– Гарри не хотел бы, чтобы ты застревал здесь, в больнице, в палате, пропахшей спиртом, а этот запах совсем не сулит ничего приятного. Я думаю, он был бы не против, чтобы ты жил за двоих. Пока он не может пошевелиться – ты можешь покорить Эверест. Подумай об этом.

Угвэй разворачивается и направляется обратно в здание, крикнув напоследок:

– И да, я предупредил Марту о новом порядке твоих посещений. Даже не думай подкупать ее своей улыбкой и маффинами от миссис Саммерс. Стойка регистрации теперь под моим контролем.

– Это жестоко! – выплевываю я, догоняя его.

Перед входом в здание он серьезно смотрит на меня:

– Это правильно.

Я со всей силы бью кулаком по бетонной стене. Боль в замерзшей руке почти невыносима – но лучше уж так, чем ослепляющий гнев.

Подняв голову к небу, пытаюсь восстановить дыхание, выпуская клубы пара из разгоряченного тела. С таким же успехом я мог бы быть чайником, выставленным на мороз.

Я возвращаюсь в палату и стараюсь не думать о том, что впервые за все это время мне придется остаться дома после работы. Может, Марк разрешит взять дополнительные дежурства?

Нет, не разрешит. Он тоже уже проел мне весь мозг по поводу того, что я не вылезаю из пожарной части. Я либо на работе, либо здесь. Дома бываю редко. Там я один, и в голове без конца прокручивается единственное слово – «кома».

Даже здесь, рядом с Гарри, оно не так сильно давит. Потому что я могу видеть, как он дышит. Как кривая красная линия все еще бежит по монитору.

Я резко обрываю поток мыслей, когда взгляд падает на кроссворд, брошенный на стол.

Слово из шести букв.

В клетках появилось:

«у л и т к а :)»

– Я узнал, кто самый медленный на ранчо, – удивленно усмехаюсь я, бросая взгляд на Гарри. – Это улитка, дружище.

А вот кто дал мне эту разгадку – большой вопрос.

Глава 2
Джемма

Если вы хотите узнать все последние сплетни и срочные новости Флэйминга, то мой салон красоты – идеальное место. Не проходит и дня, чтобы какая-нибудь дама не изложила мне всю свою биографию во время стрижки или не выложила тайные, но, разумеется, абсолютно точные подробности о сыне своей соседки во время сложного окрашивания.

Хотя, если подумать, наша центральная площадь в обеденный час может переплюнуть салон и сойти за некое шоу или даже цирк, где все выясняют, кто кому изменил, а потом вдруг оказывается, что жена – вовсе и не жена, их дети приемные, а тетка по материнской линии вообще владела наркокартелем.

Во Флэйминге всегда весело.

И нет, насколько нам известно, здесь нет тетки-владелицы наркокартеля. Но зато есть сплетни, которые распространяются быстрее, чем Нил Локвуд появляется на месте преступления.

– Ты знала, что Гарри собираются отключить от аппаратов? – спрашивает моя клиентка Луиза, с которой мы вместе учились в старшей школе. Она дергает головой, чтобы посмотреть на меня в зеркале.

Я случайно (а может, и нет) слишком сильно оттягиваю ее светлые волосы брашингом, потому что она несет полную чушь.

– Его не собираются отключать. Кто тебе это сказал?

– Ох, я уже и не припомню.

– Тогда не болтай, если не уверена. Сплетни о семейных передрягах – это одно, а вот жизнь человека – совсем другое. Мы закончили.

Я выключаю фен и начинаю складывать инструменты в тележку.

– Ты не будешь пшикать меня лаком?

Я могу напшикать тебя своим ядом, ведь ты меня злишь.

– Секунду. – Я хватаю флакон, который давно собиралась выбросить: у этой фирмы отвратительный, едкий запах.

Луиза кашляет в тумане лака. Может, хоть теперь немного помолчит.

Я подхожу к своему администратору, Каре, сообщаю сумму к оплате и иду в подсобку.

Наверное, мне стоило бы быть приветливее. Такими темпами у меня скоро не останется ни одного клиента. Но подумаю об этом в другой день…

Я люблю этот городок, но иногда наши солнечные жители обжигают сильнее, чем здешнее лето – своими мнениями, суждениями и разговорами. Когда-то это больно ударило по мне. А теперь, когда моя жизнь в еще больших руинах, чем когда меня бросили у алтаря, как какую-то дворнягу, я намерена защищать себя и свою семью из двух человек так, как лев оберегает свой прайд.

Телефон не перестает вибрировать в кармане. Я достаю его и плюхаюсь в темно-синее бархатное кресло в подсобке. Моя спина ноет после десятичасовой смены.

На экране вспыхивает шквал уведомлений из чата «Дурка», куда меня любезно добавила Лили – уже местная городская девушка, с которой я, черт возьми, не собиралась сближаться. Но, боже, эта женщина как ураган. Но, похоже, стать моей подругой – теперь ее новая миссия. Я совершила большую ошибку, когда прошлой осенью позволила себе проявить каплю доброты, которую от меня почти никто не видит. Лили ухватилась за этот лучик, как за спасательный круг, и до сих пор не отпускает.

Скажу честно, она действительно классная. Хотя поначалу я невзлюбила ее. Мы пересеклись в один из худших дней моей жизни, и вся моя злость вылилась наружу раньше, чем я успела заглушить ее текилой или сексом. Хотя последний вариант не сработал бы в любом случае: мой партнер по злостному сексу без обязательств оказался по уши влюблен в Лили.

Вот такая у нас Санта-Барбара. Но мы во Флэйминге, так что не удивляемся.

На протяжении нескольких лет мы с Саммерсом разделяли общую боль и ненависть ко всему живому. Но как только я увидела, как Марк смотрит на Лили, то сразу поняла, что наше рандеву окончено.

Я не из тех, кто борется за внимание мужчины, когда его глаза смотрят лишь на одну девушку. И уж точно не из тех, кто влюбляется из-за секса «для здоровья».

Поэтому я сказала ему не тупить и сделать эту женщину своей. Это Марк и сделал. А я убедилась, что городская девушка не разобьет его сердце.

Несмотря на то, что я предпочитаю одиночество, у меня все же есть люди, за которых я беспокоюсь. И я всегда готова оторвать голову любому, кто обижает моих близких.

Телефон снова вибрирует, и, сделав глубокий вдох, я врываюсь в «Дурку», где Лили, Мия и Лола ведут бурные обсуждения девичника, который я собираюсь проигнорировать.

Лили: Может быть, мы отменим девичник, у меня лодыжки размером с воздушный шар, не говоря уже о том, что я в целом ощущаю себя ОГРОМНЫМ, МАТЬ ЕГО, ВОЗДУШНЫМ ШАРОМ. 

Мия: Не истери. Девичник не отменяем, нам и так пришлось уже несколько раз перенести его, потому что ты рыдала из-за того, что не можешь влезть в свои розовые платья. Так что это не обсуждается. Мы уже купили леденцы-члены. Нам надо их пососать.

Лола: Настроение — сосать карамельный член, потому что реальный невозможно найти.

Мия: Согласна.

Лили: Значит ли это, что я могу пропустить девичник и карамельные члены, если у меня есть реальный…….

Лола: НЕТ!

Мия: Ты сейчас серьезно решила заставить мой мозг воспроизводить картину, где ты сосешь член моего брата? 

Лили: Я вообще даже не говорила об этом. Ты сама додумала.

Мия: У меня всегда было богатое воображение.

Лили: Джемма, я вижу, что ты прочла сообщения. Ты так и не ответила: придешь ли сегодня вечером? Вообще-т, я тебя и не спрашивала, потому что ты бы сказала «нет» своим сучьим тоном, но я типа вежливая, поэтому считаю важным уточнить. 

Лили: И да, ты все еще не можешь сказать «нет».

Лили: У нас, как мы уже выяснили, будут карамельные члены. 

Мия: Джемма, я знаю, что ты тоже предпочитала член моего брата, но сегодня только карамельные.

Вот же маленькая сучка. Я беззвучно хохочу над ее отвратительным выпадом.

Лили: МИЯ! Ты опять что ли выпила озверин?

Лола: Ощущаю неловкость.

Я тоже, Лола, я тоже.

Джемма: Мия, думаю, что карамельные члены для тебя тоже станут спасением, ведь шериф все еще не арестовал тебя. 

Лола: Неплохо. Жму руку.

Мия: Мы друзья, он может арестовывать всех, кого хочет. Я не планирую надевать наручники.

Лола: А если они будут пушистыми?

Мия: Тогда можно подумать.

Лили: Сконцентрируемся, дамы. Вернемся к теме, раз уж девичник отменить невозможно. Как и эту свадьбу, где я должна натянуть на свое пузо платье, в котором буду выглядеть, как снеговик, то жду вас всех сегодня у себя дома. 

Я ничего не отвечаю, но Лили не сдается и пишет мне лично.

Лили: Джемма, если ты не придешь, то я расскажу всем, что ты умеешь плакать. 

Джемма: Ненавижу тебя.

Лили: Я тебя тоже. Целую.

Мне никак не отделаться от этого, не так ли?

Энергия Лили Маршалл заразительна, и, возможно, это именно то, что нужно после ужасной рабочей недели. Недели, когда я пахала, как проклятая, на трех работах.

– Джемма, возьмешь еще одного? – Кара заглядывает в подсобку и смотрит на меня своими умоляющими серыми глазами. Должно быть, пришел кто-то, кому она не может отказать.

Скорее всего, кто-то с красивой задницей.

Нет. Я устала. У меня болят ноги и спина. Сегодня было больше десяти клиентов. Осталось пять минут до закрытия. Я хочу ванную и теплую кровать.

– Конечно.

Потому что мне нужны деньги.

Я встаю, убираю телефон и иду вслед за Карой, которая поправляет свои русые волосы и на ходу наносит блеск для губ.

– Стрижка? – уточняю я.

– Стрижка и борода.

Черт возьми.

Еще и долбаная борода.

Я морщусь от боли во всех мышцах, когда думаю о том, что мне придется наклоняться, чтобы подстричь бороду тому, кто вынудил Кару делать себе экспресс-макияж.

Я выхожу в наш залитый теплым светом зал. Мне нравится, как несколько лет назад мы с мамой все здесь оформили. У нее всегда был вкус намного лучше моего, поэтому она помогала мне на каждом шагу – начиная с выбора полов из светлого дерева, обработанного под старину, и заканчивая светильниками в виде стилизованных обычных лампочек.

У меня в салоне множество растений, которые создают уют и ощущение, словно вы попали в какую-то оранжерею прошлого века. Все цветы тоже выбирала мама. А еще однажды она привезла с кантри фестиваля ретро-фотографии, отлично вписавшиеся в интерьер.

Что я буду делать, когда мне потребуется ремонт, а…

Я потираю грудь и запрещаю себе думать о том, что мама не доживет до ближайшего ремонта. Или ближайшего чего бы то ни было.

Я бросаю взгляд в зону ожидания и вижу широкоплечего мужчину, который своими большими руками листает журнал с модными окрашиваниями этого года.

– Что-то приглянулось?

Томас отрывает взгляд от страницы и приветствует меня легкой улыбкой, при которой Кара не может сдержать мечтательный вздох.

– Думаю над балдаяжем.

– Балаяжем, – безэмоционально произношу я и взмахом руки приглашаю Томаса к креслу и раковине, чтобы вымыть его шевелюру.

Он встает во весь свой гигантский рост, расправляя плечи, и развязной походкой идет рядом со мной. Кара роняет ручку.

Я бросаю на нее грозный взгляд, чтобы она уже, черт возьми, взяла себя в руки.

Томас Саммерс является воплощением ярких улыбок, ослепительных подмигиваний и обладателем игривого вечно-позитивного настроения. Этот мужчина может очаровать даже самую вредную старушку Флэйминга, героически переведя ее через дорогу и бросив ей комплимент, свидетельствующий о ее молодости.