Алекса стоны явно не смущают. Сжав мою грудь, он смотрит мне прямо в глаза, дожидаясь разрешения продолжить. Он просит его каждым взглядом, каждым прикосновением. Из-за этого отказать ему становится только сложнее, а сам он – куда сексуальнее.

Я поднимаю руки в молчаливом согласии. Разумеется, когда он стягивает с меня футболку, очки застревают в волосах. Алекс высвобождает их и откладывает на подлокотник дивана, где им ничего не грозит.

Теперь я тоже в одних штанах. Алекс смотрит на мою грудь. Не косится, а пялится, причем откровенно. Сжимает в ладонях. Они большие – ладони, не сиськи; те вполне средние. Они подпрыгивают в его руках.

Он как ребенок, добравшийся до желе.

– А я говорила, что они неплохие для настоящих. – Под его взглядом становится неловко, и тон выходит излишне саркастичным.

– И правда. Такие мягкие, – бормочет Алекс, сжимая пальцы. – И упругие. – Он касается губами соска.

Смотрит вверх, когда я судорожно вздыхаю, будто только сейчас понимает, что я прилагаюсь к груди.

– Можно?.. – Он облизывает губы, самую чуточку не касаясь кожи.

– Будь добр.

Он обхватывает губами сосок и нежно посасывает. Я закусываю щеку изнутри, пытаясь заглушить рвущиеся из горла звуки. Все равно хнычу, когда Алекс сжимает одну грудь и вылизывает другую. Стоны удовольствия вылетают сами собой.

Он тихо посмеивается.

– Нравится, да?

Это довольно очевидно, но я выдыхаю тихое «очень» и выгибаюсь навстречу, подтверждая слова делом. Я не знаю, за что хвататься, пока он ласкает меня, и то зарываюсь пальцами в волосы, то хватаюсь за плечи и грудь, то веду ниже, к поясу.

Алекс не отрывается от моих сисек ни на секунду. Такое ощущение, что он вот-вот зароется в них лицом. К счастью, вместо этого он хватает меня за талию и притягивает к себе. Трется в ответ на отчаянный стон.

Если я не остановлюсь, то стану как те девчонки, что вешаются на шею хоккеистам. Да и плевать – это лишь одна ночь. Окончательно поддавшись возбуждению, я пытаюсь просунуть руку ему под ремень.

– Не хочешь пойти в спальню? – Ладони Алекса смещаются еще ниже.

– Меня и диван устраивает.

– На кровати будет удобнее. – Он скользит губам по шее к подбородку.

Я в этом не сомневаюсь, и в этом-то и проблема. Я знаю, к чему это приведет. Мне не хватит сил отказать. Я видела Алекса на льду – он нереально выносливый. Спорить, конечно, бессмысленно, но так я хоть не обижу его бессмысленными возражениями.

Он нежно целует меня, и я таю, как оставленные на солнце мармеладные мишки. Нашарив пряжку, расстегиваю ремень.

Алекс, видимо, принимает мои действия за согласие, потому что крепко сжимает руки на моей заднице и поднимается. Я, обхватив его ногами за пояс, поспешно вытаскиваю руку из штанов и хватаюсь за плечи.

Я же не сплю, да? Мне это не снится? Потому что за двадцать два года у меня ни разу не было секса на одну ночь. Тем более с хоккеистом. Где там мой здравый смысл? А, ладно. Все мы не идеальны.

Усадив меня на край кровати, Алекс включает лампу. Не слишком ярко, но так, чтобы задать настроение. Приглушенный свет подчеркивает изгибы его тела, твердую челюсть и синяк под левым глазом.

– Если не хочешь, я не настаиваю.

– Знаю. – Голос дрожит от нервов и возбуждения.

Вообще я человек моногамный: обязательно жду пятого свидания, прежде чем допустить парня до тела. Это исключает большинство потенциальных ошибок. Если секс нравится, как и сам парень, тогда можно и посмотреть. Иногда я к ним возвращаюсь, иногда нет.

Сейчас я хватаюсь за пояс штанов Алекса так, будто там спрятан клад. Отпустив, сдвигаюсь подальше, освобождая для него место. Кровать большая, двуспальная – есть где порезвиться. Он тянется за мной, пристально наблюдая из-под полуопущенных век.

Неловко цепляясь за его брюки, я кое-как расстегиваю пуговицу и тяну молнию вниз. Алекс наблюдает, как моя рука исчезает за тканью. Ему открывается неплохой вид, полагаю. Как иначе? Чужая рука в твоих штанах – всегда радость. Моя горячая мягкая ладонь обхватывает самый крепкий член на планете. Он твердый, как карбид вольфрама. И очень длинный.

Я просто обязана его увидеть, а потому стаскиваю с Алекса штаны, чтобы полюбоваться вдоволь. Тот очень услужливо стягивает их до конца, оставаясь в одних боксерах. Я снова забираюсь под них рукой, и, когда все же достаю его член, глаза лезут на лоб от ужаса.

Во-первых, Алекс бреется: никаких кустарников из семидесятых здесь нет. С моим бобриком не сравнится, конечно, – у того лишь коротенький ирокез, – но он хорошо, аккуратно подстрижен. Я знаю, что некоторые парни бреют лобки, чтобы казаться больше. В данном случае я уверена, что это не оптический обман. Член у него огромный.

Иногда в своих описаниях люди преувеличивают чьи-то размеры. Якобы не может член быть настолько большим. Но это не тот случай. Алекс Уотерс – явное отклонение от нормы.

– Это что такое? – Вопрос бессмысленный. Но, серьезно, мне что с этим делать?

Алекс нервно смеется. Вполне уместно, учитывая, что у меня в руках его член, а я явно безумна.

– Нет, я знаю, что это. Разумеется. У тебя… все нормально? Никаких расстройств нет? Слоновьим пенисом не болеешь?

Так, я же не могла сказать это вслух?

– Он не такой уж и большой. – Его член дергается у меня в пальцах.

Я не могу насмотреться. Мои пальцы даже не соприкасаются – между ними добрых три сантиметра. Я сжимаю ладонь, пытаясь сократить расстояние. Это не помогает, зато с губ Алекса срывается стон, причем очень и очень горячий. Он еще и смеется, срываясь на хриплое фырканье. Выходит мило и притягательно, но в то же время весьма сексуально.

Наконец я поднимаю глаза: хочу посмотреть, серьезно он или нет. Зря: он сидит, свободно опустив руки и склонив голову, и смотрит на мою руку темным взглядом. Его губы приоткрыты, грудь часто вздымается. Хорошо, что Шарлин на неделе уговорила меня сделать маникюр.

Облизнув губы, я опускаю взгляд на его член. Он не обрезан; очередной первый раз, которых сегодня как-то много. Кожа собирается у головки каждый раз, когда я двигаю рукой вверх, и это завораживает. Наверняка с ней приятно играть, когда он не возбужден. Только сейчас я вспоминаю, что на слова Алекса стоит ответить.

– Я такие только в порнухе видела. Я понимаю, что он не метровый, – и слава богу, – но даже обхват поражает. Как он в меня… – Мне явно не хватает кислорода. Я что, всерьез придумываю аргументы против секса?

Но вместо того, чтобы прикусить язык, я продолжаю, будто ушибленная:

– Это как натянуть XS на человека, который носит XXL. Представляешь, что будет? Одежда разойдется по швам, как на Халке. Прикинь, какая будет трагедия, если мой бобрик лопнет?

Алекс затыкает меня поцелуем, за что я очень ему благодарна. Не хочу наговорить еще больше глупостей человеку, с которым только что познакомилась и собираюсь заняться сексом.

– А ты умеешь порадовать парня. – Алекс снова подается бедрами навстречу ладони. – Очень надеюсь, что все испытания твоей киски будут связаны только с оргазмами.

Его слова растекаются по коже горячим шоколадным сиропом.

Накрыв мою руку ладонью, он убирает ее и касается бедер.

– Не против?

Дождавшись кивка, Алекс устраивается у меня между ног. Только истончившийся хлопок с принтом Человека-паука защищает бобриное королевство от вторжения.

Он снова целует меня. Наши языки переплетаются, лениво и почти сонно. Мои руки, соскользнув с его плеч, ведут по широкой спине и ложатся на твердую задницу. Я прогибаюсь ему навстречу и ощущаю громадный, чудовищный член.

Задохнувшись стоном, я обхватываю его ногами за талию, чтобы притянуть ближе. Размеры пугают, но Алекс отвлекает меня поцелуями в шею. Спускается ниже, к груди.

Вцепившись в его волосы, я подставляюсь его губам. Не знаю зачем. Вряд ли он сможет впихнуть в рот сразу обе. Алекс задерживается на них, смакует, как роскошный чизбургер после ночи пьянства. А я в это время трусь о него, растворяясь в ощущениях и его одобрительных стонах.

Наконец он отстраняется от моей груди, лизнув напоследок.

– Продолжим?

Я киваю, и Алекс движется ниже, попутно задевая ребра. Хихикнув, я пытаюсь увернуться от его рук.

– Прости. – Он целует меня чуть ниже пупка, садится, и я опускаю ноги, которыми обхватывала его за пояс. Не сводя с меня глаз, он касается пальцами пижамных штанов. – Точно уверена, что этого хочешь?

– О да.

Алекс медлит, и я сама стаскиваю штаны до бедер, а он помогает и бросает их на пол.

И вот я голая перед порномоделью с нереально огромным членом. Значит, вот он какой, этот комплекс неполноценности. Интересно. Ничего, переживу.

Алекс проводит руками по моим икрам и целует чувствительную точку под коленом. Потом скользит ладонями по внутренней стороне бедер и останавливается в сантиметре от места, где я жажду прикосновений.

– Да? – Подняв голову, он ждет разрешения продолжить.

«Нет» я даже не рассматриваю. Какое там, с его-то руками и вежливой просьбой. Я раздвигаю ноги и практически задыхаюсь, когда он медленно оглаживает чувствительную кожу большим пальцем, легко прикасаясь к клитору.

Он качает головой.

– Не могу. Ты такая… – Алекс поднимает на меня взгляд. – Это из-за меня?

Между ног у меня будто бы прошел ливень. Я пожимаю плечами. Краснею, как жираф, большими красными пятнами.

– Ну, видимо, да.

Он подносит большой палец к губам и облизывает. Закрывает глаза. Упирается лицом мне в ногу, прикусывает кожу и с силой посасывает.

Дорожка влажных поцелуев движется выше.

«Он что, хочет… Да нет… О да».

Но не сразу. О нет, Алекс умеет дразнить. Он покусывает стык бедер, затягивая предвкушение, а затем наконец-то касается там, где нужно. Давненько моей киске не делали искусственное дыхание. Не помню, чтобы это было настолько приятно.

– Боже, какая ты… тебе нравится? – Слова звучат глухо: язык у него занят делом.

По тому, как я прогибаюсь, цепляясь за его волосы, ответ должен быть очевиден, но я все равно отзываюсь стоном:

– Господи, Алекс, да! – чтобы он не интерпретировал звуки удовольствия как-нибудь по-другому.

Горячее дыхание ласкает еще более горячую кожу, и Алекс входит в меня одним пальцем. Возбуждение нарастает, скручиваясь узлом. Жар омывает меня сокрушительными волнами, бегущими от кончиков пальцев к центру. Добавив еще один палец, он двигает ими вверх, касаясь божественной точки, которую я могу достать только искусственными пластиковыми друзьями.

Он двигает пальцами, одновременно мягко вылизывая и дразня прикосновениями зубов, и жжение внутри нарастает. Я держусь – еле-еле, – утопая в ощущениях и мечтая, чтобы они никогда не заканчивались. Когда он добавляет третий палец, пальцы на ногах поджимаются. По телу разливается раскаленный добела жар.

Алекс целует мой клитор и движется вверх: прочерчивает губами линию до груди, останавливается на сосках, а потом снова целует.

– Хорошо было?

– Ты… я… просто… обалденно. – Выражаться более связно не получается. Потянувшись, я касаюсь рукой его члена. – Вернуть должок?

Он фыркает.

– Очень не советую.

Но почему? Хорошая же идея: получаешь – отдавай. Алекс хватает с тумбочки свой бумажник, открывает и достает оттуда четыре квадратика из фольги, один из которых надрывает зубами. Как-то многовато презервативов. Обычно достаточно двух, если один вдруг порвется. Может, у него это частая проблема и он специально решил взять побольше? Быстрым движением Алекс разрывает фольгу и надевает презерватив.

– Тебе понравится. Обещаю.

– Спокойно, не торопись с инструментом. – Я киваю на его член.

Он успокаивающе проводит ладонью от колена до бедра.

Целует меня, мягко, с языком. Толстая головка упирается ниже, и сначала Алекс попросту трется, отчего дыхание сбивается вновь. Опершись на руку, чтобы смотреть на меня, он толкается внутрь. Я в панике напрягаюсь, сжимаясь, как Форт-Нокс.