– Расслабься, моя хорошая, – шепчет он в губы. Я таю от его мягкого, теплого голоса. Он входит чуть глубже. – Вот так, Вайолет.

Он не соврал – мне действительно нравится. С губ срывается стон.

Когда он останавливается, я обхватываю его ногами за пояс и пытаюсь притянуть ближе.

– А ты не шутила, – бормочет он, двигая бедрами, но оставаясь настолько же глубоко.

– На тему?

– Размера XS.

Я переплетаю пальцы на его шее.

– Это потому что ты XXL.

Слегка отстранившись, он снова подается вперед, и мы одновременно стонем.

– Очень рад, что ты не лопнула.

Я смеюсь-ахаю-фыркаю:

– Я тоже.

С каждым размеренным толчком я все сильнее прогибаюсь навстречу. А потом он выходит из меня почти до конца – и толкается снова.

Жар и возбуждение нарастают, захлестывая меня, а Алекс вдруг поднимает мне ногу, меняя угол. Я задыхаюсь, когда его член задевает… бобренка, а потом давлюсь смехом с таким звуком, будто вот-вот умру.

– Все нормально? – Алекс гладит меня по щеке.

Не помню, когда в процессе секса меня одаривали такой лаской. Прошлые парни и в подметки ему не годятся.

– Все обалденно. Не останавливайся.

Его радость охватывает меня теплым возбуждением, и он возобновляет толчки.

По моей настойчивой просьбе они становятся все быстрее и глубже. Алекс, как и ожидалось, невероятно вынослив. Как кролик под кокаином с потрясным членом. Тело вспыхивает без малейшего предупреждения. Искра разгорается в пламя, и я хватаю его за плечи, снова кончая. Это полный восторг – еще ни разу парень не доводил меня до оргазма во время секса. Сдерживать голос не получается, и его имя криком срывается с губ.

Грязно ругаясь, Алекс вжимается лицом в мою шею, неистово вбиваясь в стремлении к разрядке. А потом без сил падает на меня сверху.

Я перебираю пальцами его влажные волосы. Мы оба тяжело дышим, и сердце в груди часто колотится. Пусть сейчас мне потрясно, я уже представляю, как завтра утром все будет ныть.

Но это не значит, что я не хочу повторить.

4. Чем я думала?

Вайолет

Я лежу под тяжелым телом Алекса еще минуту, пока не становится трудно дышать.

– Алекс… – говорю я натужно, потому что дыхания не хватает.

– Ой, прости! Я тебя придавил? – Он изящно перекатывается влево.

– Ого. – Я наслаждаюсь приятной истомой и кислородом. – После такого нужна сигарета.

Алекс не понимает юмора и отворачивается к тумбочке, где лежит телефон. По его спине, от плеч и до самого низа, тянутся красные полосы. Следы от ногтей.

– Могу позвонить на ресепшен, попросить принести пачку. И ключ заодно, чтобы ты могла уйти, как захочешь.

Он набирает номер, и весь кайф от оргазма растворяется в унижении. Я не собиралась оставаться у него на ночь, но и не ожидала, что он прогонит меня буквально через минуту. Еще и сигареты предложил, будто хочет заплатить за услугу. Это ж как плохо я отработала, что заслужила только дешевые сигареты, которыми даже насладиться не получится, потому что я не курю?

Несмотря на неловкость, вызванную наготой, я соскальзываю с кровати и ищу штаны от пижамы. Без очков перед глазами все расплывается.

– Эй, ты чего? – Алекс встает и ловит меня за запястье. Он голый, и у него шикарное тело, а я голая, и… в общем, потому и стесняюсь.

– Ищу свою одежду, раз уж мне принесут ключ. – Наконец я замечаю на полу красно-синее пятно, прикрытое черным, – брюками Алекса, видимо.

Когда я тянусь за штанами, он крепче сжимает руку.

– Что? Нет! Ты решила, что я тебя прогоняю? Я же не конченый. Просто решил, что лучше забрать ключ сейчас, пока мы не уснули. Если хочешь остаться, я поставлю будильник. Пожалуйста, оставайся. – Он проводит рукой по взъерошенным волосам. Не будь он голым, это смотрелось бы даже мило. А так – он шикарен и немного смущен.

У меня раньше не было перепихонов на одну ночь, и я не представляю, как нужно себя вести. Вопреки здравому смыслу хочется остаться. На случай, если он захочет повторить.

Он обхватывает мое лицо руками; его ладони теплые и широкие. Губы касаются моих в нежном поцелуе.

– Не уходи, Вайолет. Ладно?

– Хорошо.

Он подступает ближе, и член дергается у живота. Да быть не может; он ведь только что кончил.

– Такая сладкая. – Он проводит носом по щеке и целует в шею. – Я бы провел с тобой все выходные, если бы не нужно было уезжать.

Его ладони скользят по бокам и ложатся чуть ниже груди. Я прогибаюсь, напрашиваясь на ласку, и попутно трусь бедрами. Нет, его член точно стал тверже. Со скрытностью, которой меня научили бесконечные игры с Баком в приставку, я пропихиваю руку вниз и ощупываю. Да, я не сошла с ума: у него снова стоит.

– Ты виагры, что ли, наелся?

Алекс слегка отодвигается, чтобы не косить на меня, а посмотреть нормально. Видимо, не стоило это спрашивать.

– Извини, что?

Я глажу его по члену, надеясь стереть с лица мрачное выражение. Ему явно не понравился намек, что ему может понадобиться помощь. Но, блин, у кого встает через три минуты после секса? Это разве не миф? Конечно, весь мой опыт можно пересчитать по пальцам, но раньше… бобрик встречал гостей в своей хатке максимум раз за ночь.

– Н-ничего. – Я обхватываю его растущую эрекцию. В этот раз пальцы соприкасаются, и я сжимаю их и медленно веду вверх. Кожа не так натянута и приятно скользит.

– Что ты делаешь? – Его голос горячий, тягучий и твердый, как карамель, оставленная на батарее.

– Исследую миф о двух разах за ночь, с которым потенциально столкнулась, и попутно отвлекаю тебя. Натягивать XS на XXL повторно, конечно, не стоит, но попробовать хочется. – Я еще раз сжимаю его член, показывая, что ничего не могу с собой сделать.

– Миф… погоди, не стоит? – Он придерживает мою ладонь и смотрит с тревогой.

Я сжимаю его член, пытаясь придумать такое объяснение, которое его не обидит.

– Ну, ты гигант, так что завтра в любом случае будет больно. Но это такая, приятная боль. – Кажется, я делаю только хуже. А вот если бы этот член оказался у меня во рту, пришлось бы молчать.

– Понятно. Значит, ты теперь недоступна?

– Недоступна? О нет. Точно нет.

– Это хорошо. Потому что, если продолжишь в том же духе, – он ведет наши ладони вниз по члену, – у меня встанет минуты за две.

– У тебя и так неплохо стоит.

К счастью – или к сожалению, в зависимости от прогнозируемого состояния моего междуножья, – нас прерывает стук в дверь. Алекс тихо ругается и целует меня в шею, прикусывая кожу.

– Обслуживание номеров, видимо. Никуда не уходи.

– Учитывая, что я голая, а твое божественное тело перекроет мне единственный выход, на побег можно не рассчитывать.

– «Божественное тело», м? – ухмыляется Алекс, сверкая ямочкой на щеке.

Я закатываю глаза.

– Как будто сам не в курсе.

Он хлопает меня по заднице.

– Милаха.

Подобрав с пола боксеры, он натягивает их, но его член они едва ли скрывают. По пути из комнаты он поправляет его. Я смотрю ему вслед, потирая задницу.

Алекс больше не отвлекает меня, а потому сидеть голой становится слишком неловко. Штаны с Человеком-пауком немного помогают, но, к сожалению, футболка осталась в другой комнате вместе с очками и телефоном.

Заглянув в ванную в поисках халата, я мельком замечаю себя в зеркале. Волосы превратились в гнездо. Я приглаживаю их пальцами, пытаясь привести в некое подобие порядка. Это не помогает, поэтому я нахожу на туалетном столике расческу и вычесываю колтуны. Больно, но действенно.

Когда я открываю дверь, в спальне уже стоит Алекс. Ахнув, я машинально хватаюсь за сердце. Он опускает взгляд мне на грудь. Я ее лапаю.

– Прости. Не хотел напугать, – говорит он моей груди.

Я развожу пальцы, открывая сосок. Алекс придвигается, проводит пальцем между грудей и по животу, обводя пупок.

– Ты надела штаны.

– Ты в трусах.

– И правда. – Его пальцы спускаются ниже и гладят озадаченного бобрика.

– Я решила, так будет честно.

– Это можно исправить. Если захочешь. – Его улыбка – сплошное озорство. – Если ты остаешься, конечно.

– Остаюсь.

– Это хорошо.

Мягкие теплые губы снова касаются шеи. Алекс зарывается пальцами в мои волосы и осторожно тянет, чтобы я откинула голову.

– Я снова тебя хочу. Ты не против?

– Совершенно. – Я оборачиваюсь на смятые простыни. – На кровать?

– На кровать.

– Сломаешь моего бобрика – чинить будешь за свой счет.

Алекс кусает меня за плечо.

– Бобры страшные. А у тебя самая красивая киска, что я только пробовал.

Слова пошлые, но вместе с тем очень приятные – учитывая количество кисок, с которыми Алекс наверняка имел дело.

Разумеется, чтобы доказать это, он относит меня на кровать и стаскивает штаны. Потом опускается на колени у меня между ног и принимается за дело. Вскоре благодаря его шикарному рту перед глазами вспыхивают фейерверки. Опять.

Я уже сама не понимаю, сколько раз кончила, но когда он все же отрывается от меня, тело едва слушается и сил хватает только на одно слово:

– Раздевайся.

Он снимает боксеры, высвобождая массивный член, который с громким шлепком ударяется о живот. Я глажу его, подавив смех. Алекс, в глазах которого веселье смешивается с желанием, залезает на кровать и откидывается на разбросанные подушки.

Теперь между нами нет барьеров – только горячая кожа и влажная жажда. Сдвинувшись назад, я провожу руками по его бедрам. У меня есть план. Возможно, челюсть его не оценит, но Алекс уже дважды поработал языком, а я человек вежливый и хочу ответить тем же. Да и любопытно посмотреть, сколько в меня поместится.

Я провожу пальцем от основания до головки. Гладкая кожа плотно натянута, и я обхватываю его ладонью, поражаясь расстоянию между пальцами. Вскинув глаза, я прикасаюсь губами к головке.

Он содрогается, что явно неплохо, и я пробую его языком.

Бархатная мягкость чуть морщинистой кожи восхищает, и я беру его глубже. Не слишком глубоко – максимум до половины, но скорее примерно треть. Качнув головой, облизываю головку. Алекс отсюда просто шикарный: приоткрытые губы, взгляд из-под полуопущенных век.

Он проводит пальцем по моей нижней губе, растянутой вокруг его члена.

– Не хочу кончать тебе в рот.

Я отстраняюсь.

– Я не против. – Даже если на вкус было бы так себе, я бы все равно проглотила сперму Алекса Уотерса. Так сказать, поставила бы еще одну галочку.

– Давай в другой раз. Хочу быть в тебе, когда кончу.

Он усаживает меня сверху. Я вся мокрая. Сильнее, чем если бы грохнулась в бассейн со смазкой.

– Черт, ты… – Тяжелое дыхание сменяется болезненным вздохом, когда он достает презерватив и надевает его.

Поднявшись на коленях, я придерживаю до нелепости толстый ствол, устраиваюсь сверху, а потом медленно опускаюсь, пока член не заполняет меня полностью.

Я начинаю двигаться, а Алекс придерживает меня за бедра. Целует в шею, челюсть, подбородок, губы. Я толкаю его в грудь, и он откидывается назад, позволяя оседлать себя полностью. Чувство восхитительное: пустота, за которой следует почти болезненная наполненность. Мне теперь никто не понравится так же, как он. Алекс смотрится подо мной восхитительно: на лице застыло напряжение, грудь блестит каплями пота, пресс сокращается при каждом движении бедер.

– Хочу поцелуй.

Положив ладонь мне на затылок, он прижимает меня к себе, и его язык двигается в том же неторопливом темпе, что и член у меня внутри. Когда я отстраняюсь, задыхаясь, он покрывает влажными поцелуями горло и грудь.

– Должен сказать, что я влюблен в твою грудь, – говорит он, потираясь о нее носом.

– Можешь с ней встречаться. Она любит белье из «Викториас Сикрет», – смеюсь я вперемешку со стоном, когда он грубо обхватывает губами сосок.