Гадкий утенок не всегда вырастает в прекрасного лебедя. Следы взъерошенности остаются, и это совсем неплохо. Транзит моей клиентки Ф. связан с тем, что она подростком, перейдя в сильную школу, приуныла и очень поправилась, но потом смогла похудеть. Теперь ситуации уныния и стагнации пугают Ф., ассоциируются у нее с мотивом «растолстею, расплывусь, не смогу себя собрать…». Не то чтобы она была настолько сильно зациклена на своем теле: это скорее эмоциональное ощущение «я не помещаюсь, не вписываюсь, не уместна». Оно закрепилось как одно из нежелательных состояний, а лишний вес тут только обстоятельство. Страх «расплыться» и «не поместиться» заставляет Ф. бежать как можно быстрее, не делая пауз, и становится определяющим для ее транзита.

Легкость не для меня. Частая история – когда трудолюбие дало плоды на фоне валявших дурака сверстников. Например, Р., небогатый паренек в школе для мажоров, студентом выиграл стипендию, получил отличную профессию. Привычка «пробиваться» совсем неплохая, но отсутствует ощущение уверенности в том, что можно собой располагать. Р. ощущает себя инвестиционным активом, который постоянно должен крутиться, работать, быть эксплуатируемым. Такая фигура на шахматной доске, вечное ощущение себя талантливым, но рабом своего таланта, подспудное убеждение в том, что ей никогда не будет легко доставаться то, что другим далось само, – и при этом уверенность в своем праве на достижения.

Р. возражает, когда я говорю с ним о легкости. «Само» для него по определению «за чужой счет». А что он сам иногда может ловить монетки, которые к нему прилетают, находится вне поля его зрения. Ему не хочется быть как те несимпатичные ребята: надежнее быть для себя трудолюбивым и прилежным – кажется, что это гарантирует успех. Ранняя беспомощность трансформируется в простые рецепты. Но начиная с какой-то точки они скорее тормозят успех, чем гарантируют его.

Я отвечаю за всех. Мой клиент Ч. считает себя ответственным и за свою семью, и за семью непутевого брата, и за бывшую жену, которая постоянно вгоняет Ч. в чувство вины. Транзитом могло бы быть освобождение от многих лишних обязательств, которые А. на себя берет, но для Ч. очень важно не чувствовать себя беспомощным, как в детстве после гибели отца. Необходимость собраться, стать защитником и отвечать за эмоциональный климат в семье сделала Ч. Самостоятельным.

Сам Ч. говорит о моральных аспектах свободы, но я с ним не согласен: для него мысль об освобождении от части ответственности связана со страхом растерянности и беспомощности, из которой теперь придется совершить другой транзит.

Он снова оказывается на том же перекрестке, но уже не маленьким, а самостоятельным. Теперь он может не становиться центром семьи. Ему нужны другие адаптивные механизмы.

Ощущение сиротства и неуюта Ч. и сейчас преодолевает повышенной заботой и ответственностью, которые мешают ему видеть новые возможности.

Не верь чужим. Вот еще одна формула ранней беспомощности. П. говорит, что у него «мафиозное сознание» – он доверяет только тем, кого принял в свою семью. Мы беседуем о том, что в девяностые, когда он был мальчиком из еврейской семьи, ему приходилось буквально пробираться домой в заводском районе, чтоб не побили и не отобрали карманные деньги. Дома, с родителями и старшим братом, он чувствовал себя в безопасности, позже защищал младшую сестру, встречая ее по вечерам у метро.

Никакой опыт не определяет человека полностью, но может сформировать одно или несколько важных состояний, самоощущений, возникающих время от времени. Приступы неуверенности в себе, выключения, минутки подозрительности могут, в числе прочего, иметь корни в опыте социализации на границе семьи и большого мира.

П. ощущает себя «членом семьи и мафии», когда проявляет излишнюю преданность к месту работы, но теряет в деньгах из-за этой преданности. Он удивляется, когда я говорю ему об этом, но реконструкцию принимает. Ему нужен новый транзит, в котором вокруг не трущобы и одна тропинка из школы домой, с которой нельзя сходить, а поле с разными развилками дорог.

Растерянность нам не нравится. Мы стремимся собраться и избежать растерянности. Еще и потому, что она не спрашивает нас, когда прийти. Она бесконтрольно охватывает нас как раз тогда, когда нам особенно важно быть собранными. Кажется, что транзит, перемены в жизни – это время, когда мы жонглируем сотней предметов. Нужно срочно что-то сделать, принять решение, а у нас нет оснований, мы словно бы в пустоте. Это пугает и дезориентирует. Порой мы зависаем в такой «ментальной барокамере» без особого повода. Порой так ощущают себя и те, кто со стороны кажется успешным и эффективным. Происходит транзит Ёжика в тумане: привлекательные и пугающие стимулы заставляют вертеть головой в разные стороны, внезапно забываешь самое главное, а иногда приходится положиться на судьбу («я в реке, пусть она сама несет меня»). Но такая дорога дает больше, чем если бы заблудиться на пути не пришлось. Ты никогда не переходишь просто из точки А в точку Б, ты сам немного становишься частью этого пути. Каждый твой выбор на этом пути значим и чувственно определен.

Парадокс потеряшки. Но не всякая растерянность помогает транзиту. Если она вводит в ступор и не дает продолжать путь, ничего хорошего в этом нет. Знаю одного аспиранта, который пытался написать диссертацию, но каждый раз, садясь за нее, впадал в полный ступор и часами сидел, вперившись в стену перед собой. А другой мой клиент, высокооплачиваемый топ-менеджер, каждый день в одном и том же кафе брал одно и то же блюдо – просто чтобы не делать выбор, иначе на него нападало оцепенение.

Такая растерянность не помогает транзиту, потому что в ее основе парадокс: на самом деле это не растерянность, а зажатость. Потерянный боится своей потерянности, он боится потеряться еще сильнее и фиксируется на внутренней невозможности сдвинуться с места – сориентироваться в пространстве, информации, принять решение. Он судорожно пытается жать на кнопки рациональности и воли («так, сейчас еще раз сравним… ну заставь же себя…») – но они залипают. По своей сути состояние прострации – это контраст неподвижности, фиксации – и одновременных метаний: «то или это?», «здесь или там?». Метания могут прекратиться, только если ослабнет фиксация.

Недостаточность драйвов. Д. много лет был владельцем успешной компании, которую в итоге успешно продал. Занялся проектами «для души», все предприятия вполне успешные, вопрос денег не волнует, есть достаточно, чтобы не работать.

Но куда жить? Не поехать ли за границу? Но просто тратить свою жизнь на то, чтобы куда-то переместиться без какой-то значимой цели, не хочется.

Есть общее состояние неудовлетворенности, нереализованности, несмотря на большое количество проектов и денег. Нет чего-то, к чему бы определенно тянуло.

Внутренние сезоны. Я предлагаю представить Д., что он настоящий медведь: «Зиму вы проспали в берлоге, просыпаетесь весной, весь в клочьях меха, слегка злой. Вы оглядываетесь, а там весна, и у вас возникает готовность к влюбленности. А потом наступает лето. Брачные игры, химия сложилась, вы удовлетворены, нет тревожного перехода от зимы к весне. Следом завод почему-то кончается, лето тоже начинает кончаться, приближается осень, и вы уже слегка угрюмый. Зимой спячка. Легкое снижение энергетики, а главное – меньше неожиданных желаний. При этом на уровне человеческих дел все идет равномерно. Эти сезоны сменяют друг друга, и у вас должно быть еще 15 лет активной медвежьей жизни». Транзиты следуют друг за другом, и, чтобы разогнать туман, важно вспомнить схожие состояния из прошлого.

Перекрестки. Я спрашиваю Д.: «Если попробовать вспомнить пять перекрестков, на которых что-то могло пойти иначе, что это были бы за перекрестки? Где у вас значимые точки решений?»

Д. отвечает: «Первый раз, когда я мог поехать учиться в Штаты и с большой вероятностью остаться, но принял решение этого не делать из-за влюбленности. Второй раз, когда я женился. Я думаю, что все могло бы сложиться не так, если бы я не женился. Третий – когда я принял решение стать учредителем своей компании. Это было сложное решение, которое много что определило. А дальше я уже не знаю. Ничего такого. Все, что было впоследствии, это уже было, ты плывешь по течению, оно идет как идет».

Примерка молодости. Выборы, которых мы не сделали, не вернуть. Но точки выбора всегда плодотворны. Примерка может включать в себя не только воспоминание, но и живое моделирование реальности.

Я спрашиваю Д.: «Если бы вам кто-то сказал, что для того, чтобы понять, куда дальше жить, нужно оказаться в Штатах, куда вы не доехали в молодости, и там погулять две недели и посмотреть вокруг? Вернуться в какую-то точку, из которой жизнь пошла по определенному руслу. Посмотреть на ту боковую дорожку, которой вы в прошлый раз решили не идти. Вы бы поехали?

Вы очень алгоритмизированы, хорошо организованы, но это прикрывает внутреннюю драйвовую карту. Вам фактически сейчас ничего не хочется, и мы хотим это изменить. Для этого я назвал некий перекресток.

Я предлагаю эксперимент: активно повспоминайте то время, когда вы собирались уезжать в Штаты, влюбленность, которая у вас была. Так собаке иногда дают понюхать вещь, чтобы она что-то нашла. Если это будет картинка из тысячи маленьких подробностей, она вас оживит, и вы получите вход в пространство, которое не лежит в рациональной плоскости.

Мы говорим о том, чтобы в какой-то ситуации почувствовать нелепость, растерянность и отсутствие внутреннего компаса, который в вас постоянно работает. И появилась бы сверка с внутренними чувствами.

Я пытаюсь найти точку, в которой вы не оказались. Эта точка, скорее всего, находится на одном из перекрестков. Ее можно подробно повспоминать, находясь в подобных обстоятельствах. Для этого нужны наводящие внешние обстоятельства и внутреннее желание, чтобы тебе это опять приснилось. Нам нужны какие-то сны».

Растерянность помогает быть живым. Суть моего предложения Д. в том, чтобы вспомнить моменты, когда выборы были живыми и ощутимыми. Д. нужна точка, в которой пробуждалась бы чувственная фантазия. Снова оказаться на перекрестке и вспомнить свои ощущения в 20 лет. Снова стать ранимым и чувствительным. На этих перекрестках можно почувствовать самую крепкую связь со своими драйвами.

Бежать, чтобы стоять на месте

Транзит тревоги. Иногда тревога заставляет находиться в постоянном транзите по внешним параметрам, для того чтобы избегать внутренних изменений. Человек бесконечно меняет одни внешние обстоятельства на другие, но не извлекает из них новых впечатлений и не делает новых выводов. Бывает и так, что избегание транзита в какой-то одной сфере заставляет проходить постоянный транзит во всем остальном. Тревога заставляет нас прикладывать значительные, но не всегда продуктивные усилия, требовать от нас как активности, так и бездействия:

– перед сном крутить в голове, что я мог сделать не так и как разобраться с ворохом проблем;

– говорить быстрее, повышать голос, не допускать пауз в разговоре;

– отвлекаться, прокрастинировать, с трудом сосредотачиваться;

– работать без перерывов, не давать себе свободной минутки (а то туда влезет тревога);

– добиваться большего, не думая о том, нужно ли это нам на самом деле;

– цепляться за то, что есть (работу, брак…), не обращая внимания на то, что мы этим не очень довольны, – ведь если что-то изменить, тревога резко вырастет.

Тревожные убеждения и мысли ловко прикидываются разумными аргументами:

«Надо непрерывно работать и все время развиваться, иначе я буду деградировать!»

«Если я сейчас попрошу об отпуске, меня могут счесть слишком требовательной и уволить».

«Нельзя инвестировать деньги, лучше прятать их под подушку».

Влияя на нас, тревожные убеждения мешают нашим внутренним изменениям, даже если и толкают на внешние. Они провоцируют бег по кругу, это стремление бежать, чтобы остаться на месте, потому что иначе кажется, что унесет в ненужную нам сторону.

Но ведь нам не надо оставаться на месте, нам надо двигаться вперед. Возможно, есть другие способы?