Глава 3. Как все закончилось… Или только началось?

Когда я захожу домой, первым делом снимаю обувь и медленно выдыхаю: наконец-то я дома и могу расслабиться. А то день выдался, мягко говоря, напряжённым.

Пахнет вкусно. Мама сегодня вернулась раньше домой, она ездила на совещание в минздрав, а после сразу домой, наверное.

– Мадина, ты пришла? – Мама выходит из кухни, смотрит на меня, тепло улыбаясь. – Переодевайся, скоро отец вернётся, ужинать будем.

Киваю, хотя она меня уже не видит – на кухню вернулась, скидываю сумку и иду в ванную. Мою руки. Умываюсь. Смотрю на своё отражение в зеркале и внезапно ловлю себя на мысли, что я сегодня выгляжу какой-то… бледной. Устала, наверное.

Едва выхожу, навстречу из гостиной выбегает, помахивая обрубком хвоста, Айрик – моё пёс породы доберман.

– Привет, дружочек, – треплю его за холку и позволяю облизать моё щёку. Кто-то скажет фу, но Айрик – мой друг. Его мне отец подарил на пятнадцать лет, когда я с отличием закончила девятый класс. И с тех пор мы вместе. – Ты как тут? Привыкаешь к новому дому?

Дом у нас шикарный. Частный, в хорошем коттеджном посёлке. Намного более просторный, чем квартира в Москве. Светлый, не перегруженный деталями. Мама не особо любит восточный шик, она больше предпочитает минимализм, чтобы воздуха было больше. И я с ней абсолютно солидарна.

А ещё есть терраса и сад. Это то, что хоть немного скрашивает мою тоску по Москве.

– Поможешь салат нарезать? – Спрашивает мама, когда я вхожу на кухню. – И зелень – вот тут, в миске.

Я молча киваю и берусь за дело. За окном уже темнеет, в доме тепло и тихо. Через полчаса возвращается и отец. Как всегда, собранный и строгий. Он у меня вообще очень красивый мужчина, высокий, подтянутый, плечи широкие, выправка, как у военного. Но сейчас в глазах видна лёгкая тень усталости. Наверное, операции выдались непростыми.

Папа улыбается сразу, как только видит меня.

– Здравствуй, дочка. Как день прошёл?

– Привет, папа, – улыбаюсь отцу, подставив лоб для поцелуя. – Всё нормально. Устала немного.

Мы с мамой ставим еду на стол, пока отец уходит переодеться и вымыть руки, потом усаживаемся за большой дубовый стол – всё, как всегда: тарелки с пловом, свежие овощи, чайник с зелёным чаем, вазочка с урюком. Папа вздыхает, пробует плов и кивает одобрительно.

– Отлично получилось, Нафиса. Спасибо.

Мама улыбается, опустив глаза, а я сижу и делаю вид, что ем. Потому что на самом деле есть не хочется. Совсем.

Почему-то именно за столом накатывают воспоминания о самых тревожащих событиях сегодняшнего дня.

Встреча с Байматовым, конечно, на первом месте. И в аудитории, и потом, в столовой. И после…

После пар мы с Алиной пошли на автобусную остановку мимо парковки возле университета. Болтали, обсуждали, какие дисциплины по выбору мы с ней хотим выбрать. Это важно, потому что завтра куратору нужно сообщить о своем выборе, чтобы она подала заявку в деканат.

– Давай пойдём на амбулаторную хирургию детского возраста, – предложила Алина. – Мне кажется, там будет интересно. Да и преподаватель там… видела, какой?

Она смущённо опустила взгляд, а у меня это мимолётное движение вызвало улыбку.

– А я бы взяла вариативный курс по массажу, – пожала я плечами. – Но идея с амбулаторной хирургией мне тоже нравится.

Мы так и шли, болтали, а потом я совершенно случайно повернулась в сторону университетской парковки. Там было уже не так много машин, но одна тут же бросилась в глаза – спортивная чёрная тачка. Чистая, дорогая, покрыта матовой краской. Будто только из салона.

Но не сам автомобиль зацепил меня, а его водитель. Это был Данияр Байматов.

Он сидел на водительском смотрел на меня в открытое окно. Не отрывая взгляда. Одна рука на руле, вторая небрежно откинута на дверцу, так, что татуировки очень четко видны были даже на расстоянии.

Байматов смотрел так, что меня обдало опять сначала жаром, а потом будто льдом окинуло. Пристально. Внимательно. Каждое мое движение отслеживал.

Это не могло быть случайностью! В третий раз – просто не могло! Что ему надо от меня?

– Байматов… – прошептала Алина, дернув меня за локоть. Словно я могла этот момент пропустить, Всевышний!

Мы быстро прошли мимо машины, стараясь не смотреть в его сторону. И, не сговариваясь, ускорили шаг еще сильнее.

И все время, пока я шла до остановки, кожей, затылком, всей спиной чувствовала, как вгрызается в меня его взгляд. Как будто ставит метку. Как будто пытается выжечь след.

И сейчас, даже в этой тёплой домашней тишине – он не отпускает. Его взгляд сидит занозой. Тяжёлой. Жгущей. Въедливой.

Я вздрагиваю, когда папа спрашивает:

– Когда поедешь за платьем, Мадина? Это ведь особый случай.

Мама тоже смотрит. В глубине взгляда проскальзывает обеспокоенность, и я тут же ощущаю вспышку вины за то, что заставляю её волноваться.

– Эм-м, – откашливаюсь и опускаю глаза, – извини, пап, можешь повторить? Я что-то рассеяна. Кажется, топанатомия выжала меня по полной программе.

Всевышний, лгать родителям – ужасно! Но… я лучше себе язык вырву, чем расскажу о том, что на меня пялился нагло парень. Да и, к тому же, не так уж я и соврала. Топографическая анатомия и преподаватель по ней – это просто кара небесная, а не предмет.

– Ещё бы, – улыбается отец, – эту дисциплину и своего преподавателя, который и тебя учит, кстати, насколько я помню расписание твоих занятий, мне никогда не забыть. Тяжело было, да… Но это база, тут бесспорно. Это – то, что нужно знать. Так что я верю в тебя, моя девочка, ты очень талантливая.

– Спасибо, пап. Так… куда мне нужно выбрать платье?

– Нас пригласили на торжество. Пятьдесят лет со дня открытия большого республиканского госпиталя. В пятницу. Начальство будет, администрация города, всё серьёзно. Там будут многие из новых коллег. Хотят, чтобы мы «вернулись красиво». Политика, знаешь ли.

– А я? – Спрашиваю автоматически. – Мне тоже туда нужно?

– Конечно, дочь, – отвечает отец, и они с мамой как-то быстро, будто невзначай, переглядываются. – Нас пригласили всей семьёй. Это правила хорошего тона. Тем более, ты – будущий врач. Там будут главы больниц, администрация, министр здравоохранения даже будет – Азамат Муслимович Байматов.

От этой фамилии у меня дрожь бежит не только по спине, но и по ногам. Я даже непроизвольно дыхание задерживаю на мгновение.

– Он возглавлял министерство здравоохранения республики, ещё когда мы с твоим отцом лишь поступали в университет, – добавляет мама. – У него тоже вся семья в медицине. Сын – владелец сети стоматологических клиник. Дочь – акушер с именем. К ней со всего края рожать едут. Внук, хоть ещё и учится в университете на старших курсах, а уже заведует одной из клиник отца.

– Мы с ним заочно знакомы, – кивает отец. – Говорят, талант. Молодой, но очень перспективный. Говорят, суров, даже слишком, но это семейное у них. И дело свое знает.

Я замираю. Чай в горле становится ледяным, колет острыми играми.

Нет. Только не он. Опять.

Его имя не только в университете, но и здесь, в моей семье – это просто чересчур. Последнее место, где я бы хотела слышать и говорить об этой горе мускулов с пронзающим, жгучим взглядом.

Но я молчу.

Я просто делаю глоток. Смотрю на родителей и улыбаюсь.

А внутри всё дрожит.

Я не хочу туда идти. Не хочу! Не хочу, чтобы Байматов прожигал меня своим горящим тёмным взглядом.

Но что бы мне придумать, чтобы не идти на это торжество?

Хотя… Может, его там и не будет?

Глава 4. Он здесь

– Как же мне повезло, – качает головой отец, с удовольствием, медленно и тщательно рассматривая нас с мамой, прихорашивающихся перед огромным зеркалом в холле, – я приду на прием с самыми красивыми женщинами в мире! Мне все мужчины будут завидовать!

Мы с мамой переглядываемся, улыбаемся довольно. Папа – тот еще льстец! Обычно такой суровый, немногословный, но когда вот так льет в уши сладкий нектар, я сразу понимаю, каким образом он сумел очаровать маму. Невозможно же устоять!

Папа подходит к маме и достает из кармана бархатный футляр. Открывает его… Ого!

Мама ахает, протягивает руку, позволяя надеть на запястье роскошный, переливающийся драгоценными камнями браслет, идеально подходящий к ее темно-сиреневому закрытому вечернему платью.

– Всевышний… Это же так дорого! – С наслаждением рассматривает она подарок, а отец только цокает довольно:

– Ты – самое дорогое в моей жизни. А остальное… Это всего лишь камни. Ты подарила мне главное сокровище… Кстати, Мадина…

Он идет ко мне, тоже с подарком!

Ох, не могу сдержать довольной улыбки!

Папа меня всегда баловал, конечно, ни в чем отказа не знала, но все равно, каждый раз волнуюсь и предвкушаю чудо!

Бархатная коробочка чуть шире, чем у мамы.

И внутри… О-о-о…

– Это… Ох, какая красота!

– Это надевается на голову… – немного смущенно говорит папа, – я, правда, не представляю, как именно…

– Я представляю!

Я забираю у него из рук подарок, аккуратно примеряю на уже готовую прическу – немного небрежно забранные вверх волосы с пробором по центру. И к этой прическе идеально подходит украшение! Крупный каплеобразный камень изумительного голубого оттенка ложится на лоб, и я становлюсь похожей на восточную принцессу.

Закрытое нежно-голубое платье с длинным рукавом и длиной до самых пяток, не обтягивающее, но шелк такой тонкий, что изящно обрисовывает каждый изгиб фигуры, высокая прическа с крупными локонами, спадающими на шею, серьги с гроздьями голубых камней, по тону и стилю идеально сочетающихся с диадемой на голове…

– Ты специально подбирал, папа? – Изумленно смотрю я на отца в зеркало.

– Ну… – пожимает он плечами, – я взял с собой твои серьги в магазин, и мне подобрали…

Мне ужасно хочется по-детски завизжать и кинуться ему на шею, но я уже не ребенок.

Я – взрослая девушка.

Потому поворачиваюсь и просто обнимаю, целую в щеку.

– Спасибо, папа, ты – лучший!

– Это вы у меня – лучшие! – Он целует меня в лоб. – Тем более, что мы впервые выходим в свет здесь… Надо, что все, кто должен увидеть, нас увидели…

Я не понимаю, о чем он, но не переспрашиваю.

Снова отворачиваюсь к зеркалу, рассматриваю себя.

Ох, как я хороша!

В самом деле, безумно хороша!

Прямо принцесса Жасмин из диснеевской сказки!

Фотографирую себя в зеркале, в разных ракурсах.

Я знаю, кому отправить эти фото!

Предвкушаю, какое лицо будет у Натана, когда увидит! О-о-о…

Потом мы еще тратим минут пять, чтоб сфотографироваться всем вместе, и папа отдельно нас с мамой фотографирует, короче говоря, все наслаждаются, и настроение прямо поднимается!

– Ну все, мои принцессы, нам надо выезжать! – Спохватывается папа.

Мы едем в центр на арендованной на вечер машине представительского класса с водителем.

Так положено.

Это – тоже уровень.

Прием проходит в центре города, в старинном здании постройки начала века. Раньше тут всякие собрания проходили, дворянские, в том числе, еще при другом режиме, и обстановка, конечно, богатейшая.

Я первый раз на таком приеме.

Как-то до этого, в Москве, мы не выбирались именно на пафосные светские мероприятия. Да и, честно говоря, в столице России мы были одними из многих.

А здесь Алхановы – это клан не из последних. С нами считаются. Мой дед – один из самых уважаемых людей в крае.

Так что папа прав, нам надо не ударить в грязь лицом.

Мы выходим из машины, папа помогает нам с мамой, подает руку, затем мама берет его под руку с одной стороны, я – с другой, и мы вот так, сплоченной семьей, появляемся на пороге шикарного зала для приемов.

И, вот клянусь, если бы я была одна, то растерялась бы!

Столько народа!

Так ярко! Так много всего!