Жертва хищников (страница 33)
Но я не собиралась сегодня репетировать. Поэтому просто развернулась и ушла. Я словно раскалилась добела от гнева: тронь меня – и я вспыхну.
К счастью, водитель согласился отвезти меня в студию без разрешения Джека. Новенький – его явно не предупредили о моих внезапных выпадах. Но на этот раз я не задумала ничего серьёзного, только загляну к своему долбанному продюсеру.
Был поздний вечер. Ричарда в студии не оказалось, но охранник любезно подсказал, что Ричард уехал в бар под названием «Ноумэд». Я упрямо наметила ехать туда. К счастью, вышибалы меня пропустили, а милая мулаточка проводила меня к ВИП-кабинке, где он пил со своими друзьями.
И не только пил.
Когда я вошла, увидела порошок, который быстро прикрыли салфеткой.
Ричард с бронзовой кожей разлёгся на коричневом диване и слился с ним в одно тёмное пятно. Пребывая под кайфом, он не сразу смог сфокусировать на мне свой взгляд. Создалось ощущение, что он меня не узнал.
А когда узнал, усмехнулся:
– Что ты здесь забыла, куропаточка?
Я лишь надеялась, что это не его галлюцинации.
– Пришла потребовать, чтобы ты записал мою песню. Я не понимаю, почему ты отказался от неё.
– Боже, Элора, неужели ты явилась сюда за этим? Вернись домой и отдыхай. Не тревожь меня понапрасну.
– А то что?
Проявление такой дерзости пробудило в Ричарде зверя. Сначала он выпрямился, затем опрокинул стопку с какой-то прозрачной жидкостью – полагаю, там была водка.
– Присядь-ка, – велел он, хлопая по мягкому сиденью рядом с собой. Его друзья (или кто они там ему) молча наблюдали.
И мало того, что я не села, так ещё и начала грозиться. В тот момент мне было всё равно. Я не понимала, что совершаю огромную ошибку.
– Вот что, придурок, – осмелилась крикнуть я, – я не долго буду у тебя в руках, слышишь? Мы с Харди поженимся. Его адвокаты помогут расторгнуть контракт. К этому моменту я смогу поговорить с родителями. Поверь, свидетели того, что ты принудил меня к этой работе, найдутся. А ещё я обязательно расскажу прессе, что у тебя есть брат Эрик, которому ты дал деньжат, чтобы тот исчез из твоей жизни.
Пока я говорила, Ричард медленно поднимался.
– Ты гнусный сутенер! Да! Пусть, ты не продаёшь женские тела, но ты торгуешь насильно женским голосом, что тоже наказуемо. И я сделаю всё, чтобы засадить тебя в ката…
Звонкий шлепок заткнул мне рот. Но это была не пощёчина, а затрещина. Вскрикнув, я упала прямо к ногам его друга. Мужчина хотел помочь, но Ричард запретил. Он поднял меня за волосы и на ухо проговорил чётко каждое слово:
– Ещё одна такая выходка, и я не оставлю на твоём теле ни одного живого места. Поняла?
Я едва могла дышать от боли, поэтому не реагировала. Тогда он стянул волосы туже, а второй рукой обхватил горло.
– Поняла, я спрашиваю?
– Да, – прохрипела.
Ослабив хватку, мой продюсер взял со стола стопку и вручил мне.
– Пей.
– Не хочу.
– Пей!
Испугавшись его гнева, я выпила стопку водки и закашлялась. В тот вечер он напоил меня до потери памяти. Мне было очень плохо. Я помню, как меня рвало на ковры, на диваны и на чистый асфальт. Я не могла идти, поэтому меня несли.
Утром Чен нашёл меня на полу в парадной. Я спала, свернувшись в калачик. Он помог мне встать и ужаснулся.
– Элора, что с тобой произошло?
Я недоумевала. Тогда он повернул меня к зеркалу. Вся левая сторона лица посинела и опухла губа. Новая волна тошноты подкатила к горлу.
Я начала горько плакать, захлёбываясь слезами.
Это было началом моего последнего кошмара.
Глава 20
На репетициях Читтапон забывал обо всём на свете. А вот после них, если график не предполагал какого-нибудь мероприятия, постоянно мусолил одни и те же мысли.
В Сеуле дождь лил как из ведра. Читт был рад, когда Тхэмин пригласил его поужинать в сухом и теплом месте. Теперь он мог мусолить все негодные мысли вслух. На столе стоял пибимпап, кимчхи и несколько разновидностей мяса. Тхэмин предложил пиво, и Читт согласился выпить.
– Дай припомнить. Мы не виделись с тех пор, как ты уехал в Нью-Йорк.
Читт сделал глоток пива. Холодная жидкость растеклась по горлу, обволакивая и проникая внутрь. Как же хорошо!
– Да. До моего отъезда мы тоже не виделись. Слишком плотный график у нас.
– Ты ездил навещать сына Элоры? – вдруг поинтересовался Тхэмин, которому были известны все подробности жизни Читта.
– Мне нет смысла навещать чужого ребёнка.
– Неужели Элора не думает о малыше?
– У неё новая любовь. Какие тут думки?
– Новая любовь? – Тхэмин был искренне удивлён. Он не шибко тратил время на просмотры видео в соцсетях. – Я не в курсе последних событий её жизни.
– Слышал о Харди?
– Ещё бы!
– С ним она и встречается, – сказал Читт, а после отправил кимчхи в рот. – Я видел её на фешн-фестивале и даже говорил. Только это ни к чему не привело. Элора избегает меня, будто это я, а не она, её бросил.
– А ты не бросал?
Неожиданный вопрос лишил Читта дара речи. Он снова схватился за кружку. Тхэмин участвовал в их жизни до того, как Читт «воскрес», и знал больше, чем кто-либо из окружения Читта. Не просто знал. Со стороны ему было виднее, и только что прозвучал вопрос с намёком на то, что Читт тоже проявил себя не лучшим образом по отношению к Элоре. Читт мог сколько угодно злиться и твердить, что встреча с её адвокатом лишила его всякого желания видеться с ней. Тхэмина ему не переубедить.
– И всё-таки ты ищешь с ней встреч, – оспорил Тхэмин. – Для чего?
– Наши встречи случайны.
– О, только мне не рассказывай сказки. Мне – человеку, который отказался поехать на тот фестиваль. И ты мог… если бы захотел, – Тхэмин подмигнул.
Читту ничего не оставалось, как признаться.
– Да, я по-прежнему люблю её и хочу видеть. Не на экране, а в живую. Признаться, у меня были мысли поговорить с ней и… вернуть наши отношения.
– Для чего?
– Не знаю. Чувствую, что она тянется ко мне… не могу объяснить.
Тхэмин скептически приподнял брови.
– Ты только что мне сказал, что у неё новая любовь.
Читт посмотрел в сторону.
– И это правда. Она встречается с Харди, но… – он снова метнул взгляд в сторону друга, холодный и тоскливый. – Когда она рядом, я чувствую… Её взгляд, её венка на шее, всё её тело напрягается. Я пришёл к выводу, что меня она не разлюбила, Тхэмин. А Харди – увлечение.
– В конце концов, ты тоже не ангел, – с улыбкой заметил Тхэмин, после чего они оба принялись уплетать пибимпап и мясо.
Читт не ангел. Он – мужчина, и есть потребности, от которых он не мог отказаться. Однако официально об отношениях он никому не объявлял. Впрочем, Корея – не Америка. Тут фанаты ему голову снесут за подобное заявление.
После ужина он взял такси и поехал домой кормить своих котиков – единственное счастье в его пасмурной жизни. Недалеко от двери его квартиры сидела Фаррен. Глаза измазаны тушью, она всхлипывала.
– Что… что случилось? – испугался Читт.
Девушка разревелась и бросилась в его объятия.
– Помоги мне, спаси, Читт. Это невозможно терпеть, – рыдала она.
Взяв девушку за плечи, он отстранил её, но не выпустил из рук.
– Что стряслось?
– Читт, мне очень плохо… о, я не могу так больше, не могу-у-у, – и снова она уронила голову на грудь Читтапона.
Никакой радости у Читта не прибавилось, когда пришлось завести Фаррен в дом, накормить мороженым и час выслушивать какой-то бред про брата Элоры… да и про саму Элору. Фаррен рассказывала гнусные вещи, отчего ненависть к Элоре возрастала.
– Она выставила меня за порог, представляешь? Видите ли, у неё больше нет никакой связи с прошлым. Я спросила её: как же её сынишка. На что получила ответ: «Мне не нужен сын. Я никогда его не хотела». Можешь в такое поверить? Я в отчаянии. Пыталась говорить с Нолой, а потом с Корбином и Дэниелом. Они звонили ей, но натыкались на автоответчик. Элора забыла свою семью, не думает о сыне и… сколько же в ней спеси!
Читт слушал и думал, что Фаррен говорит о другом человеке. Элора не может быть такой бесчувственной. Тем не менее, отрицать это полностью нельзя.
Наконец он достал вино и предложил захлебывающейся слезами девушке выпить. Они перешли в гостиную, где горели только боковые лампы и небольшой аквариум. Коты сладко спали в своих домиках. В доме царила тишина.
Фаррен села на пушистый ковёр в турецкой позе и осмотрелась.
– Какая у тебя чистота! Не думала, что мужчины способны на это.
– Я ненавижу беспорядок. Такой у меня характер.
Фаррен хихикнула. Слёзы высохли, на щеках горел румянец.
– Как же вы с Элорой уживались? Она любит разбрасывать вещи.
– Мы жили с ней на вилле, где были слуги. Меня ничего не смущало.
– Впрочем, это ведь уже не важно? – Фаррен провела рукой по шее, немного сдвинула горловину кофточки и внимательно следила за реакцией Читтапона. Он присосался к бокалу и делал вид, что его ничего не смущает. Но он искоса поглядывал на её жесты. Фаррен за этим и приехала. – Сейчас ты живёшь один…
– Не один. У меня есть коты. Они мои друзья, моя семья…
– Но не женщина, – отрезала Фаррен, подползая ближе. Их лица разделяли какие-то дюймы. – Коты скрасят одиночество, но не сделают того, – её рука скользнула по его бедру вверх, – на что способны женщины. Ты ведь согласен?
Языком она прошлась по его щеке, и он окончательно возбудился. Обхватив её за ягодицы, Читтапон подтянул её к себе и поцеловал. Этой ночью голод Читта помог Фаррен, наконец, получить красивое танцевальное тело. Но его любовь ей никогда не достанется.
***
«Не буди в нём зверя», – повторяла про себя, следя за приближением Ричарда.
Вся группа была в сборе после недельного перерыва. Я вела себя, как тихая овечка. Об инциденте никому не было известно. Даже Чену я наплела историю о том, что отказала одному мажору переспать с ним, за что получила синяк.
Джек снова ходил за мной по пятам. Разве что в туалете я могла уединиться. В моей спальне теперь стояла камера наблюдения. Телефон прослушивался. Любые отлучки совершались в сопровождении кого бы то ни было. Впрочем, ходить мне некуда, пока Харди на гастролях.
– Ну что, ребятки, готовы срубить деньжат с нашего тура по Европе? – весело спросил Ричард. – Новые песни – новые номера. Думаю, фанаты будут в восторге от нового образа нашей Элоры.
«Не возражай. Не зли его», – строго наказывала себя.
– Завтра примерка, Элора. Новые костюмы намного сексуальнее, потому что люди это любят. И да. Волосы мы покрасим в чёрный и сделаем синие и фиолетовые пряди. Макияж отныне будет темнее. Пора выбираться из имиджа «медовая девчушка». Это уже не работает. Романтика, нежность – скука.
«Держи себя в руках. Кивай», – заставляла себя.
– Не думаю, что образ подойдёт Элоре, – высказался Джоэл, зная, что я не приму подобные изменения.
– А тебя никто не спрашивает. Зарубите себе на носу, – он выставил указательный палец вперёд и наводил на каждого, – никто из вас не имеет права оспаривать моё решение. Здесь я правлю. И вас тоже ждут перемены. Джоэл, тебе пойдёт лысина. Будешь дерзким и неподступным. Мне нравится! – улыбнулся Ричард своей же мысли.
Я отошла от микрофона к дивану. Ещё чуть-чуть, и схвачу стойку от микрофона, чтобы избить Ричарда до полусмерти.
На самом деле, в своих самых чёрных фантазиях я представляю себя героиней со сверхспособностями, которая совершает возмездие и освобождает всех, кто был в немилости у Ричарда. Жаль, в реальности я слишком хрупкая, чтобы противостоять Ричарду. Он смог приручить меня.
После репетиции я подошла к Джоэлу.
– Спасибо за попытку защитить мой образ «медовой девочки». Только не стоило. Подставил себя. Не хотелось бы видеть тебя лысым.
– Лысина не навечно. Волосы отрастут.