А ещё на столе имелись орехи, сладости, сушёные фрукты. И даже свежие: черешня, абрикосы, персики, зелёный виноград. Господи, как я соскучился по нормальным фруктам! В моём имении ведь такого не растёт. Надо будет на рынке посмотреть – наверняка есть здесь и фруктовый ряд.

Сразу переходить к делам никто не спешит. Обменялись мнениями о погоде, о декабристах, о ценах на различные товары. Я не стал делать секрета, что желаю учиться в Москве и еду смотреть недавно приобретенный домик.

– Продай мне своего кучера, – вдруг предлагает Сурен.

Оглядываюсь на Тимоху. К столу его, разумеется, не пригласили, но сунули чашку чаю и кусок рыбного пирога. А ведь поел он совсем недавно. Вижу: слова купца застали ару врасплох. Тот даже пирог чуть не выронил из рук – а с едой у Тимохи такое в принципе редко случается. Всё, что попадает в руки, исчезает в нём, как в атомном реакторе.

Спрашивать, хочет ли он сменить хозяина, я не буду. И так знаю – не хочет. Я ему вольную уже предлагал. Ни в какую!

Поэтому отвечаю сразу, без этих модных в нынешние времена, важных, задумчивых пауз:

– С детства мы вместе, росли, учились… Друзья-закадыки, в общем, – напропалую вру, ибо Сурен всё равно никак проверить не сможет.

– Вот он отчего такой бойкий, – досадливо теребит бороду купец.

– А чем приглянулся он тебе? Язык, что ли, знает? Так был у меня армянин-крепостной, учил его. Я-то на другие языки налегал, а Тимоха – вон как наловчился. Так это не великое достоинство – поди, у вас в Ереване таких пруд пруди, – всё-таки не утерпел я, любопытствуя.

Но раз не продашь – скажу.– Эривани. Но я из Шуши, – поправил Сурен. – Не в моих правилах набивать товару цену…

"Товар" тут же навострил уши. Тоже интересно стало – чем это он так хорош. Тимоха уже отошёл от потрясения, понял, что продавать его я не стану, и теперь, не спеша доедал пирог, косясь на фрукты.

Оказывается, шёлк, которым торгует Сурен, весь привозной. Из Персии и Китая. Дорогой, конечно. Дороже, чем, скажем, грузинский. У тех, мол, свой тутовый шелкопряд, коконы свои, но качество… так себе. А тут – Персия, Китай, армянские связи. Вот и живёт человек безбедно. Сурен, не без гордости, похвастался: скоро может в первую гильдию перейти. А это, между прочим, подразумевает оборот больше двадцати тысяч. Наценку на привозной товар он делает в три-четыре раза, и даже с накладными расходами понятно – купец этот небедный.

Копит сейчас на взнос и мечтает торговать с Европой. Причём не продавать там, а покупать. Оказывается, вся торговля с Китаем идёт через один город – вроде как Гуанчжоу – и строго через ограниченный круг купцов. Чужой не пролезет. А Тимоха, скотина разговорчивая, желая понтануться, правильно определил весь товар Сурена: атлас, газ, парча, тафта, вышитый шёлк. Всё знает, оказывается, чертяка! Нет, к большим деньгам его, конечно, никто не допустит, но как товароведа по шёлку вполне могут использовать. Мало того – он ещё и объяснил, чем персидский шёлк отличается от китайского.

Ай да, Тимоха! Ай да сукин сын! Может, и правда продать его? Запросить… тысячу. Интересно, дадут?

Глава 4

– Чего я о тебе ещё не знаю? – сердито выговаривал я в общем-то ни в чем не виноватому Тимохе. – Хоть на словах перечисли, кем работал. А то я ни рылом, ни ухом, что ты ткани, оказывается, продавал… Ну – таксист, ну – на стройке впахивал. Это знаю. Сапожник ещё, вроде… О, может, тебя сапожником сделать?

– Не, сапожником я не работал. – В детстве отцу помогал. Сейчас вот смотрю, как тут работают – так почти всё по-старому. Я в этом деле не лучше других. Сапожник, слышал, хорошо если двадцать копеек в день имеет… Какой на этом бизнес можно построить?

Тимоха помолчал и добавил:

– В тату-салоне одно время работал. Но не пошло дело, – не способный, видно. Рука не та.

– А я тут и не видел ни у кого татуировок! – удивился я.

– Наверное, где-то есть. В Англии, к примеру – у моряков это вроде как мода. Да и бред всё это. Кто на Руси станет добровольно рожу расписывать? Тут только разбойников клеймят – и то не по желанию, а по приговору, – сплюнул Тимоха огорчённо. – А ты сам-то что умеешь?

Что я умею? Да, по правде, ничего такого, что здесь, в прошлом, было бы хоть как-то полезно. Никаких практических навыков.

Так… имел небольшой бизнес. Бумага для офиса, бумага для принтера, упаковочная, бумага для задницы, – всё по мелочи, но стабильно. Вначале повезло – по знакомству выбил канал поставки со скидкой. Потом пошло дело – нанял пару студентов, расширился. До седьмого года всё было отлично: рост, оборот, ассортимент. И даже в восьмом вовремя в кэш вышел – потому и не разорился, как многие. Потом был спад, конечно… Но лямов десять в год, грязными, имел.

Только вот что мне с этим опытом делать?

– Ну… Был у меня свой бизнес, – выдавил я. – Писчебумажный.

Разумеется, аре всего я не рассказываю. Не из недоверия, просто не вижу смысла откровенничать. Да и тот тоже мне, думаю, не всё о себе поведал.

Тимоха, кстати, на улицах города – да и вообще в этом времени – ориентируется, как будто здесь и родился. Вот он лихо перепрыгнул кучу удобрения от гужевого транспорта, увернулся от попрошайки, и даже вонь от рыбных рядом его вроде как совсем и не заботит. Да что там – когда проходящий мимо нас мужик высморкался прямиком в подол своей рубахи, ара и бровью не повёл. Привык, похоже. А меня, признаться, порой всё бесит: грязь, духота, крики… Если бы не вернувшаяся молодость – тосковал бы, пожалуй, по двадцать первому веку.

– Нешибко ты, барин, на бизнесмена похож, если честно. Когда в тачку ко мне сел – думал, бухарик какой. Серьёзно. Потом пригляделся – костюм вроде норм, да и массажка, откуда я забирал, из дорогих. Решил тебя сразу на бабки нагнуть…

– Выражения выбирай! Я просто скандалить не хотел. Мог бы и в рыло дать! Просто у мамы день рождения был…

– Про которое ты успешно забыл, – насмешливо напомнил ара.

– Надо было продать тебя… земляку твоему, – задумчиво протянул я, будто мысли вслух проговорил.

Кто старое помянет – тому, сам знаешь, глаз вон! Думаешь, мне сладко бы жилось? Ну, земляк – и что? Разве что на родном языке поговорить. А статус? А финансы? У тебя хоть какое имущество есть, а я куда даже вольным пойду? Да и жена у меня, сам знаешь, рожает скоро.– Э! Ты чё, барин?! – встрепенулся Тимоха. —

– Чё-то ты не рвался дома остаться, не больно тебе жена и нужна! – подначиваю я. – Да и ребенок, фактически, не твой. Но вольную тебе надо дать. Вдруг я скопычусь ненароком…

– Чёрт, Леха! – ара дернул меня за рукав и вовремя: сзади на нас накатила телега, гружёная досками. Одна такая струганная уже тянулась к моей голове… Чуток зазевайся – и всё, барство бы закончилось.

– Кстати, завещание же можно составить. Пропишешь мне волю в нём, – предложил сообразительный Тимоха. – А кто у тебя наследник?

Походу, никто! – почесал я затылок, вспоминая. – А, нет, вру. Есть у дяди дочка. Племяшка выходит. Только вот где её искать – не знаю. Да и, думаю, она на меня злится… Дядька ведь весь капитал церкви при моём селе оставил, а не ей.– Родителей нет, дядька – тоже умер.

– Ну хоть кто-то есть.

– Ладно, а что у тебя с хобби? – пытаю ару дальше. – В нарды, шахматы играл?

– В нарды – только в длинные, да и то – средне. Шахматы – не моё. А вот преферанс, бридж, покер… – тут Тимоха оживился.

Может, в казино податься? Есть же тут они наверняка – для скучающих господ с деньгами.– Чёрт! – хлопнул я ладонью по лбу. —

– Идея хорошая, только кто ж меня в казино пустит? – посетовал Тимоха, почесав макушку. – Настолки ещё разные.

Чёрт! Можно монополию сделать, думаю понравится народу!

Точно! Только тут народ ушлый и долго монополия на монополию не продержится, перерисуют, скопируйте, надо как-то права получать и прочее… Хотя идея хорошая, узнавать надо.

Мы, наконец, подошли к карете, где уже стояла, перетаптываясь с ноги на ногу, Ольга. Вид у неё был такой, что… вроде как нужда приспела. Но оказалось, всё куда серьёзнее.

– Лёша! – подбежала она ко мне. – У меня цепочку мамину… отняли! Зашла к часовщику, чтобы оценил, а он её внаглую забрал! Ещё и оскорбил, сказал – мол, украла.

– А ты точно не крала? Ну мало ли… может, тот купец твой, когда помер, и не всё пересчитали… – осторожно начал я.

– Убили его, я же говорила. Да и не брала я её, не было греха! – вспыхнула Ольга. – А коли бы и брать чего – у хозяина моего добро и подороже водилось, поверь. А цепочка эта старая, и чинили уже не раз… Просто обидно, Лёшенька… аж душу выворачивает. Раз я женщина и без мужа, значит, можно грабить?! И полицейских, как назло, нет поблизости.

– Ха, полицейские… Кому они поверят – бабе или местному ловчиле? Им, поди, и на лапу дают регулярно, раз местные пройдохи такие финты исполняют, – фыркнул Тимоха, всё ещё не вышедший из образа моего говорливого товарища по попаданству.

Я думал, тот в карете отлеживается, а он, оказывается, шлялся где-то.– Алексей, ехать надобно! – К нам бежит Владимир.

– Погоди, мы не всё ещё купили! – вскинулся Тимоха, а я по встревоженному виду Владимира понял: похоже, где-то наш фельдфебель косяк спорол.

– Я цепочку отобрал, – признался тот, протягивая ювелирное украшение Ольге. – И в рыло этому жиду заехал.

– Ох и зачем? – схватилась за грудь женщина. – Да Бог с ней, с цепочкой этой… не стоила она беды!

– Не успеем. Он, поди, уже кликнул городовых, – процедил Тимоха.

– Не кликнул… Сомлел тот часовщик от удара. Пока очнётся – мы уж далече будем. Но времени в обрез.

– Тимоха – на козлы, Володя – в карету! – быстро командую я. – В другой раз город осмотрим.

– А ты там ничего больше не прихватил? – интересуется как бы невзначай Тимоха.

– Что ты мелешь, окаянный! – вспыхнул Владимир. – Я тебе что, вор какой? Грех это! Да и что брать у часовщика? Он цепочку ту в руках вертел. Я спрашиваю: эта, мол, что мадам принесла? А он мне: “Да, была тут простушка одна… Пусть теперь доказывает, что вещь не краденая – тогда верну!” Наглый! Я и не стерпел… Приложил руку.

Это что получается – любопытный Владимир проследил, куда Ольга направляется? Впрочем, сделал он это не зря!

Из города мы выехали благополучно. А что не успели закупиться, то невелика беда – весь тракт застроен торговыми лавками, постоялыми и кабаками. Были бы деньги – а что и где купить, всегда найдётся. К тому же армянский купец припасов нам дал в дорогу щедро, ещё и адрес мой московский выпросил. Так что, чую, разговор по поводу Тимохи был не последним. Купец обещался быть в Москве через неделю, сказал, что найдет меня на новом месте обязательно… Ха-ха! Моё "новое место", как пить дать, ещё отвоёвывать придётся.

Следующий большой город на нашем пути – Ростов Великий. Но до него и думать нечего добраться сегодня, ведь больше тридцати верст телепаться. Блин, да за двадцать минут пролетал бы этот отрезок в будущем!

Ехать скучно. И пейзаж за окном, как назло, разнообразием не балует: бесконечные поля с шелестящими от ветра колосьями, да редкие березовые рощицы. Но вёрсты – мотаются. Колёса кареты глухо постукивают по пересохшей от солнца дороге, пахнет пылью и полынью. Навстречу – всё тот же люд: пейзане с вёдрами и узлами за спиной, старики в лаптях да босоногие деревенские дети. Одно и то же! Тоска зелёная.

– Ой, опять худо стало! – скривился Володя, хватаясь за живот. – Останови, Алексей, карету… до леска сбегаю.

Чем его траванули так? И делать-то не знаю что. Скорую не вызовешь – нету их. Лекаря разве на станции искать? Или бабку-знахарку. Но опять же – доверия к ним нет никакого. Может, оставить Володю в Ростове? А кто с ним сидеть будет? И есть там вообще лечебницы какие?