– А ты меня не затыкай. Скажи спасибо, что согласился поехать с тобой. Мог и отказаться.

– Брось! От сверкающего на горизонте богатства ты точно не откажешься.

– А если журналисты не дадут мне денег за эту сенсацию?

Забдиель повернул к брату голову и озадаченно воззрился на него.

– С чего это журналисты должны тебе платить? Ты не понял, парень. По такому сценарию мы работать не будем. И, – он угрожающе наставил на Эрика окольцованный палец, – без моего согласия ты не сделаешь ни одного движения. Понял?

Эрик знал, что Забдиель не шутит, и если что-то пойдёт не так, опустит его на такое дно, из которого тот уже не выберется. Поэтому согласно кивнул.

Кристофер и Вики присоединились к ним, после чего все четверо отправились в отель, который заранее забронировал и оплатил Джоэл. Забдиель протестовал, но Джоэл заверил, что Элора одобряет такое гостеприимство. Отель «Грейсон» находился в десяти километрах от аэропорта Ла Гуардиа на 39-ой улице вблизи от Тайм-сквер и библиотеки Моргана. Очутившись в вестибюле, Эрик практически визжал от восторга. Остальные восхищались молча.

– Элора – щедрая душа, – только и сказала Вики.

Их разместили в три номера-люкс. Вики с Кристофером решили, что это их медовый месяц. И пусть свадьбы ещё не было, отдохнуть можно в любое время, особенно, когда выпадает такой шанс. Эрик купался в мягкой постели, наслаждаясь её свежестью и габаритами кровати – всё только для него. А Забдиель не обратил внимания на богатства и шик в номерах. Он пытался дозвониться до Джоэла. И каждый раз, как звучали гудки, звонок сбрасывали.

Забдиель занервничал.

Неужели Джоэл его обманул? Какой в этом смысл? Что же пошло не так?

За обедом в ресторане на Манхеттене Забдиель почти ничего не съел. Все мысли были об Элоре и о том, что он узнал от Джоэла.

– До сих пор не звонил? – с сочувствием спросила Вики.

Забдиель покачал головой, что нет.

– Если до завтра этот Джоэл не позвонит, мы вернёмся в Орландо.

– Слушай, Заб, не торопи коней. – Кристофер не отрывал взгляда от телефона. На экране был открыт поисковик «Гугл». – Сам говорил, что Джоэл музыкант, у них очень плотный график. Уверен, он просто занят. Давай завтра погуляем по городу, на Бродвей съездим, шоу посмотрим или в музей какой-нибудь…

– Кристофер прав, – согласилась Вики. – Уверена, Джоэл позвонит.

– Эта Элора испортила ему всю жизнь, – разворчался Эрик. – Если бы Забдиель не нашёл её тогда на дороге вместе с корейцем, жил бы себе счастливо.

– Не тебе его судить, – Вики махнула на него рукой, а Кристофер добавил:

– Тебе самому хорошо в одиночестве?

– Да уж получше, чем вам. Скоро Ричард отвалит хорошую сумму. Я разбогатею и от красивых дам отбоя не будет.

– С твоей-то рожей? Смотри-ка, слюни под стол потекли! Намотай их себе на нос. Размечтался! – зло бросил Забдиель.

Кристофер и Вики хохотали от души, а Эрик привык к колкостям брата, поэтому взял вилку с ножом и принялся разделываться со стейком.

Джоэл позвонил около часа ночи, когда Забдиель ворочался в постели, пытаясь уснуть.

– Прости, братан, был концерт. Я не мог ответить на звонки. Ты в Нью-Йорке?

– Да. Утром приехал.

– Эрик с тобой?

– Со мной.

– Отлично! Так вышло, что мы уехали в тур по штатам на пару недель. Но план в силе. Будете делать то, что я скажу, и у нас всё получится. Ваша задача – отвлечь нашего продюсера от музыки и сосредоточить на личных проблемах. Для этого не обязательно встречаться с глазу на глаз. Утром, в общем, жди инструкций.

– Джоэл? Можно попросить?

– О чём? Отель не понравился или…

– Нет. Я… я хотел бы услышать голос Элоры.

Молчание вызвало у Забдиеля страх и волнение.

Затем Джоэл ответил печально:

– Она ещё на сцене, развлекает толпу. И мне скоро надо идти. После концерта, если она захочет, позвоню.

Как она может не захотеть?

– Да, спасибо. Жду инструкций.

***

Дрожащими пальцами держала десертную ложечку и нервно закидывала кофе в кружку.

– Ну и что, что четыре утра. Я тебе зуб даю на отсечение, что он не спит.

– Элора, это неприлично.

– Неприлично снимать трусы перед толпой зрителей на сцене, – заметила я, наливая кипяток. Терпеть не могу растворимый кофе, но за неимением лучшего…

– Ой, ладно! Было это всего раз! Всё забыть мне этого не можешь. И то, я бухой был – не считается.

– Я сейчас тоже бухая буду.

– Угу. Кофеин ударит в голову?

– Не смешно. – Я сделала глоток. – Звони Забдиелю.

– И не подумаю.

– Джоэл!

– Нет. Утром позвоним.

– Утром у нас пресс-конференция, забыл?

– Выделим пять минут.

– Ты нормальный? Может, Джека позовём ещё, чтобы послушал?

– Пей кофе и ложись спать, крошка. – Джоэл послал мне воздушный поцелуй и вышел из номера.

Я вылила кофе в раковину, затем забралась в постель. От усталости ломило спину, ныли ноги, но спать не хотелось. Растянувшись на кровати звёздочкой, я принялась смотреть последние обновления Читтапона Ли в соцсетях. Как всегда, стильный, улыбчивый и полный энергии. На всех фото и видео он один. Лукаса не афиширует. Да и зачем, если это не его сын?

Внезапно получила входящее сообщение.

Всё ещё под впечатлением от фотографий Читта я занервничала. Сердце пошло ходуном. И только знание того, что нынешний номер знают совсем немногие, отбросила мысль о том, что это Читт.

Сообщение прислал Харди.

Удивленная и в какой-то мере растерянная прочитала короткое «Привет». Перекатилась на живот, отбросила копну волос назад и стала печатать:

«Привет, бессердечный тип! Соскучился?»

Ответ ждала долго. Думал, наверное.

Но в конце концов телефон мой пиликнул.

«А я точно говорю с фарфоровой куклой?»

Хм… С чего это я кукла? Да ещё фарфоровая?

«Куклы не умеют набирать текст»

«Люди без сердца – тоже».

Игры в слова? Чего он добивается? Вздохнула и хотела послать его, но вспомнив, что он может стать моим щитом, передумала.

«Ты бессердечный, потому что не думаешь о чувствах людей, которые к тебе неравнодушны».

Да! Это почти признание. Один маленький шажок к моей свободе… Вдруг решила скачать фото Читта и поставить на заставку. Его улыбка заряжала меня энергий, и неважно, что я его ненавижу.

«А вот почему я кукла?» – добавила затем.

«Потому что красивая, но бесчувственная».

«А фарфоровая почему? Хрупкая?»

«И дорогая».

О-о-о! Мне нравилась наша переписка.

Уложив подушки в кучу, сняла брюки и в одной футболке плюхнулась на эту груду. Затем выключила свет хлопком, а пальцами ног включила ночник. Так, в полумраке и в удобстве переписка пойдёт романтичнее. Я даже подумала устроить Харди секс по телефону. Но пусть заслужит сначала.

«Мне нравится быть дорогой и красивой. Но вот чувствовать я очень даже умею».

«В какой момент? Когда рядом бывший муж, ты забываешь про чувства к окружающим».

«Окружающие – это ты? И что же ты сам чувствуешь?»

«Тягу».

«Значит, скучаешь. Жалеешь, что прогнал?»

«Нет, не жалею. Но мысли о тебе выбить из головы не могу с тех пор».

«Можно считать это хорошим знаком?»

Но Харди ловко уклонился от ответа:

«Если честно, я решил написать под утро лишь потому, что был уверен, что ты спишь».

«Наверное, судьба».

«Ты в постели?»

Оу, он подводит меня к моему же замыслу.

«Хочешь представить меня в постели?»

«Я лишь хотел пожелать спокойной ночи».

«А сам ты где?»

«Этажом выше».

Что???

***

Как была в футболке, босиком и с растрёпанными волосами я вышла в коридор. Посмотрела направо, затем налево. Никого. Отель сладко спал. А я сиганула сначала к лифту, но потом передумала и свернула к широкой лестнице. Коврик под ногами был гладким и тёплым. Сна ни в одном глазу.

Я до последнего не верила, что Харди сказал правду. Думала, он меня разыгрывает, поэтому с опаской стучалась в заветную дверь.

Но вот он передо мной.

Красивый, атлетичный. В шелковых пижамных штанах и с цепями на шее.

Я неловко переступила с ноги на ногу.

– Значит, ты здесь.

– Значит, я здесь.

– Есть выпивка?

– Что-нибудь найдём. – Он отошёл в сторону. – Заходи.

Мы расположились в гостиной на диване. Его номер был больше моего. Справа дверь вела в спальню, и я видела часть кровати и чёрное одеяло, свисавшее до пола. Очевидно, он переписывался со мной, лёжа в постели.

Харди принёс по баночке холодного пива и сушёных креветок.

Подобрав под себя ноги, я положила на колени подушечку и открыла банку пива. Первые глотки я сделала с большим наслаждением. Ричард запрещал мне пить, и Джек за этим следил. Но сейчас Джек видел (надеюсь, кошмарные) сны, а Ричард понятия не имеет, где я и с кем я. Харди – мой щит. Следует быть с ним поласковее.

Я наблюдала за ним некоторое время. Он с важным и слегка надменным видом ходил по комнате, искал пульт, чтобы включить кондиционер. У него в номере было душно. В конце концов, он сел и пристально посмотрел на меня.

– Не хочешь спросить, что я здесь делаю?

– А зачем? Ты приехал на фестиваль. Возможно, Ричард попросил тебя спеть наш дуэт.

– Ни одного попадания.

Я не удержалась от ироничного смеха.

– Ещё скажи, что ты здесь ради меня. Ни за что не поверю.

– Такая прям фантастика?

– Да! Сначала ты весь такой обиженный прогоняешь меня. А потом едешь в другой штат, чтобы… Да. Чтобы – что?

Он слегка усмехнулся, затем отпил большое количество пива.

– Хочешь послушать мою историю жизни? Вернее, один не самый лучший эпизод? Может, тогда ты сделаешь правильные выводы и перестанешь издеваться.

– Я не… – запнулась, не зная, как реагировать. Я столько раз пыталась распростись Харди о его жизни, но он скрытничал или просто уходил от темы. Внезапно почувствовав, что не смогу выслушать его историю до того, как мы станем ближе, отставила пиво и подсела ближе. Моя ладонь несмело легла на его обнаженную грудь. Я приблизила свои губы к его губам и прошептала: – Можно поцеловать тебя до того, как мне станет тебя жалко?

Он погладил костяшками пальцев мою щеку и улыбнулся.

– Напилась, веди себя прилично.

– Чёрт! Харди, зачем ты так делаешь? – психанула я, отпрыгнув от него.

Поджав губы, он мило улыбнулся.

– Мне кажется, первый поцелуй должен быть более романтичным.

– Ты ведь, помнится, не романтик?

– Я учусь им быть. В этом есть что-то плохое?

Пожала плечами и снова взялась за пиво. Более тяжелого мужчины я в жизни не встречала.

– Ты хотел рассказать эпизод своей жизни, чтобы я перестала издеваться. Хотя, мне кажется, именно ты издеваешься надо мной.

– Считаешь?

Я захлопала ресницами. Он напрашивается на хорошую, смачную оплеуху.

«Будь с ним поласковее», – напомнила сама себе и расплылась в улыбке.

– Неважно. Рассказывай.

В этот момент всё изменилось. Его настроение. Воздух в комнате стал гуще и тяжелее. Его взгляд спрятался. Я смотрела на него, но он притворился, что один, что меня рядом нет. Когда он говорил, голос звучал, словно шелест пожухлого осеннего листа. Слова вырывались с болью, было видно, что пережитое до сих пор живёт в его памяти.