По линии этого, другого, ведомства, его и занесло сперва в далекую Гишпанию, а затем и в Новый свет. Обратно он вёз не золото и брильянты, а докладную на высочайшее имя, какими силами и средствами можно было бы быстро занять доминирующие позиции в Южной Америке, с описанием всех портов и гарнизонов, виденных им лично. Но на любую разведку всегда есть контрразведка. И в те времена у западных партнёров она, бывало, работала лучше нашей, только набирающей обороты. Поэтому в Кадис из Гаваны Ланевский плыл в трюме и в цепях, а докладная его спешила на другом судне в другую сторону, в Амстердам. И попала-таки в Посольскую канцелярию, а оттуда – и во Дворец. Да только писана была уже другим человеком и не так, как условлено, без тайных слов и пометок. Потому и следовать «Проекту о завоевании зело великих и богатых земель» Пётр Алексеевич, к счастью, не стал. Чем весьма расстроил ушлых голландцев, планировавших оставить Россию на некоторое время без флота, направив его в другую часть света, а за время этого турне захватить основные порты. Тогда «Нижним землям» были ещё вполне по силам подобные геополитические шутки.

А при подходе к бухте налетел неожиданный шторм, и галеон с грузом и пленником пошёл ко дну…

– Скажи, Змитрок, как мне найти тебя на дне? Столько времени прошло, песком да илом затянуло твоего Сантьягу.

– Скалы да звёзды редко врут, Дима, как наш штурман говорил. Видишь вон ту? Ну, на собаку, что гадить села, похожую? – Ланевский показал вперед и чуть влево. Очертания каменной глыбы и вправду напоминали напряженную фигуру занятого важным делом пса. Именно пса – висячие уши и куцый хвостишко сомнений не оставляли, это не волк, не лиса и не кошка.

– Вижу. Толку-то? – недоверчиво ответил я.

– Станешь на якоре на прямой от той собаки на зюйд-зюйд-вест, в девяти кабельтовых от скалы. Саженях в двадцати внизу меня и найдешь. Ладанка на мне была, да спрела вся, а крест вот остался. Не смотри, что тонкий, словно женский. Коли выпадет удача – брось его в Святое озеро. Условились мы с Милой, что как вернусь – оженимся, да не довелось. Долго ждала меня она. Соседи сватов засылали, отец её всё терпел, не хотел неволить. Но когда уж все жданки вышли – согласился. А Мила лодочку отвязала от берега, доплыла до середины – да там и утопилась.

Никогда бы не подумал, что спецназовец, ветеран, шпион, диверсант и чёрт знает кто ещё, триста лет как мёртвый, может заплакать. И что его рассказ, похожий на сопливую сказку, проберёт меня вот так, до мурашек. Но, видимо, слишком многого я о себе не знал, и слишком часто в последнее время мне об этом напоминали.

– Слово даю тебе, Змитрок – если найдём крест, то передам Миле привет твой последний. А если получится и тебя на родную землю вернуть – глядишь, и свидитесь на небесах. У вас они должны быть одни на двоих.

И, забыв про всё на свете, я протянул духу руку.

Глава 3. Не влезай – убьёт. Тайны океана

Очнулся я от удара по голове. Хорошего такого, плотного, аж зубы клацнули. Интересно, кто, а главное, за что решил мне так поднести? Судя по месту касания, над правой бровью, противник либо был левшой значительно выше ростом, либо я наклонил голову, чтобы поймать удар лбом, в надежде на то, что оппонент сломает кости кисти или запястья об мою буйную головушку. Открыв-таки глаза, понял, что не угадал ни в одном из вариантов. Потому что перед глазами обнаружил землю.

Попытки как-то идентифицироваться во времени и пространстве дали следующую информацию: дворик кардинальского дома в Чипионе, судя по тени от деревьев – давно перевалило за полдень, но ещё не вечер. Левая нога запуталась в гамаке и торчит вверх под неприятным углом, правая нога и верхняя половина туловища лежат на земле, над бровью начинает саднить, но крови, вроде бы нет. Попробовал выдернуть ступню из верёвок – не вышло. Какой чёрт их так перекрутил, когда, а главное – зачем?

– Ты больше колотиться не будешь, как рыба об лёд? – раздался за спиной спокойный голос эрудита и умницы Головина-старшего. Я извернул голову под опасным углом и убедился – да, точно он.

– Нет, не буду. А долго я так… зависаю?

– Не особо. Сперва припадок был, минуты три, не больше. Был бы на кафеле – убился бы, как пить дать. А так – только в сетке запутался да ногу чуть не вырвал сам себе. Ну и перца натряс с деревьев – хоть торгуй, – сообщил Фёдор, неторопливо подходя ко мне. На ходу он достал складной нож и щёлкнул выкидным лезвием. Хороший, кстати, ножик, я сам о таком одно время мечтал. Алексей, владелец онлайн-магазина с суровым названием и большой специалист по части всего режущего, воплотил мечту подросших мальчишек и выпустил советский складень «Белку», но с новым замком и новой сталью клинка.

– А потом спикировал, дюзнулся фасадом об грунт, как подбитый самолёт, и притих, вроде. Я всех, кто тебя искал, обратно разворачивал, пока тут на лесенке сидел, – он говорил ровно и спокойно, как о чём-то малозначительном. Это успокаивало. Вся картина и история в целом тревожила необычайно, только один он как-то умиротворял.

Срезав шнуры гамака, тёзка великого русского писателя освободил мне ногу, которая упала вниз так, будто весила не меньше пары центнеров. Затекла здорово. На лодыжке были видны полосы от трения, словно я рвался с привязи, как дикий мустанг. Фёдор протянул мне бинт, перекись и бальзам «Спасатель». Последний почему-то особенно поразил – вот уж где я в последнюю очередь ожидал его встретить, так это на Атлантическом побережье, в старинном испанском портовом городе. Приняв с благодарным кивком всю эту аптеку, я, морщась и шипя сквозь зубы, начал обрабатывать пострадавший голеностоп.

– Давно припадки начались? – светским тоном осведомился эрудит.

– Дебют, если я ничего не путаю. До сих пор как-то попроще было – помер, лёг, полежал, встал, дальше побежал. А чтоб так в силки попасть – прямо в первый раз со мной такое.

–А что тебе такого снилось, крейсер «Аврора», прежде чем ты лёжа в гамаке в пляс ударился? – не отставал он. Но с бинтом помог – резанул его на две ленты, скрутил их умело и со знанием дела завязал. Такие повязки долго не разбалтываются.

– Родственник. Дальний. Поболтали за жизнь, за погоду, – задумчиво ответил я, потирая одной рукой ногу, а другой – шею, которая, оказывается, тоже затекла. И в голове было как-то шумновато. Хотя чего я ожидал – так, с маху, да об утоптанный двор приложиться. Фёдор тем временем начал обрабатывать ссадину над бровью, поглядывая на меня выжидательно.

– Под стрелой встал, если без подробностей. Влез – и чуть не убило. Так себе из меня медиум, короче говоря, – резюмировал я, в первую очередь для себя самого. Головин старший просто кивнул, не став вдаваться в подробности, за что я был ему безмерно благодарен.

– Вы тут спарринг, что ли, затеяли по жаре? – раздался с лестницы голос Второва. Мощный старик стоял, прислонившись к колонне, и поглядывал на нас заинтересованно.

– С Фёдором Михайловичем я в спарринг встану, когда более простых способов самоубиться не найду, – ответил я недовольно, потому что ссадина на голове продолжала щипать. – Задремал в гамаке, Михаил Иванович, разморило. Да повернулся, знать, неудачно – вот и приземлился лбом. Хорошо, не носом.

Серый кардинал подошёл легкой походкой, которая совершенно не соответствовала его возрасту, присел на корточки рядом. Заглянул мне в глаза своим фирменным острым взглядом и спросил:

– Знаешь?

– Знаю, – вздохнув ответил я, предположив, что вряд ли его интересуют какие-то иные мои знания, кроме как о местоположении "Сантьяги".

– Что нужно? – дед поражал способностью собираться мгновенно. Вроде бы ничего особенного – сидит себе пенсионер на корточках рядом. Но энергия, клубившаяся в нём, была ощутима и только что не вспыхивала красными и желтыми пятнами вокруг фигуры, как на всяких шарлатанских фотографиях ауры.

– Карта побережья, компас и линейка для начала. И картинка береговой линии с воды. Есть там скала одна приметная, как она сверху выглядит – представления не имею, а если анфас увижу – не пропущу.

В тот вечер к дону Сальваторе мы не пошли. От него прибежали четверо шустрых и шумных пацанят, притащивших нам лепёшек, таз с паэльей, четыре коробки с пиццами и несколько бутылок его волшебного хереса. Мясо и картошку мы оформили сами, в жаровне напротив памятного гамака. Кто-то, видимо, продуманный Фёдор, уже повесил новый, поэтому о моём бездарном падении ничего не напоминало. Кроме ссадины, шишки и повязки на ноге, которую, впрочем, никто и не видел. Тот же самый эрудит и умница при помощи еще пары крепких ребят, появившихся из ниоткуда и туда же, видимо, пропавших потом, установил во дворе длинный стол, а на высокий забор закрепил экран для проектора. Сам же проектор висел тут, судя по всему, всегда, и использовался при необходимости. Сейчас у нас такая как раз и появилась.

Происходящее с одной стороны казалось чем-то вовсе нереальным, сродни просмотрам «Клуба кинопутешественников» или «Одиссеи команды Кусто» в детстве. А ещё было похоже на сцены фильма «Искатели приключений» с Аленом Делоном и Лино Вентурой. Но в то же время совершенно ясно и отчетливо было то, что эти чудеса происходили прямо сейчас и на самом деле. К просмотру картинок побережья как-то хитро подключились Второвские спецы-аналитики, и картинка на экране стала быстро наполняться деталями: координатами, глубинами, течениями, прогнозом погоды на ближайшие трое суток. Причём данные о погоде, судя по всему, спёрли из НАСА или Пентагона. Точнее, даже не спёрли, а крали в реальном времени – в углу закрепился маленький виджет, информация на котором менялась каждые пятнадцать секунд. Так, в азартных переговорах и обсуждении предложений и идей, прошёл вечер. А с утра мы все были на пирсе.

Яхта называлась «Кето». То есть олицетворяла сестру того самого «Нерея», который катал нас по Волге и каналу имени Москвы. Но сестрица была значительно крупнее, чуть ли не в два раза. Оно и понятно – на Атлантике шлюзоваться не нужно, да и берегов моряки, бывает, неделями не видят, так что и скромничать в размерах смысла нет. На борт поднялись обе наши семьи, непременный Фёдор и еще один господин, дожидавшийся нас у трапа. Всезнающий эрудит вполголоса пояснил мне, что это – представитель «Ассоциации спасения галеонов», самой крупной, именитой и влиятельной организации Испании, которая единолично решала, кого допускать к поискам и поднятию кладов с морских глубин, а кого помариновать подольше. Выглядел Хуан Мануэль, как его представил Михаил Иванович, натуральным старым пиратом, только серьги в ухе не хватало, попугая на плече не было, и ноги все были свои, не деревянные. Седая короткая борода, крючковатый нос, шрам на всю щеку и взгляд, о который, кажется, легко можно было споткнуться, поводов сомневаться в богатом прошлом испанца не давали. Говорил он хриплым каркающим голосом, а после отправился на нос, оперся локтями о борт и затянул какую-то протяжно-заунывную песню, словно планировал усыпить ей бдительных подводных тварей.

«Кето» ходко отошла от пирса, заложила вираж и вышла на нужный курс. Дамы и дети загорали на верхней палубе, мы с мужиками сидели в одной из кают и снова проговаривали детали. Меня во всей этой истории касалось только данное старому Ланевскому обещание добыть крестик. И это мы отдельно обсудили с кардиналом. Он посоветовался с кем-то по рации и получил подтверждение: если в указанном квадрате будет хотя бы грамм золота – его непременно поднимут. И если от тайного царского лазутчика осталось ещё хоть что-то – тоже не забудут. Уголок трюма, где довелось встретить свою смерть, Змицер нарисовал мне пальцем прямо на той скале, где мы сидели. Всё, что было сказано, показано и случилось в том сне, я запомнил накрепко. А в особенности то, что духов старых покойников не рекомендовалось трогать руками.