Мы наконец-то добираемся до дома Лили и Марка, и я уже собираюсь пулей вылететь из этой медленной машины, но Томас обхватывает мое запястье своей горячей ладонью. Я прерываю побег, оглядываясь на него. Перевожу взгляд на наши руки и возвращаю взгляд к его лицу, вздернув одну бровь в немом вопросе: «Какого черта?».

– Ты же знаешь, что, если у тебя проблемы, ты можешь обратиться к своим друзьям?

– У меня нет друзей, Саммерс. – Вырываю свою руку и выхожу из машины.

Я знаю, что Томас не заслуживает такой грубости. Чаще всего ее никто не заслуживает. Но так легче оградить себя от всех людей, на которых я не хочу надеяться, рассчитывать и возлагать ожидания, которые потом разобьются вдребезги.

Я глубоко вдыхаю холодный воздух, затем разворачиваюсь и стучу в окно машины. Оно опускается, и этот мужчина снова одаривает меня своей мегаваттной улыбкой. Его вообще хоть что-то может обидеть?

– Что-то забыла?

– Свое десятибалльное злое настроение, сейчас заберу и пойду портить его остальным, но есть кое-что еще… – Я опираюсь на дверь. – Растет.

Томас хмурится и поправляет бейсболку. Почему он вообще в ней в конце зимы?

Не твое дело, Джемма.

– Что?

– Что делает трава, когда ты не смотришь? Растет. Шесть букв.

Он потирает подбородок, скрывая вновь рвущуюся на свободу улыбку. Я не отвечаю ему такой же радостью и просто направляюсь к дому. Он кричит мне в спину:

– Члены.

Я резко торможу и оборачиваюсь на дикого человека, решившего прокричать такое в городе, где у каждого человека сверхчувствительный слух.

– Карамельные члены. Слово на букву «ч». Пять букв.

Я качаю головой и глубоко вдыхаю, сохраняя маску равнодушия.

В этот момент из дома выходит Марк и переводит хмурый взгляд с меня на своего брата.

– Не могли бы вы не орать на всю Монтану слово «член»?

Сколько раз за сегодня прозвучало и еще прозвучит слово на букву «ч»?

Глава 3
Джемма

Свадьба Лили и Марка, должно быть, станет самым обсуждаемым событием за последний год. Как минимум потому, что мужчина, который последние годы ходил с лицом камня, рыдал как мальчишка, когда увидел свою женщину в платье цвета топленого молока и нежно-розовых ковбойских сапогах. Лили вел к алтарю ее отец. То, как крепко и надежно он держал дочь, о которой не знал годами, растрогало даже меня.

Сейчас, сидя за столом из светлого дерева в амбаре с массивными балками под потолком, украшенными множеством гирлянд с теплым светом, я нервно царапаю пальцем по бедру. Еще чуть-чуть – и на атласном темно-синем платье останутся затяжки. Подходит время поздравлений, и я понятия не имею, что сказать, хотя вроде как всю ночь составляла какую-то речь в своей голове.

Мой взгляд скользит по помещению, наполненному светом, сухими колосьями и цветами хлопка. Свадьба в Монтане – это не про богатство и роскошь. Это про дом и большую семью. Это про воздух с ароматом сена и свободы, про простор, где горизонт уходит за холмы, а каждый гость знает имена соседей.

Могла бы быть такая же атмосфера на моей свадьбе? Плакал бы жених, если бы все-таки увидел меня под венцом, а не сбежал, как трус?

Воспоминания о том, как я с горящими глазами вошла в двери часовни и встретила пустоту, все еще свежи, даже если эта рана давно вроде как не болит. Я подумала, что мой жених просто… опаздывает?

Черт его знает.

Я перебирала в голове все возможные варианты. Даже на секунду предположила, что он умер – потому что это избавило бы меня от убийства на почве неимоверной обиды. Я ждала, ждала, ждала.

Все гости, которые смотрели на меня как на самое жалкое создание на этой планете, начинали расходиться. Моя мама умоляла меня пойти домой, съесть самую вкусную пиццу и навести порчу или сделать куклу вуду, но я продолжала сидеть на ступенях часовни.

Появится ли в моей жизни когда-нибудь еще мужчина, за которого я захочу выйти замуж? И, что самое главное – не побоюсь этого сделать?

Сможет ли мама прийти еще раз на мою свадьбу?

Боже, я знала, что сегодняшний вечер трудно мне дастся. Все-таки не нужно было идти. Хотя, в таком случае Лили Маршалл взяла бы мой дом штурмом.

Томас поднимается из-за круглого стола, за которым сидят Мия, Лола, Люк и Нил. Я должна была сидеть там же, но в какой-то момент взгляд нашел одинокий стул рядом с ворчливым Джиммом из магазина электроники. Мы с ним отлично поладили и разделили пару рюмок текилы.

Томас откашливается и снимает черную шляпу, из-под которой выбиваются непослушные волосы. На нем белая рубашка и темные джинсы, подчеркивающие крепкие ноги. Миссис Линк уже успела погладить его бедро и сказать: «Отличный вид, мальчик».

Болтовня в амбаре стихает, и все взгляды устремляются к мужчине, который явно очень нервничает, поглаживая широкие плоские поля шляпы.

– Дорогие Лили и Марк… – начинает он. – Нет, не так. В общем… Вы можете смотреть на них, а не на меня? – обращается ко всем присутствующим, обводя взглядом амбар. – Особенно вы, миссис Линк. Моя задница в огне от вашего взгляда, – ухмыляется он, и я пропускаю смешок, скрывая его в кулаке.

Элла Саммерс наглядно показывает сыну, как перерезает большим пальцем горло. В каком бы возрасте ни были ее дети, она все еще может поставить их на место.

Томас кивает ей и продолжает:

– Несмотря на то, что именно я, в рыцарской манере, внес Лили в пожарную машину, спасая ее от снега в июле… – Томас подмигивает Лили, и она отправляет ему воздушный поцелуй. – Именно ты, брат, стал тем, кто заметил ее, пока она шла по обочине, словно дефилировала по подиуму. Не знаю, почему твое ледяное сердце оттаяло… может, все дело в розовом цвете, который Лили разбрасывает, куда бы ни шла, а может ты просто не смог проигнорировать упрямую женщину, на каждом шагу бросающую вызов природе. В любом случае, я считаю, что эта судьбоносная встреча сделала счастливым не только тебя, Марк, но и всех нас… – Томас смотрит на Лили, которая прижимается к плечу Марка и вытирает слезы. – Лили Саммерс, наше личное лето, добро пожаловать в семью. – Его взгляд переходит на Марка. – Для меня нет ничего ценнее, чем видеть тебя счастливым, брат. Береги Лили и меньше хмурься.

Весь зал хихикает в перерывах между слезливыми всхлипами. Все уже думают, что Томас закончил, но он все еще не садится. Его взгляд на мгновение опускается в пол, а затем снова возвращается к Лили и Марку.

– И еще кое-что. Гарри немного задерживается, как обычно проспал, но он просил передать, что именно он первый познакомился с Лили. Так что, если Марк будет плохо себя вести – она всегда может рассчитывать на него. И да, он очень рад за вас, ребята.

Я с трудом сглатываю ком в горле, грустно улыбаюсь и смотрю в одну точку на столе. Тоска Томаса по его лучшему другу настолько ощутима, настолько зеркалит мои эмоции, что сковывает грудь. Однако меня восхищает, как он не падает духом, шутит и всегда создает ощущение присутствия Гарри. Возможно, это немного неправильно и странно… но никто еще не придумал верный способ борьбы с горем.

Спустя еще пару поздравительных речей мотив какой-то кантри-баллады заполняет амбар. Многие, если не все, выходят на импровизированный танцпол.

Мия и Лола маршируют ко мне, и у меня даже не остается времени для побега.

Я никогда не была с ними в близких отношениях, да даже в просто дружеских тоже не состояла. Мы с Мией были одноклассницами, а Лола всегда находилась где-то неподалеку. Однако Лили, кажется, решила заставить дружить со мной весь чертов город. Не знаю, какие именно чувства ко мне испытывают Мия и Лола, но они… безобидные, хоть и временами дикие.

– Джемма Найт, подними свою задницу с этого стула на отшибе, – командует Мия, сложив руки на груди и приподняв свое декольте в платье оливкового цвета. Ее каштановые, непослушные, сильно вьющиеся волосы уложены на одно плечо.

– Я бы на самом деле тоже не отказалась присесть, – стонет Лола со страдальческим лицом, переминаясь с ноги на ногу. – Ты зря заставила меня надеть эти туфли. Почему Лили можно было надеть сапоги, а мне нет?

– Потому что внутри тебя не растет ребенок с генами викинга.

Лола закатывает глаза. Ее нежно-розовые волосы собраны в пучок, а шифоновое платье желтого цвета доходит до щиколоток. Идеальное воплощение лесной феи.

– Но Джемма тоже в сапогах, – Лола указывает на мои черные сапоги с серебряными звездами и металлическим носом.

Мия вздыхает и хмурится:

– Ну, Джемма – это Джемма. Она и карамельный член позавчера отказалась сосать. И что теперь?

– Эй, вообще-то я попробовала! Он просто был невкусный, – протестую я.

– Уж точно вкуснее настоящего.

Лола прикрывает пылающее лицо руками и сквозь щелочки между пальцами оглядывается по сторонам.

– Ты не могла бы говорить тише, Мия? – бормочет она.

– Не смущайся, Лола. Ты читаешь книги, где говорят и не такое, – потираю висок я. – И все об этом знают, потому что еще в старшей школе суперобложка с именем Достоевского не особо помогала тебе скрывать «Пятьдесят оттенков серого».

Мия фыркает от смеха, а потом хватает меня за руку.

В итоге эти двое все-таки тащат меня к себе за стол силой, пока я упираюсь в пол небольшими каблуками на сапогах.

Мой сосед по столу, Джимм, возвращается с танцпола и ворчит:

– Эй, негодяйки, не забирайте мою Джемму. Мы еще не допили текилу.

– Джимм, найдите миссис Трент, она сказала, что очень скучает по вам! – радостно сообщает ему Мия с азартным блеском в глазах.

Лола тянет меня за руку и сквозь зубы шипит:

– Она не говорила этого. Сейчас Грег начнет ревновать.

– Так ей и надо. Она сказала, что мое платье полнит меня. Вредная старуха.

Мия и миссис Трент ведут холодную войну с того времени, как кот Саммерсов любезно оплодотворил ее кошку.

С тяжелым вздохом я сажусь за стол, где со мной постоянно кто-то хочет поговорить. Как только Лили видит, что я сменила местоположение, она поднимает большие пальцы вверх. Боже, откуда в ней столько позитива? Разве у нее не должно быть всех этих ужасных беременных штучек, которые выводят из себя?

Отлично, Джемма, ты сидишь на свадьбе и удивляешься, почему эта женщина счастлива, когда выходит замуж за мужчину, который может спасти ее от огня.

Я продолжаю водить пальцем по бедру, затем по ободку рюмки, раздумывая над поздравительной речью. Не то чтобы у меня была боязнь сцены, просто…

– Ты тоже перебираешь в уме всевозможные способы побега, чтобы не говорить речь?

Я отрываю взгляд от одной точки на столе, встречая Томаса, расположившегося напротив. Он единственный из нашего окружения, кто не пошел танцевать.

Я не хочу заводить с ним разговор, поэтому устремляю взгляд на Нила и Мию.

Они исполняют какой-то дурацкий танец, в котором поочередно делают вид, что шлепают друг друга по заднице. В какой-то момент Мия начинает смеяться так громко, что Нилу приходится закрыть ей рот ладонью.

Боже, настанет ли день, когда эти двое поймут, что созданы друг для друга?

– Я планировал побег раз пять, прежде чем собрал слова в предложения.

Проклятье.

Этот человек не собирается оставлять меня в покое. Я возвращаю незаинтересованный взгляд на глупую улыбку Томаса. Ладно, она не глупая, а вполне себе очаровательная.

– Это была хорошая речь.

Молодец, Джемма. Придерживайся односложных ответов.

Томас продолжает смотреть на меня, одним взглядом вытягивая из моего рта больше слов.

– Поделишься вариантами? – Я подпираю кулаком подбородок. – Побега.

Что случилось с односложными ответами, и почему мы перешли к вопросам?

Томас усмехается, опирается предплечьями на стол и подается вперед. Мы вступаем в какую-то абсолютно нелепую зрительную прелюдию, во время которой я ощущаю, как ускоряется пульс. Его кадык дергается, когда он тяжело сглатывает и прослеживает взглядом черты моего лица.

Он знает. Он точно, черт возьми, знает.