Она не будет ничьей. Никогда. Даже если придется сбежать, бросить все, уйти за Пики Запределья, в Сумеречную долину, в другой мир – она останется собой.

– Бес, где ты, когда ты так нужен? – прошептала девушка, глядя в темноту. – Мы с тобой еще покажем этим Хладнокровным, кто тут дикарка.

Глава 7

– Бес, хватит! – Мара шипела, как рассерженная кошка, пытаясь вырвать край плаща из пасти своего верного пса. – Я не вернусь в крепость, и твои жалобные глаза тут не помогут!

В темноте, освещенной лишь слабым светом звезд, глаза огромного пса, больше похожего на гигантского волка Беса, горели как два янтарных факела. Он упрямо держал плащ, низко рыча, словно пытаясь вразумить свою хозяйку.

– Не заставляй меня ругаться с тобой, – продолжала Мара, голос дрожал от отчаяния. – Ты не слышал, как они решали мою судьбу, будто я – товар на рыночной площади! Я не позволю случиться тому, что задумали отцы!

Она дернула плащ сильнее, и Бес наконец разжал челюсти, фыркнув с явным недовольством. Мара поправила одежду, проверила нож за поясом брюк и второй, спрятанный в сапоге.

Через плечо был перекинут мешок с припасами – немного еды, монеты, кожаный бурдюк с водой. Все, что нужно для побега. Мать, конечно, убьет ее, отцы – тем более. Но пусть сначала догонят! Пока они думают, что она спит в своей комнате, Мара будет уже далеко, за границами Запретных земель.

– Идем, – шепнула она, оглянувшись на темный силуэт крепости. – Надо пересечь границу до рассвета. И тихо, там наверняка стража.

Мара выбрала восток. Север был слишком суров – ледяные пики Запределья, где даже ее упрямство замерзло бы. Хильда как-то пугала ее сказками о пропасти без дна за горами, утверждая, что там конец света.

Ее мать, правда, смеялась над этими байками, говоря, что ее мир круглый, а не плоский. Кто знает, как тут? Запад манил рекой, но мост охранялся, а пробираться через поселения – верный способ попасться.

Юг с его Сумеречной долиной и топкими болотами тоже не внушал доверия. Мара не была мастерицей бродить по трясинам. Восток же казался проще – поле, лес, а там, может, и приключения, о которых она мечтала, глядя на карту над кроватью.

– Тихо! – Мара присела, вскинув руку. Ей почудились голоса, но лес молчал, лишь ветер шелестел в листве. – Ладно, вроде чисто. Пошли.

Бес сопел позади, его массивная туша ломала ветки, но он не отставал. Этот пес был с ней с детства, верный соучастник всех ее шалостей – от побегов к Хильде до тайных вылазок в лес и деревню. Он никогда не предавал, даже когда она, как сейчас, вела себя как упрямая дурочка.

– Я не заставляю тебя, прекрати так сопеть, – буркнула Мара, пробираясь сквозь кусты. – Можешь вернуться. Там тепло, сытно, безопасно. А я, знаешь, справлюсь без тебя. Ты уже старый, Бес, тебе пора на покой.

Пес фыркнул, толкнув ее носом в спину, будто говоря: «Сама ты старая!» Мара хмыкнула, собрала волосы, закрепив их изумрудной заколкой – забыла оставить дома, а теперь вот пригодилась.

Накинув капюшон, она двинулась дальше, сердце колотилось от смеси страха и восторга. Свобода была так близко!

Недавнее ее пробуждение было резким, как удар. Сон – тот кошмар с Кебером и его ледяными глазами – оставил после себя холодный пот. Низ живота тянуло сладкой болью, смешанной с ужасом и стыдом.

Что это было? Желание? Страх?

Тело Мары предало ее, откликнувшись на прикосновения во сне, но разум кричал, что это неправильно. Кебер – садист, палач, воплощение всего, что она ненавидела. Она не могла понять этих чувств, этого смятения, и это пугало ее больше, чем гнев отца. Но это все она испытывала не к наследнику Северных земель, а к тому, другому мужчине, лица которого так и не увидела.

Мара вскочила с кровати, накинула халат и босая выскользнула из комнаты. Ей нужно было с кем-то поговорить – с мамой, с Реем, хоть с кем-нибудь. Гости, их взгляды, их дары – все это давило, как камень на груди. Коридоры крепости были пустые, темные, лишь факелы отбрасывали дрожащие тени. Она уже почти дошла до зала, когда услышала голоса.

– Арон, ты знаешь, этот союз принесет только пользу, – голос Тагира Хладнокровного был низким, Мара сразу его узнала. – Ваши земли будут защищены от набегов враждебно настроенных племен, а наши воины придут по первому зову.

Мара прижалась к холодной каменной стене, сердце замерло. Тагир говорил с отцом? Она знала, что все решения в семье принимались вместе – с мамой и тремя их с братьями отцами, – но последнее слово всегда было за Ароном.

Его боялись враги, ему подчинялись воины, его дар видеть будущее делал его лучшим из правителей.

– Да, я понимаю, – голос Арона был тяжелым, как свинец. – Ситуация непростая. Дикие племена словно озверели. Набеги на приграничные селения, убийства…

Мара затаила дыхание.

Набеги? Убийства?

Она всегда жила под крышей крепости, окруженная защитой отцов. Ее мир был полон игр, вылазок, Беса, но не жестокости. Какой же она была наивной, не зная, что творится за стенами! Щеки вспыхнули от стыда – она, дочь Великих Гуров, ничего не знала о своем народе.

Позор!

– Сейчас самое время объединиться, – продолжал Тагир. – Твоя дочь созрела для брака. Кебер не обидит ее, будет любить, оберегать, как драгоценный алмаз.

– Я должен подумать, – отрезал Арон.

Подумать?

Мара едва не задохнулась от возмущения. Ее спросили? Хочет ли она быть «драгоценным алмазом» в лапах Кебера? Того самого Кебера, чьи глаза во сне обещали боль и цепи?

Нет, этому не бывать!

Девушка хотела ворваться в зал, выкрикнуть свое «нет», послать всех с их дарами к праотцам. Но остановилась, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Гнев кипел, но она решила иначе. Она не станет разменной монетой – даже ради защиты земель.

Она сбежит.

Вернувшись в комнату, Мара двигалась бесшумно, как тень. Переоделась в привычные штаны, рубаху, сапоги – ее настоящую одежду, а не то платье, что душило, как удавка на шее. Собрав мешок с самым необходимым, она помедлила на пороге.

Больно было уходить, не попрощавшись с мамой, Реем, Саймоном. Но если она задержится, ее остановят, запрут, а потом отдадут садисту.

Нет. Она уйдет.

Через узкий ход, о котором знали немногие, девушка выбралась наружу. И тут же наткнулась на Беса. Его глаза сверкнули в темноте, и он, словно зная ее план, попытался остановить, вцепившись в плащ.

– Если идешь со мной, не мешай, – прошептала Мара. – Надо быть незаметными. Рассвет скоро.

Небо над лесом светлело, первые лучи робко пробивались сквозь кроны. Мара выглянула из-за кустов, перебежала дорогу, Бес – за ней. Она уже бывала здесь днем, обследовала границы, что заканчивались за лесом.

Дальше простиралось поле дикой жатки – высокие колосья, почти с нее ростом, горькие на вкус, как рассказывали местные. Мара нырнула в поле, пригнувшись, чтобы ее не заметили. Бес ломился следом, треща стеблями.

– Тише ты! – шикнула она. – С таким шумом нас услышат даже в Сумеречной долине!

Идти было тяжело, колосья цеплялись за одежду, но Мара упрямо пробиралась вперед. Она чуть не свалилась в глубокий ров, полный коряг и кольев, но успела ухватиться за стебель. Сердце заколотилось – ловушка? От кого? Чтобы не зайти или не выйти?

Солнце поднялось, пылая, – огромный красно-огненный шар. Хильда назвала бы это дурной приметой, но Мара устала верить в ее сказки. Она посмотрела на Беса, который недовольно рычал, глядя в ров.

– Ну, как ты? – спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Поздравь, мне восемнадцать! Свобода, приключения, новые земли – звучит как мечта, да?

Бес фыркнул, его взгляд ясно говорил: «Ты спятила, но я с тобой». Мара рассмеялась, но смех вышел нервным. Вдалеке виднелся лес – там можно укрыться, найти еду. Она умела охотиться, а с Бесом рядом и вовсе не пропадет.

Но в глубине души Мара знала: путь будет нелегким. Тернистым, полным испытаний. Ей придется выстоять, стать сильнее, чем когда-либо. И, возможно, заплатить высокую цену за свою свободу. Но она была готова. Или, по крайней мере, очень хотела в это верить.

Мара шагнула вперед, ее сердце пело от смеси страха и восторга. Восток манил, как обещание, а за спиной остался мир, где ее пытались заковать в цепи.

Она не знала, что ждет впереди, но одно было ясно – она никогда не станет чьей-то против воли.

– Пошли, Бес, – шепнула, сжимая нож. – И не бойся, я с тобой.

Глава 8

Мара пробиралась сквозь поле дикой жатки, сердце колотилось, как барабан перед битвой. Высокие колючие колосья цеплялись за одежду, словно пытаясь удержать, шепча: «Вернись, глупая девчонка».

Но девушка лишь стиснула зубы, смахивая пот с лица. Азарт, горячий и пьянящий, бурлил в крови, заглушая голос разума. Она не вернется. Не сейчас. Не позволит отцам и этому мерзкому Кеберу превратить себя в товар, в блестящую безделушку для сделки.

Она – дочь Великих Гуров, а не кукла для украшения чужого трона.

Бес двигался рядом, его массивная туша ломала стебли с хрустом, который в тишине казался громом. Мара шикнула на пса, бросив на него взгляд.

– Тише, громадина! – прошептала, пригибаясь ниже. – Хочешь, чтобы нас поймали? Тогда сиди в крепости, жри мясо и виляй хвостом перед стражей.

Бес фыркнул, его янтарные глаза сверкнули в предрассветной мгле, словно говоря: «Я с тобой, хоть ты и безумна».

Мара невольно улыбнулась, потрепав его по жесткой шерсти. Этот пес был ее тенью, ее вторым сердцем. Он не предаст, не продаст, не закует в цепи ради союза с Хладнокровными. С ним она чувствовала себя не просто дочерью Великих Гуров, а воительницей, которой суждено покорять неведомые земли.

Поле наконец закончилось, и Мара остановилась, тяжело дыша. Между последними стеблями жатки и темной стеной леса тянулась невидимая граница земель Великих Гуров – черта, которую она никогда не переступала. За ней начинался мир, о котором отцы молчали, а Хильда говорила лишь намеками, пугая рассказами о тенях и тварях, что таятся в чаще.

Мара знала одно: никто не рассказывал ей правды. Ни мать, ни отцы, ни даже братья, которые всегда покрывали ее шалости. Что скрывается в этом лесу? Почему стража патрулирует границы, но не заходит дальше? Ее любопытство, острое, как лезвие ее ножа, подталкивало вперед.

Девушка огляделась, прищурив глаза. Небо над головой светлело, но лес впереди был черен, как смола. Высокие кроны, сплетенные, словно паучья сеть, не пропускали света. Огромные корни, похожие на окаменевших змей, выступали из земли, а воздух пах сыростью и чем-то древним, почти живым.

Мара присела, положив руку на загривок Беса, и зашептала, словно пес мог ответить:

– Что думаешь, друг? Там, в лесу, приключения? Или ловушка, как тот ров? – она покосилась назад, на поле, где едва не свалилась в яму с кольями. – Знаешь, мне плевать. Пусть там хоть драконы из легенд Гуров. Я не вернусь. Не стану женой этого… Кебера с его глазами-льдинками. Ты бы видел, как он смотрел, будто уже заковал меня в свои цепи.

Бес тихо зарычал, его шерсть встала дыбом, Мара напряглась. Где-то неподалеку хрустнула ветка. Голоса – низкие, мужские – донеслись из-за колосьев. Стража. Девушка вжалась в землю, потянув Беса за собой.

Пес послушно лег, прижав уши, его дыхание было почти неслышным. Мара затаила дыхание, сердце стучало так громко, что она боялась, его услышат.

– …опять эти слухи, – говорил один из стражников, голос был хриплым, как у человека, что слишком много курит траву из болот. – Говорят, в лесу видели тени. Не звери, не люди. Что-то… иное.

– Брось, Тар, – ответил другой насмешливо. – Это Хильда наплела. Старуха любит пугать. Если бы там что-то было, Гуры бы давно послали отряд. А они только границы стерегут.