Спорить с мадемуазель де Кринье Вивьен не видела смысла. Она в большей степени надеялась, что тетя просто не рассчитала силы и сдастся первой. Но ее надежды не оправдались. Уже через три дня Вивьен почувствовала себя как Дидье и те несчастные бедняки в больнице, вместе взятые. Даже, пожалуй, хуже. За это короткое время они успели дважды побывать в театре, один раз на балу и на званом ужине, нанести визиты чуть ли не половине города. Вторую половину мадемуазель де Кринье приняла у себя. Все превратилось в безумный калейдоскоп. Какие-то лица были ей знакомы, другие она видела впервые, все имена перепутались. Люди ей улыбались, что-то говорили. Вивьен вежливо отвечала, стараясь сохранить в глазах интерес к пустой болтовне, и мечтала только об одном – побыстрее вернуться в гостиницу и улечься в кровать. Бесконечный шум, повышенный интерес к ее персоне и необходимость постоянно вести пустые разговоры сильно утомляли.

Нетрудно догадаться, что желающих составить счастье леди Алертон тут же нашлось не меньше человек пяти. Они с завидной регулярностью стали встречаться везде, где та появлялась, изрядно досаждая своими бесконечными комплиментами и приторными улыбками. Их внимание граничило с навязчивостью. И что-то подсказывало, что эти воздыхатели – только авангард, основной отряд подтянется немного позже.

Сложившаяся ситуация все чаще стала заставлять задумываться о бегстве. Конечно, нехорошо уезжать так быстро, но кто бы мог подумать, что все так обернется? Давая согласие тете Катрин, леди Алертон хотела только избежать неприятного разговора о Диди. Но она не предполагала, что программа будет столь насыщенной, а претенденты на руку и сердце такими настырными. Вивьен даже попыталась сказаться больной, но мадемуазель де Кринье тут же вызвала к ней доктора. Тот, к сожалению, не нашел ничего, кроме небольшого переутомления, и посоветовал один день провести в постели. Леди Алертон так и поступила, наслаждаясь небольшой передышкой.

Проведя утро за чтением газет и журналов, она неожиданно вспомнила, что давно не видела Стивена. Он не был нужен ей в эти дни, и Вивьен позволила ему проводить время по своему усмотрению. Но мистер Хейворд поселился в той же гостинице, что и она, и ни разу на глаза не попался. Леди Алертон позвонила в колокольчик и попросила пришедшую горничную узнать, у себя ли мистер Хейворд. Тот оказался на месте и появился в гостиной уже через несколько минут.

– Добрый день, миледи. – Стивен протянул Вивьен небольшую яркую коробку, украшенную атласным бантом. – Как раз хотел узнать у Мари, удобно ли вам будет принять меня. Какая удача, что вы позвали меня к себе именно сейчас.

– Присаживайтесь, Стивен, – предложила она, развязывая ленту и снимая крышку. – Неужели это кубердоны? Где вы их нашли?

– В Генте.

– И как вы там оказались?

– Совершенно случайно. Просто решил посмотреть еще что-то, кроме Брюсселя. Сел на поезд и вот… Потом еще заглянул в Льеж, Намюр, Монс.

– Потрясающе! Всего несколько дней – и столько мест. Как я вам завидую. И почему вы не сказали, я бы обязательно поехала с вами, – со вздохом произнесла леди Алертон, а сама в этот момент подумала, что Стивену очень повезло, ведь у него нет такой тети, как у нее.

– Я хотел сообщить вам о своих планах, миледи. Но как-то повстречал в холле мисс де Кринье. Она сказала, что вы будете очень заняты в ближайшее время.

– Ну разумеется… Тетя… И куда же вы направитесь дальше?

– Если я вам не нужен, миледи, я бы хотел поехать во Францию, – Стивен нескладно поклонился. – Бельгия оказалась не такой интересной, как я рассчитывал, хотя и очень красивой.

– Пока не знаю. Мне необходима пара дней, чтобы принять решение.

Отпустив мистера Хейворда, леди Алертон опять взяла в руки журнал. Однако чтение ей быстро наскучило, и она задумалась о том, чем бы ей хотелось заняться. Но, как назло, ничего не смогла придумать. Тогда она решила узнать, как дела у Дидье. Его она тоже не видела с момента приезда, хотя успела побывать в десятке мест, если не больше. Самое удивительное, что и тетя о нем не заговаривала. «Это по меньшей мере странно. Я подарила ему прекрасную пару лошадей, теперь у него один из лучших экипажей в городе. Неужели Диди ни разу на нем не выехал, чтобы произвести впечатление? Это так на него не похоже. И самое любопытное, что никто ни разу не упомянул его имени. Не могло же с ним что-то случиться? Да нет, тетя Катрин бы узнала об этом первой и обязательно рассказала мне. Тогда что же с ним?» – неожиданно для самой себя встревожилась Вивьен.

Слуга, отправленный с запиской в Иксель, вернулся через несколько часов и сообщил, что не застал месье де Кринье дома. «Значит, он жив, здоров и выходит из дома, но почему-то избегает общества. Не может же он настолько опасаться встречи с дочерью? Он же прекрасно знает, что при посторонних тетя ничего обсуждать не будет. При всем своем неукротимом характере она умеет, если надо, держать себя в руках» – такие рассуждения ничуть не успокоили леди Алертон. Она по-прежнему терялась в догадках и даже не знала кого стоило бы расспросить, не привлекая особого внимания. Перебрав несколько фамилий, она все их отвергла и пришла к выводу, что придется отправить к Дидье Стивена. Возможно, он сможет пролить свет на загадочное исчезновение.

На следующий день мадемуазель де Кринье опять появилась у нее в гостиной, чтобы сообщить о планах на будущую неделю. Вивьен пришлось отложить чтение писем, пришедших с утренней почтой, и внимательно ее выслушать. Список получился еще более внушительный, тетя только начала входить во вкус. Леди Алертон поняла, что даже ее ангельскому терпению приходит конец. Больше не было сил ломать эту комедию и вводить других в заблуждение по поводу своих планов. Поэтому она решила как можно быстрее узнать, когда отходит ближайший поезд в Вену.

Пока тетя скрупулезно перечисляла, кто приглашен на бал по случаю бракосочетания сына месье де Нувеля и сколько предположительно среди них будет женихов, Вивьен мысленно ругала себя. Ей бы давно стоило поговорить с Диди о планируемом путешествии. Времени для этого было достаточно, но каждый день она откладывала разговор. Кто мешал это сделать еще тогда, в Остенде? А теперь, если она его разыщет и сообщит, что намерена отправиться немедленно, это не будет выглядеть как приглашение к приятной поездке. Дидье тут же догадается, что и Вивьен не выдержала опеки Катрин и теперь спасается бегством. «Пусть думает так, мне все равно. Это и в самом деле бегство, что здесь скрывать? Но тогда он может задать мне резонный вопрос: почему именно в Вену, а не домой в Лондон? И мне нечего будет ему на это ответить. Нет, – с сожалением подумала она. – Придется потерпеть. Сначала найти Диди, а потом выбрать удобный момент для разговора. Все должно выглядеть естественно».

– Ты слышишь меня, дорогая? – резкий голос тети вывел Вивьен из задумчивости.

– Не сомневайтесь, тетя, вас прекрасно слышно не только мне.

– Мне так не кажется.

– В самом деле?

– Разумеется. Ты же не ответила на мой вопрос.

– Простите, какой?

– Как ты находишь месье де Лафосса? Он тоже недавно овдовел.

Леди Алертон хотелось ответить, что она находит этого господина очень похожим на мопса. Он точно так же пыхтел при разговоре, а глаза пытались вывалиться из орбит. В последний раз она видела его еще девочкой, он уже тогда был таким и вряд ли похорошел за долгие годы. Но Вивьен не стала останавливаться на таких мелочах.

– Того самого Огюста де Лафосса, который выиграл у Дидье фамильный портсигар? А потом они крепко выпили и он его потерял?

Тетя вздрогнула и немного затравленно посмотрела на племянницу. Однако быстро оправилась и перешла к следующему кандидату:

– Тогда, быть может, месье Корниль?

Вивьен задумалась, но не более чем на несколько секунд. У нее была прекрасная память. Она-то и подсказала нужный ответ.

– Кажется, недурен собой, – леди Алертон начала медленно перечислять достоинства под одобрительные кивки Катрин. – Хорошо поет и танцует превосходно. Любит театр. А актрис еще больше… Я могу припомнить имена только трех, с кем у него были романы. Если не ошибаюсь, он прижил с ними несколько детей. Вероятно, за два последних года он сильно переменился, раз вы предлагаете мне его в мужья.

Мадемуазель де Кринье предприняла еще одну попытку, но и та оказалась неудачной. Месье Брейне учился в Оксфорде с отцом Вивьен и, кажется, был значительно старше его.

– Вместе нам будет около ста лет, если не ошибаюсь? Всегда испытывала слабость к круглым числам, – с легкой иронией заметила леди Алертон.

Тетя возразила, что возраст – это глупые предрассудки, человек он достойный и уважаемый. К тому же имеет солидный капитал. Вивьен пришлось напомнить о слабом здоровье этого господина. И веско добавить, что вдовой уже была и не очень хочет в ближайшее время повторить этот печальный опыт.

Аргументы были весомыми, и мадемуазель де Кринье не нашла, что на них возразить. Несколько раз она открывала рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывала. В конце концов это упражнение ей надоело. Но так легко сдаваться она не хотела. Чтобы не сложилось впечатления, что запас достойных женихов исчерпан, тетя неожиданно вспомнила о каком-то важном деле в приюте для сирот на окраине города и спешно удалилась. Однако в последний момент напомнила, что вечером они приглашены к очередной ее доброй приятельнице, которая держит литературный салон.

Леди Алертон, проводив тетю Катрин, немного походила по комнате, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Чуть ироничный, спокойный тон давался ей в общении с тетей все труднее. Все чаще ей хотелось твердо сказать «нет» на очередное предложение поискать жениха в новом месте. И она намеревалась это сделать, но всякий раз, когда смотрела в глаза тети, осекалась. Вероятно, нечто подобное испытывал и Диди. Но такое предположение служило слабым утешением, а Вивьен не знала, как справиться с собой. Как найти волю произнести одно заветное слово и никуда не ходить? Чем дольше она шагала из угла в угол, тем больше внутри росло раздражение. Чтобы как-то его подавить, леди Алертон решила вернуться к корреспонденции.

Закончив читать письмо от своего управляющего, она взяла в руки следующий конверт и с удивлением воззрилась на него. Отправителем опять значилась Полин Сабатье. «Второе письмо за неделю. Неужели что-то случилось?» – размышляла Вивьен, доставая сложенный листок. Письмо было написано довольно сумбурно, явно в большом волнении. Но, перечитав дважды, Вивьен все же удалось понять причину тревоги Полин и суть ее просьбы. Оказалось, к ним в поместье решила приехать погостить Агнес де Навен. Вивьен она приходилась тетей со стороны отца и в девичестве носила фамилию Элрой, а Полин – женой ее дяди, Гийома де Навена. На первый взгляд, должен был состояться обычный визит родственников, ничего особенного. Но только на первый.