Уже тогда он был настоящей силой на льду, и я могла лишь стоять и заворожено смотреть, как он рассекает с клюшкой и шайбой по самодельному катку, огороженному камнями. Словно завороженная, сама того не понимая, я двинулась к нему на встречу, пока не оказалась в центре этого импровизированного катка. Я ожидала, что мальчик начнет кричать или попросит меня отойти, но он лишь удивленно посмотрел на меня и сказал: – Ну, хочешь играть или нет?

Это был первый раз, когда он заговорил со мной, и первый из многих хоккейных матчей, которые мы сыграли вместе, и до сих пор они остаются одними из моих самых любимых воспоминаний о детстве. Прошло немного времени, и я познакомилась с его семьей и встретила свою лучшую подругу Мэдди. Мы с Мэдди быстро подружились, объединенные общей любовью к Тейлор Свифт и ненавистью к соленым огурцам. Что еще нужно для девятилетних девочек? Мы быстро стали неразлучны, вместе сидели на всех уроках и проводили почти каждый вечер друг у друга в гостях, сплетничая обо всем и вся, но ни разу я не упомянула о бабочках в животе, которые я чувствовала, глядя на ее старшего брата.

Мой взгляд невольно скользит по нему сверху вниз, отмечая мощную, мускулистую фигуру, неотразимую в черном смокинге. Светлые волосы, как всегда, выглядят идеально небрежными. Синие глаза остры, словно сталь, и сейчас они с раздражением устремлены на меня. Он выглядит злым – состояние, ставшее для него почти привычным в последнее время. Но вот нервозность… слишком заметна, что для него нехарактерно.

Я крепче сжимаю платье и глубоко вздыхаю, готовясь к перепалке.

– Какого черта ты здесь, Джошуа? – протягиваю я, заставляя себя смотреть ему в глаза и надеясь, что парень не заметит, как раскраснелась моя шея. За все эти годы я мастерски научилась скрывать от него свои чувства. Что, конечно, глупо, потому что, как и раньше, он этого не замечает. Я влюблена в брата своей лучшей подруги уже почти десять лет, а он все так же смотрит на меня, как смотрел в день, когда я встала посередине его катка. Но сегодня вечером я не могу не заметить, что в его взгляде что-то изменилось.

– Могу я войти? – спрашивает он, а эти глаза цвета океана сверкают так ярко, как никогда прежде.

– Мэдди нет дома, – выдавливаю я, пытаясь незаметно сделать еще один глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Лучше, чем сейчас, он выглядит лишь в хоккейной форме, обливаясь потом.

Джош дарит мне мрачную улыбку.

– Знаю, – начинает он, прочищая горло. – Я… э-э-э… пришел поговорить с тобой. – Я была права, он действительно нервничает, что, как я уже сказала, – редкость для него. Я не видела его таким неуверенным в себе с тех пор, как парень научился игнорировать насмешки отца.

Слишком удивленная, чтобы что-то сказать, я отступаю в сторону и позволяю ему войти, пытаясь вспомнить последний раз, когда он когда-либо приходил ко мне по какому-либо вопросу. Конечно, такого никогда не было, ведь мы не общаемся. Я вижу его каждые пару дней, потому что он часто навещает Мэдди, и в целом тоже интересуюсь его делами, учитывая напряжение между Джошем и новым парнем Мэдди – Новой.

Я поворачиваюсь к нему спиной, закрываю за нами дверь, делаю последний глубокий вдох и направляюсь к лестнице.

– Давай поговорим в моей комнате, я уже опаздываю, – бессмысленно говорю я, учитывая то, что он тоже здесь и также опаздывает.

Джош следует за мной, не произнося ни слова, скользя в неудобной тишине, которая стала нормой для нас в последние годы. Ушли в прошлое общие шутки и дразнящие насмешки, и на смену им пришли неловкие колкости, от которых мне не по себе. Не думаю, что он сам этого хотел, но его поступление в колледж провело черту между нами и теперь все, что было раньше, сгинуло в бездне, в которой мы находимся.

Я подхожу прямо к стулу у моего комода и сажусь, чтобы надеть каблуки, прижимая лиф платья к груди, удерживая его на месте, пока обматываю лодыжки ремешками туфель.

– Так чем я могу помочь тебе в этот чудесный вечер, Джошуа? – спрашиваю я в попытке скрыть нервозность, пока кручусь у зеркала, рассматривая туфли, в то время как пальцы бегают в волосах, придавая им вид небрежной укладки.

Я чувствую, как Джош пялится, и это заставляет меня волноваться, впрочем, как и всегда. Понимаю, это клише – безответно влюбиться в брата лучшей подруги, но, когда он смотрит на меня, все остальные в мире перестают существовать. Вот бы и он чувствовал то же самое.

– Ладно, что ж, – начинает парень, затем замолкает, и наши глаза встречаются в зеркале. Он делает шаг навстречу мне, в то время как его взгляд падает мне на спину, без раздумий хватается за мое платье, и его руки на автомате пляшут по моему позвоночнику, застегивая молнию. Уверена, он не заметил выступившие мурашки, и я практически ускользаю от него, как только пальцы касаются моей кожи, что заставляет его резко одернуть руки.

– Извини, я забыл, – бормочет он, отходя обратно к выходу, и еще до того, как я успеваю спросить, что он имел в виду, он добавляет: – Хэлли, мне нужно на тебе жениться.

Я замираю, мгновенно оказываясь в моменте, когда мальчик, которого я любила с девяти лет, просит меня выйти за него замуж. Нет, это глупо, конечно, он сказал не так, я просто дала волю фантазиям, которые строю перед сном у себя в голове.

– Прости, что? – усмехаясь, переспрашиваю я, ведь понимаю, что я его не расслышала.

– Мне нужно, чтобы ты вышла за меня замуж, – повторяет Джош с большей уверенностью в голосе, но я все равно не верю свои ушам.

Мы глядим друг на друга молча, как в тот самый день на льду, но только в этот раз он не нарушает тишину. Он смотрит на меня выжидающе, даже терпеливо, ожидая ответа, но все, что у меня выходит? – это смотреть в ответ, в попытке понять, что вообще все это значит. Может, это просто какой-то новый прикол, который я не понимаю. Я не особо хороша в подобном, не всегда понимаю шутки, но мы с ним уже давно не шутим друг с другом.

– Это какой-то розыгрыш, который я не понимаю? – нервно спрашиваю я, злясь на свой сконфуженный тон. – Типа как в тот раз, когда мне было двенадцать, и ты собрался поцеловать меня, но свалился с камня? – быстро добавляю, пока комок нервов во мне не заставил меня замолчать.

Джош ухмыляется, и часть его бравады снова возвращается, когда он прислоняется своим огромным телом к дверному косяку.

– Во-первых, я не пытался тебя поцеловать, у тебя было что-то на лице, – нагло врет он, и теперь уже я пропускаю смешок от того, что он до сих пор придерживается этой версии событий. Он просто огромный врун. – Во-вторых, это ты столкнула меня с того камня, – вспоминает парень, тыкая в меня пальцем.

– Одна фигня, – произношу я, пожимая плечами, прекрасно помня панику и нервозность, охватившие меня перед поцелуем в тот день. Да, это я толкнула его, сильно и быстро, но я никогда ему не признаюсь в этом. Так же, как и он никогда не признается мне, что действительно пытался поцеловать меня.

– Хэлли, – вздыхает Джош, снова раздражаясь, и этот тон определенно более знаком мне в последнее время.

– Джошуа, – делаю я саркастический выпад, и его лицо становится серьезным.

– Хэлс, это не розыгрыш, – подтверждает парень, отходя от двери и сокращая дистанцию между нами. – Мне правда нужно, чтобы ты вышла за меня замуж. – Девять слов, которые, как я воображала, будут произнесены в совершенно другом контексте, но это еще более странно, чем мои грязные фантазии.

– Я не понимаю, – шепотом недоумеваю я, понимая, что из всех людей именно Джош меня за это не осудит. Он знает меня лучше, чем кто-либо еще.

Я всегда знала, что я особенная. В моей семье этого никогда не избегали, и когда мне диагностировали Расстройство Аутистического Спектра в семь лет, мы это приняли. Наконец-то нашлась причина, по которой я отличалась, причина, по которой определенные вещи были слишком сложны для меня, и причина, по которой я смотрела на мир не так, как остальные. Он знает об этом, и именно поэтому я не боюсь просить больше вводных данных.

– Ты думаешь, что отец просто так смирился с тем, что Брэд выбыл из игры, и он позволит Мэдди быть с Новой без каких-либо последствий? – начинает он, яростно произнося каждое слово, и отходит от меня, садясь на край кровати. – Ты знаешь его, знаешь его намерения, если не Брэд Торн – то кто-то другой, возможно, кто-то еще хуже. Я не мог молча на это смотреть, поэтому вступил в игру.

Я позволяю его словам окутать меня, кивая каждому, до тех пор, пока слух не цепляется за последние три.

– Вступил в игру? – медленно повторяю я, пытаясь понять, что он говорит. – Что это значит? Что ты сделал?

Паника нарастает, потому что я уже знаю ответы на эти вопросы. Я знаю Хьюго Питерса намного лучше, чем хотелось бы, и я знаю о том, как он шантажировал свою дочь замужеством последние несколько месяцев. А также это значит, что я знаю о том, что его планы были каким-то образом сорваны, и что Джош имеет в виду, говоря «вступил в игру», но по какой-то причине мне нужно услышать это от него самого.

– Я занял место Мэдди, – подтверждает он, и эти слова, словно маленькие осколки, вонзаются мне прямо в сердце, заставляют сбываться мой худший кошмар. – Отец оставит Мэдди в покое, как только я женюсь на ком-то, кого он выбрал.

О господи, этого не может быть. Джошу нужно жениться. Джошу. Моему Джошу. Жениться. Слова проносятся в моей голове снова и снова, сталкиваясь, словно титаны, пока я едва могу сосредоточиться на чем-то другом. Что это за сраное дерьмо? Я тоже не из самой простой семьи, но мои родители никогда бы не поступили так со мной, несмотря ни на какую выгоду. А какую выгоду извлечет мэр? Что он получит, используя детей как пешки в его игре?

И только тогда мне в голову приходит другая мысль. Джош только что сделал мне предложение. Он заступился за сестру и занял ее место, отец заставляет его заключить брак по расчету, и теперь он предлагает это мне.

– И он выбрал меня? – совершенно растерянно говорю я. Я даже не думала, что нравлюсь его отцу, если не считать того, что моя фамилия Сандерс. Мне всегда казалось, что он считает меня странной и невыносимой. Джош открывает рот, чтобы сказать что-то, а затем быстро закрывает и просто кивает. – О боже, ты это серьезно, не так ли? Тебе реально необходимо, чтобы я вышла за тебя замуж.

Его лицо словно каменное, это выражение совсем не похоже на то, которое я представляла от мужчины, делающего мне предложение. Парень грустно отвечает:

– Я бы не стал о таком шутить. – Конечно, он прав: того беззаботного шутливого мальчика больше нет, остался только мужчина, взращенный отцовским пренебрежением.

Я предельно ясно вижу его отчаяние, чего не уловила бы, будь это кто-то другой, и я знаю, что он этого не хочет. У Джоша никогда даже не было девушки, о которой он бы рассказывал. Конечно, судя по слухам, он часто перепихивается с кем-то, но я никогда не видела, чтобы он хотя бы целовал девушку на моих глазах, не говоря уже о чем-то большем. И вот он здесь, сидит в моей комнате и из всех людей предлагает выйти замуж именно мне.

Да уж, судьба-злодейка имеет странное чувство юмора, ведь я столько раз мечтала о наших отношениях. Сколько раз я засыпала, разыгрывая сценарии в своей голове, где все заканчивается постелью? Сколько раз я мечтала о том, чтобы брат моей лучшей подруги посмотрел на меня так же, как я на него? Пожалуй, слишком много, чтобы сосчитать. И вот он передо мной, предлагает мне то, что звучит как целый мир, но только наоборот. Это не любовь и даже не обязательства, это обреченная сделка, заключенная ради защиты единственного человека, которого он способен любить.

Словно прочитав мои мысли, Джош встает и подходит ближе, но в этот раз меня не трогает.