Возможно, мой источник имел корни еще со стародавних времен, когда людям пришлось несладко из-за появления в небе крылатых огненных существ…

Оскар рассказывал, что с моим возвращением он начал ощущать более сильные импульсы магии со стороны гор. Там, предположительно, и находился источник.

Я же ничего почувствовать не могла.

Риска говорила, у меня был сильный магический дар. Я даже училась в академии… Но этого не помню. Завершить выпускной курс не получилось: мама умерла, и меня забрал родственник. У него я прожила последний год, так и не доучившись. Он не отпустил. Видно, уже тогда замышлял торговлю девушками. Образование для этого дела было не нужно.

Почему я не сбежала?..

Постоянно возвращалась к этой мысли, но память прежней Амелии ничего мне на это не отвечала. Может, он меня чем-то опаивал? Или сдерживал как-то… с помощью заклинаний? Это останется загадкой, теперь уже навсегда.

Дара я лишилась в ту ночь, когда драгхар насильно меня обесчестил.

Их энергетика смертельна для человеческих женщин, но убивает она постепенно. Сначала пропадает магия, потом медленно угасают силы. Почему со мной случилось все иначе – неизвестно.

Отрада считала меня «избранной». Считала, что раз я жива и бодрствую, то и дар у меня отнять не смогли. Он просто уснул, но в какой-то момент обязательно пробудится. Я ее не переубеждала.

Признаться, мне и с окружающим волшебством справиться бывало трудно, куда уж еще с внутренним разбираться!

В ожидании женщин я завершила уборку на летней кухне, хоть дело это казалось бесполезным. Листья все равно припорошили стол, табуреты, печь и все, что тут находилось. Просто напасть какая-то сегодня с этим листопадом! Надо бы попросить Оскара обновить отражающие чары над кухонной зоной. Он у нас самый опытный маг.

– Уже идем, идем! – услышала я голос запыхавшейся Отрады.

Закинула полено в очаг, поставила чайник на плиту. Приготовила три кружки для травяного чая, разлила заварку. Воздух наполнился ароматом чабреца.

– Здравия, хозяюшка.

Так меня обычно приветствовала Риска. Всегда хмурая и будто бы чем-то озадаченная. Ей в этом году исполнилось сорок девять лет. У нее были темные, припорошенные сединой волосы, всегда собранные в тугой узел на затылке. Карие глаза и сеть морщинок вокруг них.

Отрада была более чем на десять лет ее младше, но выглядела ровесницей. Такая же худая, высокая и темноглазая. Разве что блондинка и по нраву гораздо легче.

– Ей граф этот, Хаос бы с ним, условия выставил, – заговорила Отрада. – Либо замуж за него, и тогда все владения ему достанутся, либо на продажу соглашаться.

Она уселась на один из табуретов, а вот Риска держалась на почтительном расстоянии. Хоть я и не ставила себя хозяйкой над ними, она все равно не позволяла себе вольностей.

– Ты садись, – приглашающе махнула я и поставила на столешницу кружки. – В ногах правды нет. Я действительно не знаю, как теперь быть. Мне совет твой нужен.

Глава 4

– Меня мамка отдала в семью Оскара, когда я совсем девчонкой была, – делилась Риска. – А как совершеннолетие стукнуло, нас и поженили. Никто тогда не спрашивал, хотим мы этого или нет. И вот, живем душа в душу уже два десятка лет. Может, и вам, хозяюшка, этого графа боги послали?

Отрада активно закивала, поочередно глядя то на меня, то на Риску.

Я вздохнула. Понятно было, что совета ни одна из них толкового не даст, но так хотелось услышать третий вариант! Устроивший бы меня гораздо больше, чем те два, что предоставил Ингелберт.

– У меня совсем другая ситуация. Жена графу не нужна, он глаз положил на магический источник. Как думаете, что он со мной сделает, когда заполучит желаемое?

Женщины переглянулись.

– Неужто в могилу сведет? – прошептала Отрада, расширив глаза.

– Самый вероятный исход событий.

– Только если… – вдруг заговорила Риска и тут же замолчала, уткнувшись взглядом в столешницу.

– Ну? – поторопила я.

– Вы можете его опередить.

Я непонимающе моргнула, нахмурившись. А когда дошло, шумно вдохнула пропитанный ароматом чабреца воздух и воскликнула:

– Да что ты такое говоришь! Очернить руки убийством советуешь?

Риска помрачнела, так и не подняв на меня глаз. Повисла тишина.

Я жевала губы, погрузившись в мысли, а мои гостьи продолжали молчать, не мешая мне. Сказанное будто бы нагнало мрака на летнюю кухню, заглушая яркие осенние цвета окружавшей нас природы. Стало даже чуточку холоднее. Захотелось поежиться и натянуть укрывающую плечи шаль до самой макушки.

– Можно и без смертей, – вдруг подала голос Отрада. – Просто извести его, чтоб он пожалел, что вообще связался с вами. И земля эта не мила станет, и источник не нужен. Умчится отсюда, только пятки сверкать будут!

Этот вариант мне нравился больше. Встрепенувшись, я оставила несчастные губы в покое и взяла кружку с чаем. Ладони быстро согрелись от все еще горячих керамических боков, а мысли зашевелились в нужном направлении.

– Если так, то сделать все придется в кратчайшие сроки. Он планирует снести тут все, дабы построить мастерские по производству артефактов.

– Ну, коль он шибко стойким окажется, всегда можно вернуться к варианту Риски! Беспроигрышному, так сказать.

Я прикрыла глаза, ощутив легкую головную боль.

– Хотелось бы обойтись без убийств!

– Так если выбор: вы или он? Тут уж лучше опередить…

– Да… действительно, – прошептала, прежде чем сделать большой глоток чая. – Спасибо за советы, теперь мне нужно все хорошенько обдумать.

Риска сразу же встала и откланялась.

– Простите, если что не так, хозяйка. Отрадка, пойдем.

– Мы и способ придумать поможем, и план в жизнь воплотить, – с готовностью защебетала та, поднимаясь следом. – Вы только позовите! Продавать поместье ведь – и правда дурная затея, а коль граф с черными мыслями к вам полезет, мы его того… укокошим! Вы нам дороги, госпожа Амелия, просто так в обиду не дадим!

– Пойдем уже! – Риска схватила ее за локоть и потянула прочь с летней кухни.

Я проводила их отстраненным взглядом, а затем в несколько больших глотков осушила кружку.

Граф Ингелберт помог мне однажды. Можно сказать, спас жизнь. Значит, у него доброе сердце. Другой на его месте просто проехал бы мимо в ту ночь, а он остановился. Знать меня тогда не знал, а увидев сегодня – не вспомнил. Помощь в корыстных целях отметается.

Встав из-за стола, я пошла в дом. Зашла на веранду и рухнула в кресло.

А что, если третий вариант все же существует, просто я до него еще не додумалась? У меня в распоряжении есть неделя. Раз продажу рассматривать не собираюсь, нужно внести поправки в пункт с брачным договором.

Во-первых, он не будет сносить жилые дома и постройки фермы. Теплицы были возведены по особой магической технологии еще моим прадедом, уничтожать их – настоящее кощунство! Если графу нужны мастерские, для них предостаточно территории на западе поместья. Там заброшенные полуразваленные домики, старые сараи, большое поле, на котором когда-то выращивали пшеницу и подсолнухи. Руки у меня до этих земель дойдут очень нескоро. Вот пусть там и возводит производство своих артефактов.

Во-вторых, брак наш будет фиктивным. Живем раздельно, встречаемся лишь по необходимости. Он может вообще тут не появляться, оставаясь в своем особняке! Да, мне придется смириться с чужаками на территории – ведь в мастерских будут работать люди… Не хотелось бы, чтоб дом превратился в проходной двор. Может, получится обустроить второй вход? Еще одни ворота с выездом на главную дорогу.

Я мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. Если граф не согласится, мои идеи – пустая трата времени. Эти вопросы можно будет решить позже.

Есть и третий пункт – люди. Их не должно затронуть наше с Ингелбертом «сотрудничество».

Вспомнив слова Отрады и то, с каким энтузиазмом она рвалась спасать меня от муженька, я сделала себе мысленную пометку: предостеречь ее от необдуманных поступков. Хотя… у нее-то они как раз будут очень обдуманными. Надо бы поселить в головах обеих моих помощниц мысль, что инициатива наказуема. А то они додумаются графа травить раньше времени, вот скандал будет! Он же не дурак, скорее всего, уже все варианты наших возможных взаимоотношений перебрал. Приедет сюда наверняка обвешанный защитными артефактами и амулетами, как новогодняя ель.

На этом мои «пометки» к брачному договору заканчивались. Думаю, за неделю еще что-нибудь появится, а пока надо бы все это перенести на бумагу.

Мой кабинет находился рядом с хозяйской спальней, на втором этаже. Чтобы попасть туда, нужно пройти просторный деревянный холл, подняться по лестнице, все еще требующей ремонта некоторых ступеней, и пересечь узкий коридорчик. За вторым поворотом встретится тупиковая стена с дверью. Это и есть вход в самое посещаемое мной место в доме.

Кабинет был когда-то обителью папы. Он мог днями пропадать там! Читать, заниматься документами, встречать гостей, играть с друзьями в шахматы и волшебные нарды, а в последний год, что я его помнила, – беспробудно пить. Мамина болезнь подкосила его. И так вышло, что ушел из жизни он первым.

Прежняя Амелия очень винила его за это. Даже после смерти не могла простить за слабость.

Отцовский кабинет я преобразила на свой вкус. Это была первая комната, в которой сделала ремонт. Никаких мрачных оттенков! Зеленая обивка мягкой мебели, текстура и цвет белого ясеня в книжных шкафах, письменном столе, входных дверях и матовые стеклянные торшеры, за которыми скрывались лампочки – артефакты то есть, но про себя я эти маленькие желтоватые шарики, парящие в воздухе на собственной магии, назвала просто лампочками.

Самое любимое и важное, что здесь было, – цветы. Большие комнатные папоротники и фикусы в напольных вазонах, расставленных по углам и у свободных стен.

Кабинет стал моим местом силы. Тут я размышляла о насущном и решала связанные с поместьем проблемы.

Сев за стол, я вытащила из ящичка лист бумаги, достала чернильницу с пером. Ох, сколько нервных клеток полегло, пока научилась им красиво писать! Многие навыки прежней Амелии остались при мне, но, бывало, я зависала на простейших вещах.

Записав свои требования, я отложила перо и задумалась. А что, если он не примет ни одно из них? Потащит меня под венец, чтобы скорее покончить с этим, после чего запрет в своем особняке, как птичку в клетке. Надеяться на лучшее, конечно, здорово, но списывать со счетов местные устои никак нельзя. К сожалению, у женщин в этом обществе очень мало прав…

– Хозяюшка, хозяюшка! – ворвался в мое уединение встревоженный голос Лиры – старшей дочери Оскара и Риски.

Я подорвалась с места и побежала к лестнице.

На второй этаж никто, кроме Ады и Милы, не смел подниматься. Девушки помогали мне с уборкой в доме – особняк был слишком большой, чтобы с ним в одиночку справиться.

Добравшись до перил, я перегнулась через них и глянула вниз. Лира стояла рядом с распахнутой дверью и выглядела испуганной.

– Что стряслось?

Она вскинула светловолосую голову.

– Изба деда Никоса горит! Вилл и Гектор тушить помчались, но пламя там не простое…

Я метнулась вниз по лестнице, перепрыгивая через шаткие ступени.

– То есть как «не простое»? Поясни, Лира!

– Оно синее, госпожа Амелия. Ярко-синее и очень злое.

Глава 5

– Неспроста это все, неспроста, – бормотал дед Никос, исподлобья глядя на дымящееся пепелище.

Спасти избу не удалось ни водой, ни магией. Как и говорила Лира, пламя тут побывало особенное. И, судя по реакции хозяина сгоревшего дома, он что-то об этом знал.

Тягостно вздохнув и стерев испарину со лба, я двинулась к нему. Парни уже отволокли все, что успели вытащить из пожара, в дом Отрады. Поселить погорельца пока решили у нее.