон и выключила его. Сжала двумя руками, постучала себе по лбу, крепко зажмурившись. – За-что-мне-все-это?!

Я отчетливо поняла, что я не могу включить этот телефон обратно. Ведь тогда на него может позвонить не только сам Гордеев, но и его жена, а как я объясню ей, кто я и почему у меня его телефон? Еще хуже, она могла меня уже узнать по голосу!

Как я во всем этом разберусь? Ксению я видела последний раз на их свадьбе, и она тогда уже была заметно беременной. Даже вспоминать не хочу, каким взглядом она меня сверлила. Расчленяла одними глазами, раскладывая оторванные части тела вокруг как кровавый пасьянс.

Он сам виноват.

Не надо было подбирать не понятно кого на дороге и везти в Москву. Только вот телефон я схватила, перепутав со своим. Надеюсь, Гордееву хватил ума поехать домой к жене и объясниться. Или он хотя бы как-то прикрывал свои загулы налево. Он ведь сегодня вполне мог ехать к своей любовнице.

Почему нет?

Все они одним миром мазаны, и одной дорогой ходят. Сколько раз я так же звонила Артуру ночью, чтобы услышать сказку про то, как он задерживается по работе. Пусть это будет кара небесная еще одному неверному мужчине.

Но почему это звучит совсем не успокаивающе и мне хочется вскрыться от того, какая я сволочь?!

– Что, денег на такси нет? – сказал охранник, а я вздрогнула и вскрикнула от неожиданности, обернулась к нему. Опять он вышел со своего поста.

– Телефон сел, – соврала я, – можете мне дать позвонить? Один звонок и меня заберут отсюда.

– Ну, позвони, – он вынул простенький Xiaomi из кармана и, разблокировав, протянул мне.

Нельзя было больше тянуть и упускать свой шанс, я взяла телефон с благодарностью и набрала сразу маме. Она взяла трубку не сразу, наверняка уже легла спать. Мне пришлось просто коротко попросить ее о помощи и, чтобы отчим приехал на машине и забрал меня. Пообещала, что все объясню, как только окажусь дома, продиктовала адрес с таблички, прибитой на углу торгового центра и, наконец, выдохнула.

– Иди внутри подожди, уже трясешься вся от холода, – сказал мне охранник, забирая телефон.

Меня и правда трясло, но я не уверена, что от холода. Мои нервы уже переставали выдерживать это бесконечное испытание на прочность.

Отчим приехал только через полчаса, даже по свободным ночным улицам от дома до этого торгового центра было приличное расстояние. К моменту, когда за стеклянными дверьми показался серебристый седан Владимира, нового маминого мужа, охранник успел угостить меня стаканом жутчайшего на вкус, но горячего кофе из автомата.

Поблагодарив его в очередной раз, я попрощалась с ним и кассиршей, пытавшейся покормить меня шоколадкой. Наконец-то, я еду домой. Хоть где-то меня ждут всегда и при любых условиях.

Я открыла дверь Соляриса и села на переднее пассажирское сидение.

– Владимир Петрович, спасибо вам большое! – сразу поблагодарила моего очередного спасителя.

– Да о чем вопрос, дорогая, – сочувственно улыбнулся Владимир, – Тома сказала, что у тебя какие-то неприятности, – он тут же тронулся с места, выезжая со стоянки, – значит, нужно помочь. Мы же семья.

– Конечно, я рада, что вы согласились меня забрать, уже так поздно, метро не ходит, я, наверное, вас с мамой разбудила.

– Солнышко, я же тебе всегда говорил, можешь обращаться ко мне с любой проблемой и в любое время. Я обязательно тебе помогу, – он снова улыбнулся и похлопал меня по коленке шершавой ладонью, – я же тебе как папа.

– Что бы я без вас делала? – вздохнула я с облегчением в первый раз за день.

– Теперь все будет хорошо, солнышко, – повторил он, без конца успокоительно улыбаясь, а я опустила взгляд на ладонь, так и не исчезнувшую с моего колена.

Глава 12

– Говорила я тебе, что добром не закончится вся эта твоя «любовь», – мама специально произнесла последнее слово с такой интонацией, будто это что-то омерзительное, и отпила чаю из своей любимой кружки.

Мы сидели на кухне уже почти час, потому что мне нужно было выговориться и успокоиться, прежде чем я смогла бы лечь. Отчим от чая отказался, не хотел разгуливаться слишком сильно и опоздать утром на работу, а потому быстро разложил мне диван в гостиной и ушел спать.

А я совсем не уверена, что смогу сегодня уснуть.

С одной стороны, я могу понять маму после того, как рассказала ей про то, что застала Артура с любовницей, и это вполне ожидаемая реакция от нее. Но с другой стороны, она раньше так не говорила и, может, даже не думала. На свадьбе с Артуром повторяла: «слава богу, ты выбрала нормального мужчину, а не этого своего…».

В ее понимании мой роман с Гордеевым был еще большей ошибкой и чем-то крайне отвратительным. Для нее это был стандартный сценарий, где крутой начальник соблазняет свою наивную молодую секретаршу, а потом благополучно бросает.

«А чего ты ждала?» – повторяла мне она тогда, слушая мои рыдания.

Сейчас так говорить не стала, но еще долго ворчала, перечисляя все минусы нашего с Артуром брака, о которых раньше почему-то и не заикалась. Легко кидать фразу: «а я говорила», когда у кого-то уже все плохо, а для тебя оно просто повторяется по заезженному в собственной жизни сценарию.

Мои родители тоже развелись после интрижки отца с другой женщиной. Разругались насмерть и больше никогда не разговаривали. Разделили все имущество и меня заодно, и разъехались.

А вот нового мужа мама нашла не так уж и давно, всего-то года четыре назад. И теперь просто молилась на него, сдувая пылинки, ведь он такой молодец, так ухаживал, такой заботливый. А еще он старший управляющий в большом магазине с хорошей зарплатой. Они даже нашу старую квартиру полностью отремонтировали за свой счет, не соглашаясь на мою помощь.

– Все эти люди грязные, и деньги их грязные, портят их настолько сильно, что не отмыть, – продолжала она, тоже распереживавшись. – Лучше бы ты с Вадиком продолжала встречаться и за него замуж вышла, – вспомнила она мою студенческую любовь.

– Вадик был совсем дурачком, мам, – поморщилась я, – нашла, кого вспомнить.

– Уж лучше дурачок, но порядочный и из приличной семьи, чем испорченный богатый умник, – она неодобрительно покачала головой. Семью Вильнера она раньше тоже считала порядочной. – Зачем за деньгами гоняться? – продолжила мама, – видишь, к чему это тебя привело? Опять у разбитого корыта осталась, хорошо хоть не с пузом или лялькой на руках.

Я попыталась проглотить ком в горле от упоминания потенциального ребенка, Артур по этой теме проехался слишком болезненно.

– Я никогда не гналась за деньгами, и ты знаешь это! – сердито повысила я голос, потом вспомнила, что Владимир спит, – я любила. Я на самом деле любила!

– Значит, плохо любила! Внимание мужу не уделяла, не окружала его нежностью и заботой, раз ушел к другой за этим. – Продолжала она выбивать меня из последних моральных сил, – от настоящей любви не уходят! Как отец твой падлюка, никогда меня не любил! Иначе не пошел бы налево! – все сильней расходилась она.

– Все намного сложней, мам, – попыталась я остановить этот поток.

– Наоборот, все намного проще, чем кажется. Любила бы по-настоящему, ничего бы такого не случилось. Мужчины чувствуют женскую фальшь. И ты должна сама понимать, любишь или нет, взрослая уже. А если и не очень любится, хоть попытаться сохранить брак, если все равно ничего другого путного не выходит. Хоть кому-то нужной быть.