Когда у нас оставалось денег только на одно блюдо, я уговаривал официантку добавить еще немного картошки фри бесплатно.

Когда нам не хватило денег на проезд, я подружился с водителем автобуса, который работал на маршруте, и он подвозил нас бесплатно.

Может, я и не самый ответственный брат, но знаю, как использовать свои сильные стороны в своих интересах. Я нравлюсь людям и умею заставить других улыбаться. Так что да, иногда я шучу, но при этом сохраняю позитивное отношение к жизни, и все всегда получается само собой.

– Я, эм… – В горле пересохло. – Я надеялся, что смогу взять у тебя мамино кольцо.

– Исайя.

– Что? Для Миллер тебе оно не нужно.

– Нет, но… – Он не сводит глаз со своего сына, который бегает по траве перед нами. – Послушай, ты знаешь, я хранил мамино обручальное кольцо для тебя, но надеялся, что ты отдашь его кому-нибудь, с кем ты собираешься прожить всю свою жизнь. Не для того… что сделали вы с Кеннеди.

– Просто поверь мне, ладно?

– Исайя, – вздыхает он. – Послушай, брат. Если ты будешь обращаться с Кеннеди так, будто она твоя настоящая жена, это не заставит ее волшебным образом в тебя влюбиться.

– Есть вещи, которых вы не знаете. Все, что вы, ребята, видите, – это то, что я выгляжу как гребаный идиот, ухлестывающий за этой девушкой, но, когда мы с ней наедине, все иначе. Я не знаю, как это объяснить, но нутром чую, что все иначе.

Взгляд Кая смягчается.

– Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. С тобой такое уже случалось, и мне не кажется, что эта ситуация отличается. Я не думаю, что Кеннеди воспринимает происходящее так же, как ты. Я твой брат и хочу тебя защитить.

Теоретически я понимаю его беспокойство. Возможно, для Кеннеди этот брак временный, но я слышал, что у меня есть шесть долгих месяцев, чтобы влюбить в себя свою жену.

Кай тихо посмеивается, разряжая обстановку.

– Черт подери, поверить не могу, что ты уговорил Кеннеди выйти за тебя замуж в субботу вечером! Это то, о чем я говорил: все работает в твою пользу. Девушка, по которой ты тосковал долгие годы, случайно появляется в Вегасе и выходит за тебя замуж. – Он качает головой. – Что это, черт возьми, за везение в Вегасе?

Я тоже улыбаюсь.

– Ну, фактически это было в воскресенье утром.

Он перестает смеяться.

– В воскресенье?

– Мы поженились в воскресенье.

– Ох…

Кай делает еще один глоток, и мы наблюдаем, как Макс выдергивает из земли одуванчики и пытается на них дуть – примерно так же, как он пытался задуть свечи на своем праздничном торте. Он сдается и, пошатываясь, направляется ко мне, протягивая руку, чтобы я ему помог.

Усадив племянника к себе на колени, я обнимаю его и дую вместе с ним, позволяя ему поверить, что он сам заставил эти белые пушинки летать вокруг нас.

– Я знаю, что не должен напоминать тебе о воскресной дате, – говорит Кай.

– День рождения Макса.

– Ну, и это тоже.

– Нет. – Я кашляю. – Тебе не обязательно напоминать. – Целуя племянника в макушку, устраиваю его поудобнее. – Просто удивительно, что Макс родился в тот же день, когда мы потеряли маму, да? Это почти как если бы она прислала его сюда для нас.

– Да, – вздыхает Кай. – Я тоже об этом думал.

– Я познакомился с Кеннеди в тот же день три года назад. Не знаю, говорил ли я тебе об этом.

– Нет, не говорил.

– И так вышло, что я женился на ней в тот же день.

Брат понимающе улыбается. Я уверен в своей жене точно так же, как верю в то, что Макс послан нам свыше.

– Хорошо, – соглашается Кай. – Я отдам тебе мамино кольцо.

Освещение в моей квартире выключено, но здесь все равно светло из-за всполохов молний за окном.

Я взрослый мужчина, мне тридцать один год, но я по-прежнему ненавижу грозу.

Включаю телевизор, чтобы отвлечься, но это не помогает. Мне неспокойно, нервы на пределе.

Очередная вспышка молнии озаряет ночное небо, и я мгновенно вскакиваю на ноги, меряю шагами гостиную и отправляю сообщение брату.

Я: Ты в порядке? Ты дома?

Кай: Все хорошо. Я дома. Как ты?

Я: Я в норме. Миллер и Макс дома?

Кай: Они здесь.

Я: Хорошо. Никуда не езди.

Кай: Ты же знаешь, я не поеду. Люблю тебя.

Я тут же отправляю сообщения Трэвису и Коди, проверяя, как дела, хотя они понятия не имеют, почему я это делаю. Коди спрашивает, не хочу ли я прийти к нему на ужин и посмотреть игру «Дьяволов Чикаго» по телевизору, но он живет достаточно далеко, и мне пришлось бы ехать на машине, а этому не бывать.

Затем я пишу Монти.

Я: Ты дома?

Монти: А кто спрашивает?

Я: Я.

Монти: Если я скажу «да», ты заявишься без приглашения и напомнишь мне, что скоро мы станем родственниками, потому что твой брат и моя дочь собираются пожениться?

Я: По сути, теперь я твой зять. Здорово, правда?

Монти: Не совсем так. И кроме того, я слышал, что ты теперь тоже чей-то зять.

Я: Ты уже слышал?

Монти: Весь клуб знает об этом!

Я: Я собирался тебе рассказать…

Монти: Нам нужно поговорить об этом как можно скорее, парень.

Я: Я знаю. Мы поговорим. Так ты дома?

Монти: Да.

Я: Хорошо. Увидимся на поле.

Возможно, это не вполне разумно, но когда я не могу избавиться от навязчивых мыслей, то проверяю, все ли в порядке у тех, кто мне дорог.

С тех пор, как я познакомился с Кеннеди, мне всегда хотелось ее проведать, если возникало подобное беспокойство, но я отговаривал себя, помня, что она не обязана общаться со мной вне работы.

Но теперь… теперь обязана по закону.

Я все еще расстроен тем, что она пыталась свалить вину за все на меня, но мои чувства к ней не изменились.

Я: Привет, Кенни. Ты дома?

Я расхаживаю из угла в угол, ожидая ответа, но минуты проходят, а его все нет. На моем экране даже не мелькают серые точки.

Очередной раскат грома, кажется, сотрясает здание, заставляя меня нервничать.

Я: Кен, пожалуйста, ответь.

Она молчит.

Я: Если ты не ответишь, я стану называть тебя миссис Родез перед всей командой.

Ответ приходит мгновенно.

Кенни: Даже не вздумай.

Я: А вот и моя женушка!

Кенни: Отвратительно.

Я: Ты дома?

Кеннеди снова не отвечает, поэтому я ей звоню.

– Что?

– Ты дома?

– Какое тебе дело?

– Просто ответь на чертов вопрос, Кеннеди. Ты дома?

– Да, я дома.

– А ты никуда не собираешься сегодня вечером?

– Нет.

– Ладно, хорошо.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто хотел знать.

Она вздыхает так, словно я ей порядком надоел, а ведь она замужем за мной меньше сорока восьми часов.

– Ты меня утомляешь, Родез.

Мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать улыбку.

– Мне известны и другие способы утомлять. Просто дай знать, когда тебе захочется хорошенько выспаться, и мы сможем скрепить наш брак, Кен.

Она хохочет, и ее смех звучит так свободно и непринужденно, что я позволяю себе широко улыбнуться, слушая его.

– Так что ты решила? – спрашиваю я.

Технически я ничего не получаю от нашего соглашения. Мы делаем это ради нее, но я все равно отчаянно хочу, чтобы Кеннеди согласилась. Если она согласится, я как минимум смогу проводить с ней время, и это все, чего я хочу.

На том конце провода повисает тяжелая пауза.

– Это совсем не то, чего я хочу.

Черт. Сразу к делу.

– Я… – поправляется Кеннеди, – я хочу иметь выбор. Не как с прошлой помолвкой.

Что?

– У меня никогда не было возможности ходить на свидания ради удовольствия, и я с нетерпением этого ждала, теперь я…

– …замужем, – заканчиваю я за нее.

– Да. Я замужем.

– Мне очень жаль.

Я все еще раздражен, что она винит в этом меня, и теперь почти готов извиниться.

– Это моя вина, – признается Кеннеди. – Я втянула тебя в эту историю, а теперь ты пытаешься все спасти. Я просто… Исайя, у нас с тобой никогда не будет ничего, кроме этого соглашения.

– И почему ты так в этом уверена?

Потому что я на сто процентов убежден, что она ошибается.

– Мы слишком разные, и, если ты надеешься на что-то, кроме окончания брака, я не хочу соглашаться. Наше соглашение – всего на шесть месяцев. Когда закончится сезон, у меня начнется жизнь, которую я с нетерпением ждала.

Возможно, если бы я не был таким безнадежным романтиком, ее упорство ранило бы меня сильнее, но я слышу лишь слова «шесть месяцев».

У меня есть полгода, чтобы изменить ее мнение о себе.

– О какой жизни ты мечтаешь? – спрашиваю я. Мне интересно, чем это отличается от того, как она жила до нашей ночи в Лас-Вегасе?

Кеннеди смеется, но как-то грустно.

– Нормальной.

– А что для тебя нормально, Кенни?

– Ты решишь, что я странная.

– Возможно, мне будет полезно найти у тебя пару отрицательных качеств: я так тобой одержим, что пока не заметил ни одного.

Кеннеди снова смеется, и я вдруг осознаю, что нечасто слышу ее смех. Придется над этим поработать!

– Нормальная жизнь – это когда я встречаюсь, с кем хочу. Могу познакомиться в баре. Или пойти с парнем на ужин, где не нужно соблюдать строгий дресс-код. Когда я не выхожу замуж по пьяни из мести, а моя помолвка не является сделкой.

Что?

– Расскажи о последнем поподробнее.

– Может быть, в другой раз. – Она вздыхает. – В общем… я согласна. Эгоистично, но я этого хочу.

– Что ж, это хорошо, потому что я уже купил тебе кольцо.

– О, как быстро! Наверное, мне тоже следует купить тебе кольцо, да?

– Это будет справедливо.

– У тебя есть предпочтения?

– А мужчины носят бриллианты?

– Ты хочешь кольцо с бриллиантом?

– Я хочу, чтобы оно было чертовски экстравагантным. Ты хотела утонченности, поэтому потратимся на меня.

Кенни снова хихикает в трубку, что странно. Она никогда так свободно не смеялась. Никогда не была такой откровенной и честной.

– Кеннеди Кей, ты что, пьяна?

– Немного.

Я прижимаю телефон к уху и откидываюсь на спинку кровати, подложив одну руку под голову. Прежняя тревога больше не давит мне на грудь.

– Я думал, ты не очень-то любишь выпить.

– Так и есть.

– Ты что, уже пьешь из-за меня?

– О, ты удивишься.

– И что ты пьешь?

Вопрос звучит похоже на «Что на тебе надето?», и это мне тоже хотелось бы узнать.

– Текилу.

Я улыбаюсь.

– Опасно. Я слышал, что люди, которые пьют текилу, совершают ошибки по пьяни.

– А я слышала, что эти ошибки называют счастливыми случаями.

Я закатываю глаза в полной уверенности, что она слышит улыбку в моем голосе.

– Исайя?

– Да?

– Ты все еще злишься на меня?

Я обдумываю ответ.

– Мне трудно злиться, ведь только что ты согласилась стать моей женой.

– Злость – это нормально. Можешь злиться на меня, если тебе это нужно. Ты не обязан постоянно прятаться за улыбкой.

Я делаю паузу, чувствуя, что разговор зашел слишком далеко, но пытаюсь за шуткой скрыть свое слабое место.

– Ты наконец заметила мою улыбку, Кенни?

– Угу. Я заметила, что ты улыбаешься, даже когда не хочешь этого. Например, мне. Сегодня я задела твои чувства, но вместо того, чтобы оставить меня разбираться со всем в одиночку, ты помог мне сохранить работу и убедился, что я улыбаюсь, прежде чем уйти.

Я и не подозревал, что она это заметила. Не думал, что кто-то вообще обращает на это внимание.

– Ты можешь на меня злиться, – продолжает Кеннеди. – Это не изменит моих чувств к тебе.