Я быстро вошел в раздевалку, стараясь не обращать внимания на разговоры, звучавшие вокруг. Тренировка завершилась давно, но некоторые ребята остались, чтобы выполнить дополнительные упражнения или просто прокачать мышцы, как это обычно делали мы с Диего после основного занятия. Андреас и наш второй вратарь Леонардо Пеллегрини обсуждали какую-то новую технику броска мяча, Лукас и Тони развлекались шутками о недавнем эпизоде с тренером, но мои мысли были заняты другим.

Я опустился на скамью и лихорадочно стал искать телефон в спортивной сумке. Найдя устройство, я открыл нужную программу и зашел на ее профиль, как делал это много раз за последние годы. Да, знаю, это звучит странно, ведь я ни разу не проявлял инициативу: ни лайков, ни комментариев, ни банального «Эй, привет! Это я Марти». Я просто периодически проверял ее аккаунт.

Почему? Честно говоря, я и сам не знал. Это было не характерно для меня. Никогда раньше я не следил за страницами других пользователей, не просматривал чужие аккаунты, словно одержимый сталкер. Проклятье, я никогда не испытывал такого сильного влечения к одной девушке, чтобы немедленно проверять ее страницу после случайного упоминания имени.

Может, дело в том, что она была единственной женщиной, которая произвела на меня столь сильное впечатление, оставаясь при этом недосягаемой? Черт, это должно быть жалко.

Ах, плевать.

Я делаю глубокий вдох, словно собираюсь с силами перед чем-то важным и открываю ее страницу.

Профиль Джеммы практически не изменился с последнего посещения: те же фотографии и посты. Новые снимки отсутствовали, кроме двух изображений, опубликованных недавно. На первом фотография Джеммы с подругой, которая часто встречается на ее страницах. Обе сидят на террасе, улыбаясь, а подпись гласит: «Последний вечер с моей Лорен, Парижем и Шато Марго». Фото сделано около двух недель назад, а следующая публикация сделана из иллюминатора самолета с надписью: «Добро пожаловать домой».

Да, она действительно вернулась.

Ни и что? Почему это вообще меня беспокоит?

«Это глупо, парень», – сказал я себе.

– Эй, Марти, чем ты там занимаешься? – раздался голос, и тяжелая рука опустилась на мое плечо.

Я вздрогнул, почувствовав присутствие Лукаса, севшего рядом со мной на скамью, отчего телефон выскальзывает из рук и ударяется об пол. Быстро подняв его, я быстро нажал на кнопку блокировки экрана, чтобы друг не увидел, что я просматриваю профиль Джеммы. Конечно, он вряд ли бы узнал в ней дочь тренера, но уж точно не оставил бы меня в покое с расспросами.

– Ты в порядке, парень? – спросил он.

– Да, – кивнул я, стараясь скрыть волнение.

Проклятие, надеюсь, я случайно не поставил ей лайк?

– Ты что, проверял подписку на любимом порно-сайте? – Лукас ухмыляется и подыгрывает бровями. Придурок.

Я оттолкнул его и ответил первое, что пришло в голову:

– Это Нонна. Она запрашивала информацию о завтрашней вечеринке.

– О, ты предупредил ее, чтобы она приготовила мои любимые чуррос?

– Тебе стоит ограничить употребление сладостей, – вмешался Андреас, присоединившийся к беседе. – Вес, набранный за лето, отрицательно влияет на твою скорость на поле.

Мой лучший друг закатывает глаза, произнося губами: «Зануда».

– У нас новый диетолог в команде, а я и не заметил? – парирует он, якобы игнорируя замечание вратаря. – Кстати, я вовсе не медленный, и у меня отличный метаболизм. Взгляните на это великолепное тело.

Затем он демонстративно поднимает футболку, демонстрируя свои рельефные мышцы с высокомерной ухмылкой, словно только что завоевал звание чемпиона мира.

Андреас что-то бубнит и бросает полотенце в сторону Лукаса. В этот момент мой телефон начинает вибрировать. Проверив экран, я замечаю новое уведомление: «Gemma_20M поставила «Лайк» на вашем фото».

Срань Господня!

Недоверчиво сняв блокировку устройства, я открываю приложение. Действительно, Джемма оценила мою последнюю фотографию, опубликованную всего час назад. На снимке я стою на тренировочной площадке с задранной майкой, зажатой зубами. Надпись под ней гласит: «Пот и пресс – мой секрет успеха на поле… и не только (подмигивающий смайлик) #ПотНаПрессеНеПрепятствие#ФутболистСЧувствомЮмора#ТренировкаБезМайкиЗапрещенаНоКтоПридумалЭтиПравила».

Mierda!

О чем я вообще думал, когда опубликовал эту чушь? И какого дьявола решил, что куча хештегов – отличная идея?

Смущенный, я перехожу на ее профиль и замечаю, что «сердце» под ее фотографией ярко-красное, то есть теперь она знает, что я слежу за ее страницей.

Проклятье! Проклятье! Проклятье! Какого…

Внезапно я понимаю, что она тоже смотрела мой профиль. Джемма Марони только что оценила мою фотографию. Ту самую, где я с голым торсом!

Ха, получается, игра проходит на равных условиях. Я удовлетворенно хмыкаю и улыбаюсь, глядя на ее страничку.

К черту. Это ведь не приглашение на свидание, в конце концов. Не стоит придавать этому большого значения или впадать в панику. К тому же Марони об этом не узнает, верно?

Глава 6. Фабиано

Мадрид, Испания

Сентябрь 2025 года

Тихий шорох листьев под ногами и слабый ветерок, будто нашептывающий что-то неразборчивое, сопровождали меня, когда я шел по дорожке кладбища. Осень давно вступила в свои права, окрасив окрестности в золотисто-красные тона.

Я всегда любил это время года. В сентябре мы отмечали день рождения отца, в октябре проводили уютные пикники у озера недалеко от дома, в ноябре отправлялись путешествовать в солнечную Андалусию, на ежегодный фестиваль оливок в маленький городок Баэна, откуда родом была моя мать. Мы бродили по ярмарке, наслаждались прогулками по оливковым рощам, участвовали в сборе урожая, а затем ели местные блюда и танцевали фламенко на главной площади, погружаясь в атмосферу праздника. Эти дни были наполнены радостью, смехом и теплом, несмотря на прохладу осени. Но шесть лет назад один из таких осенних дней изменил нашу жизнь навсегда.

Теперь я ненавидел это время года, боялся ее наступления, ведь вместе с запахом сырой земли и первыми дождями приходило чувство тревоги и угнетенности. Воздух становился вязким, тяжелым, словно пропитанным воспоминаниями, а свет утрачивал свою яркость, превращаясь в унылый полумрак. Все это накладывалось на память о ней, и я ощущал, как время словно замедляет ход, продлевая каждую секунду страданий.

Передо мной возвышалась ее могила, окруженная рядами одинаковых серых памятников, окутанная дымкой утреннего тумана. Белая мраморная плита стояла неподвижно, словно охраняя покой. На ней были выгравированы буквы ее имени – Нерея Мартинес. Рядом указаны даты рождения и смерти. Взгляд неизменно задерживался на дне ее короткой жизни – дне, когда мир лишился одного из самых светлых людей.

– Привет, мам… – тихо произнес я, преклонив колени.

Трава была влажной от утренней росы, но я не волновался об этом. Мой взгляд упал на небольшой букетик полевых цветов, который я принес с собой. Они выглядели такими хрупкими и красивыми, как и она была при жизни. Аккуратно разложив цветы у основания памятника, я осторожно коснулся холодной поверхности камня.

– Сегодня довольно прохладно, да?

Ветер усилился, словно подтверждая мои слова, подняв в воздух облака пыли. Я горько усмехнулся, понимая, насколько нелепо звучит обращение к человеку, которого уже нет.

– Я так скучаю по тебе… – прошептал я, склоняясь ближе к плитке, надеясь ощутить тепло, оставленное ею. Слова застревали в горле, словно сами боялись выйти наружу. Но я продолжал говорить, хотя знал, что она уже никогда не услышит меня. – Каждый день… Я…. Прости меня. Если бы я тогда знал… Если бы я был осторожнее…

Тяжесть в груди становилась невыносимой, как огромный камень, сдавливающий изнутри. Я вспоминал тот страшный день, когда ее доставили в больницу. Она была такой бледной и слабой, когда ее увезли в реанимацию. Я помнил тот морозный холод, который охватил меня, когда мы с отцом ждали новостей в больничных коридорах, и тот парализующий страх, сковавший мое тело.

– Ты всегда говорила, что самое важное – это умение любить и прощать, – обратился я в пустоту в надежде, что она все же услышит меня. Где бы она не была. – Но как простить самого себя, если ты сам стал причиной чужой боли?

Особенно, когда голос внутри меня не переставал напоминать об этом. Каждое утро начиналось с осознания своей причастности к произошедшему, каждое мгновение было окрашено чувством сожаления и вины.

По щеке скатилась слеза, за ней другая. Я не пытался остановить их, позволяя свободно течь, вынося из сердца всю горечь и боль, скопившиеся за долгие годы. Быть может, однажды я смогу освободиться от этого бремени. Но пока я оставался здесь, один на один с ее памятью, я разрешал себе пролить слезы.

– Ты ведь знала, что я не хотел этого, правда? – голос мой дрогнул, и комок подкатил к горлу. – Я бы никогда так не поступил с тобой. Я бы никогда не смог причинить тебе боль намеренно… Я старался стать лучше, мама. Хотел, чтобы ты гордилась мной. Но теперь… Теперь я даже не знаю, зачем живу…

Ветер снова усилился, словно пытаясь заглушить мои слова. Листья закружились в воздухе, и один из них упал прямо на плиту. Я поднял его, рассматривая тонкие прожилки, напоминающие линии судьбы.

– Я старался стать лучше. Старался оправдать твои надежды, твои мечты. Но иногда мне кажется, что ничего не получается. Что я все делаю неверно. Что я недостоин этого… И мне страшно… Так чертовски страшно и одиноко без тебя… И мне так жаль, мам… Если бы я тогда знал… Если бы я был осторожнее… Прости меня.

За прошедшие шесть лет я каждый день искал прощение, убеждая себя, что все произошло случайно, что это было ужасное стечение обстоятельств. Но эти мысли не приносили облегчения. Голос внутри меня продолжал твердить одно и то же: «Это ты… Все из-за тебя». Я поверил ему и с тех пор живу с этим камнем вины, висящем у меня на шее, тянувшим вниз, не позволяя дышать.

Вытерев лицо рукавом куртки, я встал и в последний раз взглянул на надгробие.

– Надеюсь, ты знаешь, как сильно я тебя люблю… и как сильно сожалею о содеянном, – прошептал я, бросая листок на камень и, повернувшись к нему спиной, добавил: – Пока, мам. Надеюсь, когда-нибудь я смогу заслужить твое прошение…

***

Голова раскалывалась. То ли от шума, то ли от хронического недостатка сна. Кошмары стали моими постоянными спутниками, но дни, подобные сегодняшнему, провоцировали их еще сильнее.

Я открыл кран и плеснул холодной водой на лицо, надеясь хотя бы частично избавиться от головной боли и давления в висках. Сделав это несколько раз, закрыл глаза и попытался повторить изученную мантру:

– Тебя не существует. Ты просто тень прошлого.

На одном форуме писали, что подобная практика помогает избавиться от голосов, преследующих тебя в сознании. Это казалось сомнительным, тем не менее вот уже несколько недель я регулярно выполнял это упражнение, ведь другие пользователи утверждали, что метод эффективен. Возможно, дело было в продолжительности практики или вере в успех, но для меня он не работал.

Черт возьми!

Какой же это вздор!

С досадой я закрыл глаза и оперся руками о раковину, опустив голову. Сделав несколько глубоких вдохов, попытался упорядочить мысли и поднял взгляд к зеркалу. Из зеркала на меня смотрел парень, которого я не узнавал вот уже шесть лет. Он не был мной, не той версией меня, что когда-то был поистине счастлив, а не прикидывался таковым.

Звонок в дверь заставил меня замереть, прислушиваясь к звукам снаружи.

Судя по часам на запястье, еще было рано для прихода гостей.

В последний раз взглянув на свое отражение, я вытер лицо полотенцем и вышел из ванной. Вооружившись телефоном, прошел по коридору второго этажа к той части дома, куда никто не должен был входить: кабинет с техникой и комнатой с воспоминаниями. Убедившись, что двери заперты, я направился к лестнице.

До меня донеслись голоса Лукаса и Нонны, которая явно была рада видеть моего друга. Эта женщина всегда была поклонницей Вальехо. Она была очарована им с первой минуты знакомства. Как я мог винить ее?