Глава 19

Но не настал. Всё пошло не по плану.

Начнём с того, что Ричард откупился. Эрик, взяв денежки и дорогую машину, смылся из города в неизвестном направлении. Об этом мне сообщил Джоэл, поговорив прежде с Забдиелем по телефону. Я слушала, стоя как истукан.

– Прости, Элора, но Эрик оказался расчётливым. А у Ричарда власть и большие связи.

Я молча кивала.

– Нам нужно было изначально об этом подумать, – добавил Джоэл, пытаясь взять меня за руку. Я вывернулась с такой обидой, будто Джоэл был виноват во всём. Но он, конечно же, ни при чём.

– Но не подумали… – я кусала губы. – А раз так, тогда я сама расскажу о семье Ричарда прессе. И вывалю всю правду про себя, расскажу, как он силой удерживает меня в этом чертовом мире шоу-бизнеса.

– Угу. Кто тебе поверит? – скептически отметил Джоэл. Я знала, он сказал это не потому, что желает отговорить. Просто затея действительно глупейшая. Кто я такая, чтобы мне поверили? У меня и доказательств-то нет.

Я была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво.

– Хочешь сказать, у меня нет никаких шансов?

– Контракт истекает через полтора года. Может, тебе просто потерпеть?

– А может, тебе просто заткнуться?

Такой мой нервный выпад охладил нашу дружбу. После этого разговора Джоэл стал избегать меня. Находил оправдания, если я просила уделить мне пару минут. Иногда он обещал зайти, но не заходил. Он не говорил прямо, что обижен, но я же видела его выражение лица в тот вечер. Джоэл старался ради меня, всегда защищал, а я повела себя как последняя эгоистка.

Да я и есть эгоистка!

Не будь я эгоисткой, имела бы сейчас всё, что потеряла и была счастлива.

Одинокой я от этого, конечно, себя не чувствовала. У меня был Харди, с которым я встречалась, как только выпадала возможность.

Однажды после долгой разлуки мы отправились в ресторан итальянской кухни «Бестия». Харди в этот вечер выглядел сногсшибательно. Белый пиджак поверх красной футболки из тонкой ткани. Зализанные гелем назад тёмные волосы. Я любовалась его необычной внешностью. Он был не Читт, но по-своему очарователен.

– Харди, – мечтательно протянула я и положила руки на стол, чтобы быть ближе к нему, – почему ты такой красивый?

– Хм. Хороший вопрос, – он был польщён, но старался не слишком выдавать свою радость. – Мне однажды на эту тему сказали одну мудрость.

– Интересно, какую.

– Красота – понятие неоднозначное. Человек может быть красив и некрасив одновременно.

– Дело вкуса?

– Нет. Дело обстоятельств. Ведь что такое красота? Если на человека приятно смотреть, он считается красивым. Если смотреть неприятно, то он автоматически попадает под описание «урод». А мое мнение – люди одинаково красивы. Они сами решают, когда им блистать, а когда…кхм… искупаться в дерьме. Сегодня ты смотришь за собой, наряжаешься, а значит, тобой восхищаются, ибо ты благоухаешь и прекрасно выглядишь. Ты красива. А завтра ты свалишься в мусорный ящик и станешь распространять зловоние, перестанешь мыться и ухаживать за собой. Пошатнётся здоровье, появятся круги под глазами, и ты станешь людям отвратительна. Красота исчезнет.

– Ясно. Значит, сегодня ты красивый, потому что мне на тебя приятно смотреть.

– А ещё красоту определяет любовь.

Я замерла, забыв, как дышать. На что это он намекает?

– То… есть?

– Полюбить можно ведь даже самого некрасивого. Иногда человек твердит всем, что его спутник красавиц, а на деле это видит только он сам. А другие от него шарахаются. «Красавица и чудовище» – яркий тому пример.

Я откинулась на спинку стула и расслабилась.

– Мне интересно с тобой. Ты умеешь поддержать разговор. А скажи, я то самое «Чудовище» из сказки? Или я попадаю в ранг красавиц?

В этот момент Харди пил вино и поперхнулся, когда я задала эти вопросы. Откашлявшись, он ответил:

– Точно не Чудовище. Давай вообще вычеркнем тебя из этой сказки, иначе Чудовищем буду я.

Намёк я уловил. Шутку тоже. Поэтому от души расхохоталась, но так и застыла с открытым ртом. Моя улыбка померкла на глазах. Харди не понял, что со мной и счастье, что он не стал оборачиваться. А иначе увидел бы рекламу косметики «Мейбилин», лицом которой стал Читт. Высокий, стройный, представительный, чёрные брюки и рубашка подчёркивали его грацию. Обладатель тонких губ, сдержанный, умный и скромный. Глаза крупным планом почти свели меня с ума. Пока Харди не заметил, я спрятала взгляд в тарелке, зная, что сегодня найду этот ролик в интернете и буду смотреть его до дыр.

Красоту определяет любовь…

Для меня Читт не просто красив. Он сводит меня с ума. Лишает меня способности дышать.

Я потёрла шею, чувствуя лёгкое возбуждение. Что же это получается, я хочу Читта от одного только взгляда? Я реально свихнулась.

Глотнула вина и постаралась сосредоточиться на свидании с Харди. Пора было отдаться ему, чтобы доказать себе – Читт не единственны мужчина во вселенной.

Я сама предложила поехать в его квартиру. Мы долго и страстно целовались, что-то пили и… он сказал, что те таблетки помогут расслабиться. Но в последствии я словно бродила в тумане. Разум помутнел, я плохо соображала. И, по-моему, уснула, когда мы добрались до кровати с целью насладиться ласками друг друга. Я же отключилась, едва коснувшись подушки.

***

Снова эта чёртова реклама. Я старалась не пялиться, но глаза сами туда смотрели и я ничего не могла с собой поделать. Впрочем, мой парикмахер (нестандартной ориентации) не знал, что парень в рекламе – мой бывший муж, по которому я до сих пор сохну.

Зашумел фен, мои волосы разлетелись в разные стороны. Наконец-то я соизволила освежить цвет. Походив карамельной несколько месяцев, я вернула медовый блонд. Всё как раньше, когда я была новобрачной.

На телефон пришло сообщение.

«Как поживает моя крошка?» – написал мне Харди.

«Твоя крошка пытается вспомнить, что вчера произошло. Что ты мне дал?»

«Лучше бы не давал. Ты оказалась слабой».

«Что это ты собирался со мной сотворить, проказник? Надеюсь, ты не пристрастил меня к наркотикам. Для полного счастья только этого не хватало».

«Наркотики тебя убьют. Не волнуйся, я не дурак, чтобы пичкать тебя такой дрянью».

«Тогда что ты мне дал?»

Парикмахер, жуя жвачку, укладывал мои пряди.

«Я хотел, чтобы ты расслабилась. Забудь, Элора».

Забыть? Боже, я не для этого с ним встречаюсь. Тем не менее, я заверила его, что не думаю об этом.

Возле парикмахерской стоял припаркованный «додж». Джек исследовал просторы интернета в своём телефоне, пока ждал. Я застала его сидящим на капоте.

– Эй, сторожила! Не заскучал?

Джек на секунду оторвал взгляд от экрана, потом снова вернул на меня и стал разглядывать.

– Тебе идёт.

– И это всё, что ты можешь сказать девушке? – я не скрывала своего цинизма.

– А ты напрашиваешься на комплимент? Прости, но мне своих баб хватает, к которым приходится подлизываться с помощью красивых слов. – Он оторвался от капота. – Тебе ещё куда-нибудь нужно?

– Мне? Нет. А тебе, похоже, да.

– Нет. У меня единственное желание на сегодня – это вернуться домой и лечь спать. Выспаться до фестиваля не помешает.

– Чёрт, я и забыла про фестиваль. Возьмёшь подружку с собой?

– А ты как думаешь? Ты ведь со своим Харди там появишься?

– Конечно. Интересно, Джоэл и Чен тоже с подружками будут или привяжутся к нам прицепом.

– Не знаю. Мне плевать. Если ты закончила, поехали.

Джек двинулся к водительской дверце, а я вздохнула глядя вниз.

– Боюсь, мы никуда не поедем. У тебя спущена шина.

Выйдя из минутного ступора, Джек хохотнул.

– Что ты гонишь?

– Правая задняя шина. Я не шучу.

Джек обошёл машину и нагнулся, чтобы проверить колесо. Его брови сошлись от напряжения. Он бросил на меня взгляд.

– Как ты это определила?

– А ты сам не видишь деформацию автомобиля? Да и эта шина ниже других, невооружённым взглядом видно.

Он пнул злосчастную шину и вытащил телефон.

– И где ты этому научилась, Элора?

«В своё время мы с Заком часто копались в машинах», – с грустью подумала я, затем спросила, есть ли у него запаска. Через двадцать минут я отряхнула ладошки и сунула негодную шину в руки Джека.

– Вот теперь мы можем ехать.

***

По прибытие на фешн-фестиваль первым делом нам с Харди и ребятам предстояло встретиться с репортёрами. Два шага – поза. Мы с Харди держались за руки, выставляя напоказ наши отношения. Всегда холодный и сосредоточенный он сегодня расслабился и демонстрировал свою очаровательную улыбку. В стороне за ограждением нас приветствовали фанаты, их нельзя было игнорировать. Они нас любят, и мы должны дарить свою любовь им в ответ. Я подняла руку и помахала им, после чего услышала своё имя.

– Элора Бессон! Мы тебя любим!

Оставив Харди, я отправилась к ним, дала пожать руку и ответила на пару вопросов. После чего секьюрити шепнул мне на ухо, что пора заходить в здание.