Обычно если ректора разозлить, то его глаза застилает тьма, а тут ее попросту нет. Хотя нет, есть немного. Вон те пляшущие всполохи точно темные. Но они определенно терялись на фоне странного и даже немного недоуменного выражения лица. Одним взмахом руки он деактивировал так старательно наложенные мной заклинания сокрытия, совсем как тогда, в спальне, являя меня миру и себе любимому. И посмотрел так, словно впервые увидел.

Эм… не поняла, он что, не ожидал увидеть тут именно меня?

Затем взглянул на мои руки, словно что-то на них искал, нахмурился, поднял на меня нечитаемый взгляд, а затем медленно, словно хищник на добычу, начал надвигаться.

Ой, мамочка, он меня сейчас убивать будет или…

– Якушские чехвостики, – выпалила, даже не подумав. Не собиралась ругаться, но в присутствии ректора это получалось непроизвольно и как само собой разумеющееся.

Вот точно, он на меня дурно влияет.

– Повторюсь, ругаться вам совершенно не идет, Ас… адептка Дагмар, – вторил он моим мыслям.

– П-простите, больше не буду, – ответила скорее по инерции и еще больше вжалась в стену, даже не обратив внимания, что он хотел назвать меня по имени. Ректор тем временем продолжал надвигаться, пока не остановился в опасной близости от меня, как-то незаметно отгородив все пути к отступлению. С двух сторон меня зажимали огромные, почти неподъемные намордники, а с третьей встал ректор со своими нехилыми габаритами.

И что теперь делать? Кидаться с кулаками или оправдываться? Думаю, оба варианта к добру точно не приведут.

Понятия не имею, что можно ожидать от этого мужчины. Тем более сейчас, вспоминая все наши недавние встречи. В каких местах и позах он меня заставал. И что вместо отчисления – вполне заслуженного, между прочим, – он нагружал меня отработками. Да, тяжелыми, даже каторжными, но они явно были лучше, чем вылететь отсюда со скоростью боевого пульсара. Я к ним даже привыкла! Почти.

А сейчас отчисление и вызов родителей замаячили перед носом вполне отчетливо, особенно учитывая то, что собственноручно стащенный со стола артефакт оттягивал карман форменной куртки. Правда, теперь мне казалось, что это не маленький кругляш на цепочке, а пудовая гиря. И ведь не понять, знает о нем ректор или по другому поводу меня искал? Вдруг он вообще в своем кабинете еще не был, у него же занятие сейчас должно быть.

Однако все равно прикусила губу и виновато опустила взгляд. Признаваться вот так сразу во всех грехах не планировала, но надеть скорбную маску не помешает. Чтобы заранее было ясно: в чем бы меня ни обвиняли – я раскаиваюсь. А может, и вовсе не виновата.

Иллария, когда я докатилась до такого?

Но ректор не спешил меня отчитывать. Он вообще ничего не говорил, только смотрел странно, вновь и вновь проходя взглядом по мне с головы до ног, словно не мог понять, что я тут делаю. И уж очень часто останавливался на руках. Выискивает что-то? Может, думает, что я артефакт в руках держу, или ищет метку?

Судорожно сглотнула и неосознанно спрятала руки за спину. Знаю, что никакой метки там нет, она исчезла, но жест получился как-то сам по себе. И именно он вывел ректора из задумчивости.

Миг – и вот передо мной вновь требовательный, собранный глава академии, а не растерянно-задумчивый мужчина, не понимающий, что он тут забыл.

– Почему вы не на занятиях, адептка Дагмар? – сурово спросил, заложив руки за спину и выпрямляясь во весь свой немаленький рост. Мне даже показалось, что он еще выше стал.

Что? При чем тут занятия? Разве он не должен меня отчитывать и… Что-то я вообще перестаю понимать происходящее.

– А я… к лекарям шла, – сказала растерянно, хлопая ресницами. – Ссадины залечить, полученные на вашем занятии. Вы же сами меня и отпустили.

А что? Это правда, между прочим. Почти. Я вон до сих пор вся в пыли и синяках.

– Отпустил. Не дошли? – вкрадчиво поинтересовался он. Еще и голову склонил набок, словно наслаждаясь ситуацией.

– Н-нет, просто понимаете, я… это…

И что сказать? Я тут к вам вновь наведывалась в личные покои, оттого и не дошла? И почему я в последнее время перед ним всегда волнуюсь и теряюсь? Ректор вопросительно поднял брови, ожидая ответа и продолжая сверлить странным драконьим взглядом. Сканирует он меня, что ли?

– Что «вы»?

– Я шла к лекарям, правда. Думала, что быстро все залечу и успею на занятие, но меня отвлекли. М-м, Ролланд Вейс с параллельного потока. Спросил, что можно ждать от вас сегодня на занятии и… в общем, мы заговорились, и к лекарям я опоздала. Как и на занятие.

В принципе, правду сказала, почти всю. С Роллом я действительно виделась, он подтвердит. А что за разглядыванием статуи меня застал, так это я устала просто, вот и остановилась. И ничего, что лекарское крыло совершенно в другой части академии находится, я просто прогуляться хотела.

– Хорошо, что встретили, – хмыкнул мужчина. – Впервые адепт Вейс не опоздал и был предельно собран.

– А вы почему не на занятии? – спросила, прежде чем поняла, что ляпаю. Думала, рассердится, но мужчина неторопливо смерил меня взглядом, и я даже заметила, как поползли вверх уголки его губ.

– Да вот увидел в коридоре одну адептку, прогуливающую лекции, и решил узнать, куда она так спешит. Как оказалось, на башню полетов. Так почему же не в сторону лекарей, м? Полетать решили?

Действительно, почему не к ним? Хороший вопрос, на который я понятия не имею, как ответить.

– Нет, не летать, конечно, – немного нервно усмехнулась. – Просто я…

– Вы? – подтолкнул ректор.

– Я… я испугалась, – выдала, наконец, вспомнив недавний леденящий рев.

– Чего же?

– Вас. То есть вашего рева. Вернее, вашего дракона, – продолжила, теребя край куртки. – Он испугал всех и меня в том числе. С перепугу я даже дороги перепутала и в итоге побежал не в ту сторону. И вообще думала, что вы на меня… то есть за мной…

Замерла на полуслове. Иллария, что я несу? Сердце стучало так часто, что грозилось вырваться из груди, а голова от пережитого стресса и всей этой ситуации отказывалась работать напрочь.

– Меня, значит, – невесело хмыкнул мужчина, прикрыл на мгновение глаза и закончил тихо: – Это было ожидаемо.

Что он имеет в виду, я так и не поняла, но, когда Ансгар вновь открыл глаза, в них уже не было вертикальных зрачков и притягательной яркости. Сканирующий драконий взгляд уступил место простому, человеческому. Передо мной вновь стоял собранный, суровый глава академии, перед которым чувствуешь себя виноватой, даже ничего не совершив.

– Что ж, пойдемте, адептка.

– К-куда?

Мужчина резко развернулся, словно мигом потерял ко мне интерес и небрежно бросил через плечо:

– В мой кабинет. Будем вас лечить и…

– Что «и»? – пискнула, ожидая худшего.

– И допрашивать, – припечатал ректор. – Что вы делали в преподавательском крыле и для чего вам понадобился артефакт, который вы так старательно прячете в кармане.

От такого заявления сердце ухнуло в пятки.

Ну вот, допрыгалась.

Глава 6
Артефакт

К ректору, а точнее, за ректором я шла, как на эшафот. Готова была сквозь землю провалиться, согласиться на пожизненное отмывание клеток академических дрейгов, ночами драить котелки и шкафы по поручению Брумса, но только бы не идти сейчас в гробовом молчании на место своей казни.

Хвала Илларии, по пути нам никто не попадался. Видимо, рев дикого ректора, то есть дракона нашего ректора так всех распугал, что из аудиторий никто и носа не высовывал. В коридорах было тихо, как у некромантов на кладбище, словно сейчас не разгар учебы, а зимние каникулы. Уж лучше бы были они, честное слово. Тогда бы весь этот кошмар с кражей… эм, заимствованием артефакта остался далеко позади.

Как только за нами закрылась дверь, мысль о том, что «вдруг пронесет», скончалась в жутких муках.

Не пронесет.

Ректор даже дверь галантно мне придержал, видимо, чтобы я ее ненароком не перепутала. Угу, перепутаешь тут, как же, когда я сюда как к себе домой наведывалась. С упорной и завидной регулярностью.

В кабинете до сих пор было тихо и темно. Я бы сказала – абсолютно тихо и совершенно темно. Однако одним неуловимым взмахом мужчина раздвинул шторы, заливая комнату полуденным ярким солнцем, никак не вязавшимся с моим мрачным настроением. Еще и окна открыл, впуская теплый свежий ветерок и переливчатое пение солвейнов.

Добить он меня, что ли, решил этими радостями жизни?

Так как я впервые оказалась тут при нормальном освещении, не смогла удержаться от беглого смотра. Ну да, все примерно так же, как выглядит ночью. Шкаф, стол, кресло, ковер. Шелковые обои на стенах, изображающие – кто бы сомневался – драконов. Высокие, даже слишком, резные потолки, камин даже. И только сейчас я заметила, что кабинет намного больше, чем мне казалось раньше. Помимо видимой части, тут была еще небольшая арка, ведущая в соседнее помещение и даже второй этаж!

Да уж, хорошо у нас ректор живет, ничего не скажешь. Интересно, это интерьер Ансгара или от архимага Бронгальского остался?

Повернув голову, тут же заметила своего недавнего знакомого – золотого наглого чешуйчатого, восседающего на шаре у стены. Того самого, которого недавно погладила. Все так же, без магической защиты и с наглой мордой. Еще и ехидно улыбался, зараза. Или это мне показалось? С перепугу.

Ректор спокойно, расслабленно, я бы даже сказала, сел за стол и сложил руки перед собой, оставив меня стоять провинившейся адепткой. Да, я таковой и была, но можно же хоть предложить сесть? Присесть. У меня же колени подкашиваются от страха и неизвестности. А этот гад чеш… эм, дракон только сверкает глазами и одним взглядом пригвождает к месту.

Затем сжалился и кивнул на «кресло смертников», как его называли адепты. Осторожно опустилась на жесткий деревянный стул, стараясь ничем и никак не выдать своего волнения, и стала ждать свой приговор. Он ведь последует, я в этом нисколечко не сомневаюсь. Но ректор молчал. Внимательно изучал меня несколько минут и, видимо, что-то для себя решив, все же выдал:

– Рассказывайте.

– Ч-что? – снова заикнулась.

– Для чего понадобился мой артефакт. И можете выложить его на стол, не стесняйтесь. В вашем кармане он все равно не помещается.

«Не стесняйтесь… не помещается…» – передразнила его про себя. Очень даже хорошо помещается, однако золотой кругляш все же выложила с огромной досадой и сожалением. А затем вздохнула и выложила все остальное. То есть историю, для чего, зачем и почему мне все это понадобилось. Какой смысл скрывать? Нет, можно было снова начать юлить и изворачиваться. Применять тонкости ведения переговоров с противником, как всегда учили нас на тренировках – не признаваться, не сдаваться и не раскрывать секретов. Только сам же ректор и учил, так что какой смысл на нем это испробовать? Ему в деле ведения переговоров нет равных.

Удивительно, но ректор не перебивал, не ехидничал и вообще не выдавал никаких эмоций во время повествования. Все так же внимательно смотрел на меня, вернее будет сказать – осматривал, чаще останавливаясь на руках, и молчал. Мне даже показалось, что он меня не слушает.

– Вот мне интересно, для кого введен запрет на «Эр-канн», если в нее с таким завидным упорством продолжают играть?

Ан нет, слушает. И, как оказалось, довольно внимательно.

– Да не хотела я в нее играть! Просто… получилось так. Случайно.

Хотела сказать, что меня спровоцировали, но зачем? Это уже точно лишняя информация.

– В нашем мире ничего не бывает случайно, запомните, адептка, – негромко сказал мужчина. – Кто вам давал задание? Адепт Розетальс? У него есть выгода?