– Спасибо, мой большой мальчик, – пробормотал Бартоломео. – Ты можешь себе представить, он написал уже двадцать книг… Клянусь яблочным пирогом! Ты видишь, сколько народу собралось у витрины?! Быстренько вынимаем пирог из духовки! Я потом дочитаю письмо дядюшки Селестена, оно слишком длинное. Мой мальчик, ты захватил свою грифельную доску?

Эрнест кивнул и показал отцу кусок мела, зажатый в лапе. С тех пор, как лисёнок научился писать, он носил на шее грифельную доску на верёвочке – это позволяло ему общаться с посторонними. Дома в этом не было нужды, там все его понимали, но доска оказывалась весьма полезной, например, в бакалейной лавке Зелёного Бора, чтобы спросить Сороку Пруденс о новых товарах или сообщить о своей аллергии на какие-то продукты. В школе Эрнест с помощью доски отвечал на вопросы учителей. Единственное, что доставляло ему неудобство, – так это вечно измазанные мелом лапы!

– Дамы, господа, млекопитающие и беспозвоночные… Начнём же праздновать!

На праздник приехали многие звери из Звёздных гор и с берегов Бурного моря, и, когда распахнулись двери магазина, туда устремились барсуки, еноты, гризли в сюртуках и землеройки в бальных платьях. В магазине восхитительно пахло пирогами с ревенём и абрикосами. Хозяева городской библиотеки, Кроты Руссо и Розалия, подавали посетителям буфета, устроенного возле кассы, запечённые овощи и пончики с начинкой из полевых цветов. В глубине торгового зала, на освещённой свечами импровизированной сцене играл джазовый квартет: два трубача, саксофонист и контрабасист. Гости танцевали, а со стены на них одобрительно смотрели портреты трёх основателей книжного магазина. Лис Жерве восседал в своём кресле на колёсах и с ужасом наблюдал за весёлой публикой, скакавшей вокруг него под громовые раскаты труб, то сердитые, то радостные рулады контрабаса прославленного Гепарда Гаспара по прозвищу Ворчун и рёв саксофона легендарного Льва Леона. Но он не решался высказывать неодобрение, поскольку Ариэлла пригрозила, что столкнёт его вместе с креслом в пруд, если он сделает хоть одно замечание гостям.

Эрнест сидел на скамейке на улице возле витрины со стаканом вкуснейшего лимонада из лесных ягод. И дело было не в том, что ему не нравился праздник – лисёнок только что проплясал «Лесной твист» вместе с хохочущим Лотаром, да с таким усердием, что едва не порвал свои башмаки! Просто, несмотря на присутствие родственников, ему, при всём желании, было очень трудно общаться с гостями с помощью грифельной доски в таком шуме и гаме. Поэтому он решил выйти из магазина и подышать свежим вечерним воздухом. Разве когда-то раньше ему доводилось видеть столько звёзд на небе? «Нет, совершенно точно, такого я не видел, – подумал он и стал рисовать созвездия в своей записной книжке. – Хотел бы я украсить этими рисунками стены в комнате Лотара, расписать их, как это сделала мама в моей комнате. Уверен, ему бы это понравилось».

По другую сторону Ратушной площади, рядом с библиотекой, в обсерватории стоял огромный телескоп, и его труба была похожа на огромную лапу, которая протянулась над лесом и пыталась поймать звёзды. У основания телескопа, под куполом, где обычно собирались любители понаблюдать за звёздным небом, что-то блестело. Интересно, Руссо и Розалия сейчас на празднике, Матильда в интернате академии Дубравы, где обучается игре на скрипке. Неужели они забыли погасить свечку?

– Эрнест, – окликнул его совершенно запыхавшийся от танцев Руссо. – Твой папа вот-вот выйдет произносить речь… он просил меня… чтобы я тебя нашёл… если тебе не трудно… Ох, клянусь кротовой норой! Кротам в моём возрасте уже не пристало так прыгать и скакать… Я уже дышать не могу!

Эрнест расхохотался – в отличие от голоса, его смех остался таким же звонким. Но прежде, чем последовать за кротом в помещение магазина, он показал пальцем на купол библиотеки.

– Что такое? А! Ты хочешь у меня спросить, что там за огонёк в обсерватории? Я, судя по всему, забыл погасить свечку на первом этаже, когда закончил работу, – смущённо ответил Руссо. – Кхм, кхм…

«Странный ответ», – подумал Эрнест, присоединяясь к отцу, стоявшему на сцене. Лисёнок никогда не лгал, но прекрасно понимал, когда кто-то другой говорил неправду.

– А вот и мой большой мальчик! – тепло приветствовал его Бартоломео. – Итак, дорогие друзья, прошу вашего внимания. Благодарю вас за то, что вы все пришли сюда отпраздновать восьмидесятилетие нашего чудесного книжного магазина! Моего прадеда Корнелия и его друзей Амбруаза и Арабеллы уже нет с нами, но они смотрят на нас с этих портретов. Сегодня я с нежностью вспоминаю мою дорогую супругу Аннету, мать моих двух сыновей, которой нам так не хватает. Я нахожу утешение в моих разумных и самостоятельных мальчиках, Эрнесте и Лотаре, без них я, безусловно, не смог бы продолжать работать здесь. Я уверен, что мама гордится вами, детки. А вам всем, дорогие гости, я могу сказать: Эрнест уже стал настоящим знатоком книг! Я убеждён, что он станет моим преемником!

Аплодисменты загремели с новой силой, и Эрнест улыбнулся, прижав к себе Лотара, который страшно гордился своим старшим братом. Иногда его вынужденное молчание оказывалось очень полезным.

Перестав говорить, он научился слушать. Из слов отца он понял, что наследство семейства Лис должно сохраниться, что его собственное будущее уже предопределено и он не может отказаться от него, не разбив сердце своим родственникам. Но, вслушиваясь в речь отца, он вдруг различил какое-то потрескивание. Что это? Неужели старый дуб, приютивший книжный магазин, решил именно в этот вечер пожаловаться на толпу посетителей, безжалостно топтавших его корни? И неужели никто, кроме Эрнеста, не расслышал эту жалобу?

– Действительно, с самого начала Книжный магазин Зелёного Бора передаётся по наследству из поколения в поколение, – спокойно, как будто ничего странного не происходило, продолжал Бартоломео. – Я унаследовал его от моего дяди Арчибальда, который, в свою очередь, принял эстафету от своего, присутствующего здесь, отца Жерве, а тот сменил на посту моего прадеда Корнелия. На протяжении восьмидесяти лет Лисы были вашими советчиками и доверенными лицами, и, уверяю вас, мы не собираемся прекращать нашу работу…

Крр-р-р-р-рак! Теперь уже все собравшиеся услышали, как затрещало старое дерево. Потом треск повторился, с потолка в стаканы со смородиновой шипучкой посыпалась пыль, и гости стали озабоченно переглядываться. Испуганный Лотар прижался к старшему брату.

– Спокойствие, друзья мои! – воскликнул Бартоломео, пытаясь навести порядок в зале. – Наш старый дуб просто хочет принять участие в празднике и напоминает мне, что он тут главный. Я прав, старик?

Увы, дело обстояло намного серьёзнее. КРРРР-Р-Р-Р-Р-Р-РАК! Стеллаж с энциклопедиями обрушился прямо перед толпой гостей, и все стоявшие на нём книги разлетелись по полу, с шелестом теряя страницы. По стенам торгового зала побежали трещины. Гости в панике бросились к выходу, побросав тарелки и стаканы. Эрнест почувствовал, что сердце в его груди заколотилось с такой силой, что, казалось, вот-вот разорвётся.

– Эйнест, дом оцень-оцень сильно сейдится, – заплакал Лотар.

– Все на улицу! – внезапно закричал Руссо и схватил за лапу Бартоломео, застывшего, словно в параличе. – Эрнест, бери брата и беги с ним к школе, там спрячетесь! Быстрее, быстрее, времени нет! Ариэлла, Жерве, поторопитесь!

Эрнест глубоко вздохнул, подхватил Лотара, посадил его себе на плечи и бросился к дверям. В тот момент, когда последний из гостей добежал до двора школы, раздался ещё более страшный треск, разнёсшийся по всему городку.

КРРРР-Р-Р-Р-Р-А-А-А-А-А-А-К!

Самая верхняя ветка старого дуба, та, в которой размещалась спаленка Лотара, рухнула с оглушительным грохотом. На глазах потрясённой толпы она врезалась в витрину, и та разлетелась на тысячи осколков.

Старый лис Жерве, сгорбившийся в своём кресле на колёсах, сжал лапу Бартоломео и разрыдался.

Гриб-древожор

– Хмм… хмммм…

– Вы что-нибудь слышите, доктор?

– Хмм… хмммм… хмммммм… Тшудесно, не правда ли…

Когда Бартоломео был помоложе, ему доводилось присутствовать на представлениях театральной труппы Лисы Ариэллы, его горячо любимой и, как бы это сказать помягче, не совсем обычной бабушки. На этих представлениях он встречал удивительных зверей, которые выступали на сцене вместе с ней. Наутро после катастрофы бабушка протянула ему визитную карточку своего партнёра по труппе, Кролика Зигмунда-Генриха, на которой он с удивлением прочёл: «Герр Кролик Зигмунд-Генрих, дипломированный древопсихолог. Занимается проблемами листопада, эмоциональной нагрузки на кору, стрессом при смене времен года и избыточным истечением древесного сока. Вместе мы сумеем докопаться до корней ваших заболеваний». В данный момент пожилой зверёк с седеющей бородкой, с длинными ушами, заросшими густым мехом, облачённый в тёмный сюртук, в маленьких круглых очках, с фонендоскопом, висящим на шее, и с карманными часами в лапе занимался именно этим: Кролик Зигмунд-Генрих, вытянувшись во весь рост, прижимался к стволу дуба и пытался расслышать голос тяжелобольного дерева. И, судя по растерянным мордам окружавших его зверей, он был единственным, кто слышал этот голос и жалобы.

– Доктор Кролик? – снова заговорил Бартоломео, прижимая лапы к груди. – Может быть, я могу помочь вам?

– Не надо нитшего! Помолтшите, глупый лис! – перебил его Зигмунд-Генрих и угрожающе поднял над головой фонендоскоп. – Как я могу понимать, что имеет мне прошептать ваше дерево, если вы мне фсё время мешаете?

– Бы действительно полагаете, что деревья могут разговаривать?

Смерив лиса презрительным взглядом, кролик допрыгал до упавшей накануне ветки и растянулся возле неё, покрывая загрубевшую от времени кору нежными поцелуями.

– Если дерево хочет ложиться, герр Лис, это значит, что оно имеет что-то сказать! А теперь позвольте мне работать! Марш отсюда!

Оскорблённый Бартоломео решил укрыться на кухне, чтобы не навлечь на себя новых упрёков. Безусловно, кролик делал полезное дело, однако его поведение начинало действовать на нервы. Сидевшие за столом из вишнёвого дерева Ариэлла и Жерве завтракали остатками вчерашнего угощения, то и дело поглядывая на потолок. Что за беда приключилась с их родным деревом? Книжный магазин существовал уже восемьдесят лет, но, если верить документам о праве собственности, дуб вот-вот должен был отпраздновать свой пятисотлетний юбилей. Размышляя обо всём этом, Бартоломео погладил по плечу своего деда, который с усталым видом откинулся на спинку своего кресла на колёсах. Что случилось с этим могучим лисом, который запросто переносил с места на место огромные стопки книг, когда наступало время пересчитывать товар? Куда подевался лис-сладкоежка, который как-то раз вломился в книжный магазин среди ночи? Он стал таким же хрупким, как и их любимое дерево.

– Дедушка Жерве, и не стыдно тебе думать об отдыхе в такое время? – Бартоломео сделал вид, что сердится, и пошёл к плите за закипевшим чайником, надеясь с помощью угощения подбодрить старика. – А впрочем, если ты этого действительно хочешь, давай-ка вместе выпьем чайку, пока тысячи книг, которые удалось вытащить из-под обломков, только и ждут, чтобы их просушили, рассортировали и расставили на полках в алфавитном порядке или по темам. Положить тебе немного мёда, дедуль? Наверное, мне придётся выбросить остатки пирога, вряд ли мы сможем всё это доесть.

– Что за чушь! – возмутился старый продавец книг и, резко оттолкнувшись, отъехал от стола. – Ещё не родился тот, кто помешает Лису Жерве расставить книги так, как он считает нужным, и доесть пирог до последней крошки! Ну-ка, Бартоломео, подвези меня к прилавку! Уверяю вас, что тому, кто осмелится притронуться к пирогу до моего возвращения, не посчастливится увидеть свою книгу на полке с автобиографиями! Пока, дорогая!