– Другому будешь рассказывать, Уотерс. – Тренер показывает телефон. На экране мы с Вайолет обмениваемся слюной.

– Твою мать. – Я закрываю лицо рукой и понижаю голос: – Баттерсон видел?

– Я не показывал, но рано или поздно увидит. Представь, если бы на ее месте была твоя сестра?

Тренер прав. Притронься кто-то из этих придурков к Санни, я бы оторвал ему член и запихнул в глотку вместе с яйцами. Надо было подумать об этом прежде, чем вставлять Вайолет.

– Простите.

– Мне не нужны извинения. Мне нужно, чтобы ты думал об игре. – Он постукивает себя по виску. – Половина сезона позади, и мы на третьем месте в командном зачете. Продолжим в том же духе – снова выйдем в плей-офф. Это тебе не домашняя игра, Уотерс. Не испорти нам турнир своим членом.

– Больше не повторится. Я поговорю с Баттерсоном, проясню ситуацию.

– Да уж надеюсь. Он надежный игрок. И мне нужны от него результаты, а не месть за сестру.

– Сводную.

Тренер бросает на меня осуждающий взгляд:

– Какая разница?

– Я понял, тренер. Буду держать себя в руках.

Он отмахивается от меня, качая головой. Игнорируя взгляд Баттерсона, я занимаю свободное место на передних рядах. Лучше нам будет поговорить без свидетелей – и когда я придумаю, что сказать.

Недовольство тренера и вспышка Баттерсона заставили взглянуть на прошлую ночь в ином свете. Еще и на ясную голову, чтоб ее. У меня и без того сложилось впечатление, что Вайолет не спит с первыми встречными. И вовсе не потому, что она так сказала – все девчонки это говорят, прежде чем встать на колени, – а потому что действительно не была похожа на ветреную. Пусть и практически набросилась на меня оба раза.

С самого начала она явно нервничала – и все равно вызывала улыбку. И пусть я не тащил ее к себе силком, чтобы заняться сексом – дважды, – если бы Вайолет случайно не захлопнула дверь, она вряд ли бы согласилась. Как бы то ни было, я бы не отказался повторить. Сложно не повестись на девчонку, которая признается твоему члену в любви, пока кончает. Из-за всей ситуации я чувствую себя полным уродом.

К тому времени как мы добираемся до Тампы, сил ни у кого нет, так что первым делом мы заселяемся в отель, чтобы отдохнуть перед завтрашней тренировкой.

Номер у нас один на двоих с Дарреном. Условия стандартные: две двуспальные кровати, диван, плазма и мини-бар с водой и энергетиками. Даррен бросает сумку на ближайшую кровать и смотрит на меня. Я жду вопросов. Сам он никогда не спал с фанатками. Я завидую его умению посылать всех к херам. Немного жалею, что не взял с него пример в начале карьеры.

Достав из мини-бара две бутылки воды, он бросает одну из них мне.

– Так что вчера было?

Отвернув крышку, осушаю половину бутылки залпом. После вчерашнего хочется пить.

– Ничего.

– Ага. А гигантский засос на шее – это так, магия.

– Сказал же: столкнулся в лифте с девчонкой. – В любой другой ситуации я не стал бы врать Даррену, но не сейчас.

Он качает головой:

– Какой же ты придурок.

Даррен исчезает в ванной. Уж не знаю, в курсе ли он, что я натворил, или просто давит на совесть. Включается душ. Вопросы подождут – в душе Даррен торчит очень долго.

В десятый раз за сегодня я беру телефон. В уведомлениях – двенадцать писем от Дика, моего агента. Он тот еще черт, но свою работу знает. Я думаю проигнорировать его письма, пока не замечаю одно: «РЕКЛАМКУ СОГЛАСОВАЛИ, СУЧОК!» Я открываю почту. Оказывается, рекламу не согласовали, но шансы большие. Компания одежды для профессиональных спортсменов, «Спортс Про», хочет, чтобы я стал их лицом. Это серьезное предложение. Я ждал такого всю чертову карьеру. Оно может обеспечить меня на долгие годы и принести с собой еще больше возможностей.

Новичком меня продинамил другой крупный спонсор. С тех пор я стремлюсь доказать, на что способен, – такое вот персональное «пошли в жопу» всем, кто считал, что мне место на скамье запасных. Дик пишет о какой-то фигне, что-то про рейтинг холостяков, но меня это не волнует ровно до упоминания, что это может повлиять на решение компании. Я согласен на все, чтобы стать их лицом. Захотят мои фотки в трусах – сфоткаюсь, значит.

Я быстро набираю Дику ответ, и мы договариваемся созвониться завтра, чтобы обговорить детали. Довольный, я проверяю пропущенные.

Вайолет не звонила, так что я решаю написать сам.

Как бобрик? Я звонил, видела?

И тут же жалею. Я хотел пошутить, а не оскорблять ее. Несколько минут я пялюсь в экран в ожидании ответа, а потом достаю планшет и подключаюсь к вай-фаю отеля. В интернете о Вайолет Баттерсон ничего нет. Она сказала, чем зарабатывает на жизнь, но не сказала, в какой фирме работает, так что это тупик.

Что делать дальше – вопрос. Пожалуй, найти соцсети – самый беспроигрышный вариант. Даже у моей восьмидесятисемилетней прабабушки есть аккаунт в «Фейсбуке»^[1]. Я нахожу Баттерсона в списке друзей и ищу Вайолет. Ее фамилия – Холл. О запросе в друзья не может быть и речи: сначала нужно поговорить с ней и, может, увидеться. Да и ради благополучия команды Баттерсона лучше не злить. Так что побуду сталкером; увы, ее страница закрыта.

Остается лента и фотографии Баттерсона. Я нахожу парочку снимков, где она с Сидни в рабочей обстановке. Сохраняю себе, чтобы потом найти фирму. Наверняка у них будет адрес ее почты.

После этого я открываю альбом под многообещающим названием «Лето с Холлами». И да, там действительно полно снимков Вайолет. Им несколько лет. Ее лицо чуть мягче, круглее, и прическа другая. На большинстве фотографий она в купальниках: то в розово-зеленом, то в голубом с рюшами на груди, то в белых кружавчиках с лентами.

Капс в комментариях привлекает внимание к другой фотографии. «НУ ВСЕ, ЙЕТИ, ТЕБЕ КАБЗДА», – пишет Вайолет Баку.

Я открываю фотографию. Вайолет на ней стоит, повернувшись спиной. Низ ее купальника задрался, открыв ягодицу. Подпись Баттерсона гласит: «Проголодалась?» Понятно, почему Вайолет не оценила юмора, учитывая, что это ее задница сожрала бикини.

В комментариях они ругаются капсом. Вайолет сыплет креативными оскорблениями. Я возвращаюсь к альбому и листаю дальше. Фотограф уделил немало времени Вайолет. Она очень фотогенична. На паре снимков они с Баттерсоном вместе. Одно фото вызывает вопросы: на нем Бак перекидывает Вайолет через плечо задницей кверху, огромной лапищей придерживая за ногу. Больше всего беспокоит то, насколько высоко его ладонь лежит у нее на бедре. Может, она ему нравилась? Это объяснило бы разговор в баре.

На следующем снимке Вайолет падает в воду. Слайд-шоу неплохо воссоздает последовательность событий. Последний кадр шикарный. На нем Вайолет забирается на пирс, упираясь в него коленом, а ее волосы темной волной рассыпаются по плечам. Декольте у нее шикарное. Представляю, насколько горячей была бы эта поза, если бы я, скажем, трахал ее сзади на своей кухне.

Для парня, который так волнуется о сводной сестре, Баттерсон не стесняется выкладывать ее откровенные фотографии в общий доступ. Я даже сказать ему ничего не могу, иначе он сразу поймет, что я искал Вайолет.

Без лишних раздумий я сохраняю лучшие фотки. В свою защиту скажу: я и так все уже видел. Несмотря на стыд, все равно просматриваю альбом еще раз, чтобы ничего не упустить. Убираю планшет, когда Даррен выходит из душа. Не стоило лезть в ее личную жизнь. За последние сутки я в целом натворил много такого, чего делать не стоило бы. Я разочарован в себе. Но все равно подрочу на фотки, как только останусь один.

6. Настырный Алекс Уотерс

Вайолет

Даже на выходных мама встает в жуткую рань. Я не успеваю проспать и пары часов, тайком слиняв из номера Алекса, как меня будит стук в дверь.

– Проснись и пой, Ви! Магазины ждут! Пойдем пораньше!

Терпеть не могу просыпаться под эти восторженные писки.

Часы на тумбочке показывают семь тридцать. Утра. В воскресенье. Твою ж, да что с ней не так?

– Уходи! – Я накрываюсь подушкой.

Мозг постепенно просыпается, и вчерашняя ночь – точнее сегодняшнее утро – мелькает перед глазами во вспышках оргазма. Их я испытала немало. И судя по боли ниже пояса, забуду не скоро.

– У тебя двадцать минут на сборы. Сидни хочет успеть в «Денни» на завтрак, пока нет очередей, а днем мы улетаем. Так что шевелимся!

Живот урчит, разделяя энтузиазм по поводу завтрака. «Денни» – это аргумент. Да и от мамы отвязаться не получится: она так и будет стоять за дверью и донимать меня, пока я не выйду.

– Дай мне полчаса, – зеваю я.

– Если через пять минут не услышу душ, попрошу Сидни выломать дверь, – жизнерадостно отвечает она.

Несмотря на угрозу, я не спешу подниматься. Вместо этого достаю телефон. Мне пришло сообщение с неизвестного номера. С замиранием сердца ввожу пароль и слушаю голосовое. Это Алекс. От его сексуальной хрипотцы бобрик внизу пробуждается. Черт. Я забыла у него очки, и он хочет вернуть их. Вроде смысл интрижки в том, чтобы потом не встречаться? Хотя они с Баком в одной команде, так что я в любом случае увижу его снова. Я прослушиваю сообщение еще несколько раз и сохраняю. Для звонка сейчас не лучшее время; я не выспалась и сомневаюсь, что смогу адекватно общаться с Алексом и его волшебным членом.

Выбравшись из постели, я ковыляю в ванную, как новорожденный жеребенок. Все тело болит так, будто я взобралась на гору с двадцатью килограммами за спиной, а потом полирнула это все марафоном. Бобрик пульсирует. Да, денек сегодня будет тот еще.

Вскоре мы с мамой уже шуруем по магазинам, пока Сидни зависает со своими друзьями-тренерами, а после обеда летим в Чикаго. В кармане сиденья я нахожу брошюру о безопасной эвакуации и желтушный журнальчик. Бесцельно листаю его, не вчитываясь, пока не натыкаюсь на фотографию Алекса. Вокруг него вьется какая-то шлюховатая красотка, практически оседлав ногу. Я смотрю на дату: журнал вышел неделю назад. Чудно. На этой неделе я заняла ее место.

Мама выхватывает журнал.

– О, какой симпатичный. Ты его вчера видела?

– Фиг знает, – ворчу я. – Они все одинаковые. Просто кучка засранцев.

– Неправда. Бак вот замечательный мальчик.

– Да уж, как ведро с говном, – фыркает Сидни.

До Чикаго я добираюсь никакая. Секс и шопинг выматывают. Я готова завалиться спать, но у дома за моим внедорожником припаркована машина Шарлин. Схватив чемодан, я направляюсь в гостевой домик, оставив Сидни таскать мамины сумки в одиночестве.

Шарлин явно воспользовалась запасным ключом, потому что нахожу я ее сидящей на диване и смотрящей хоккей.

– Ты чего не пишешь? Что вообще происходит? Ну-ка объяснись! – Шарлин протягивает мне распечатку с двумя очень явно сосущимися людьми.

Я выхватываю ее.

– Ты где это взяла? – Распечатка не одна, их целая пачка.

– Да где, в интернете. Обалдеть, сама поцеловалась с Алексом Уотерсом, а мне не удосужилась ни сказать, ни селфи прислать.

Плюхаюсь на диван. По сравнению с этим очки кажутся не такой уж проблемой. Обо мне и раньше писали. Пару раз я даже случайно мелькала на страницах журналов. Но всегда на заднем плане – неясное пятно в форме девушки. Не в этот раз. Мы с моим языком – в самом центре внимания, как и рот Алекса.

Алкоголь кажется единственным спасением, так что я направляюсь к серванту. На выбор есть две бутылки: водка и яблочный ликер. Водка в чистом виде – это кошмар, так что я хватаю ликер. Достаю три рюмки, разливаю зеленую жидкость, после чего две выпиваю, а последнюю протягиваю Шар.

– Рассказывай, что там было?

– А по фоткам не видно? Мы трахались языками.

– «Трахались языками»?

Несмотря на ситуацию, ее реакция вызывает усмешку.

– Нравится?

– Попробуй завтра употребить это в обычной беседе. – Шарлин опрокидывает рюмку и морщится. – А дальше?

– Мы переспали.