– Всем сюда! – рявкает позади властный голос. – Один из беглецов где-то здесь! Где тот, которого вы поймали?!

– Там!

Я в это время уже во всю срезаю путы со Стояна.

– Бежал бы, – советует он, когда его рот оказывается освобожден от кляпа.

– Русские своих не бросают, – на автомате брякаю я.

Тот ничего не отвечает, а принимается молча помогать. А со всех сторон раздается приближающийся шелест и голоса.

– Понка, Хил, аккуратней, здесь может быть один из беглых! – советуют лежащим рядом с нами телам.

– Где твой тесак? – спрашиваю мужика, когда последние верёвки с него уже срезаны.

– Один из пришлых забрал, – отвечает он, поднимаясь. – Пока это возьму.

Стоян поднимает посох с набалдашником у убитого мной игрока и вытягивает с его пояса крупный нож.

– Понка! Хил! – видимо, не дождавшись какого-либо ответа, игрок начинает волноваться.

Мы со Стояном переходим на бег, стараясь уйти из окружения. Он первый, я следом. И почти сразу натыкаемся на еще одного противника, бегущего навстречу.

Стоян рассекает тому горло ножом, пропускает мимо себя и вдогонку прикладывает по голове набалдашником на посохе, подталкивая ко мне. Но игрок, несмотря на хреновое состояние, еще жив. Он в очумевшем состоянии, сведя глаза в кучку, все же взмахивает двуручным мечом и пытается разрубить меня, словно стоящее на месте поленце колуном.

– Хррр, – хрипит парень, из шрама на шее которого еще сильнее начинает струиться кровь.

Но я далеко не поленце. И тем более, даже будь я им, и то имел бы шанс уклониться от такого медленного и кривого замаха.

На бегу делаю шаг в сторону. При этом, быстро провожу мечом и рассекаю врагу обе руки чуть выше подмышек. Тот снова что-то хрипит. Руки его, ослабев, падают вперед под своим и меча весом. Решаю все же добить живучего игрока. Для этого приходится остановиться и сделать шаг назад. Что становится моей ошибкой.

Когда я втыкаю игроку меч в шею, то мою правую руку пронзает стрела.

Вы убили РублюВкапусту 12 уровня.

Получен опыт.

Вы убили врага вашей фракции.

Репутация с фракцией Славянские дикари +1.

Вы убили игрока со статусом «Убийца» выше вас по уровню.

+1% к урону и защите против других игроков.

Вы убили игрока со вражеской фракции выше вас по уровню.

+1% к урону и защите против игроков вражеских фракций.

Тут же раздаются голоса.

– Вон он!

– Еще одного пришлого убил!

– Держи его!

– Этот козел нашего хила убил!

– Смотри, Понка жива!

Самое хреновое то, что стрела пробила мне ладонь насквозь и выбила из руки меч.

Мне приходится тут же пригнуться, чтобы не словить еще одну стрелу в свое лицо.

– Не убивать! Брать живым! – командует властный голос. – Окружайте!

Я уже убегаю, на ходу вырывая из ладони древко стрелы. Мне больно. Но боль я умею теперь. Плохо то, что правая рука плохо слушается, а оружие утеряно. Не успел я подхватить меч левой. Пришлось срочно рвать когти, чтобы не быть подстреленным.

Но не успеваю как следует разогнаться, как голень пронзает острая боль. Причем это происходит так не вовремя, что я оступаюсь и чуть не падаю. Еле удерживаюсь на ногах, ухватившись левой рукой за ствол дерева. Но скорость дальнейшего бега снижается, хоть я и пытаюсь не обращать внимание ни на боль, ни на плохую послушаемость поврежденных мышц.

Стараюсь петлять вокруг деревьев, пригибаться, чтобы стрелы больше не смогли меня зацепить.

Тут наперерез мне выбегает воин с коротким копьем. Бросает свое оружие мне в ноги. Несмотря на ранение, успеваю чуть ускориться и подпрыгнуть. Древко проходит подо мной. Моя здоровая нога отталкивается от соседнего ствола, меняя направление моего прыжка. Вот только приземление приходится на поврежденную. Она не выдерживает нагрузки.

Я тут же падение перевожу в перекат. Но до конца подняться мне не дает догнавший воин. Он таранит меня, снова бросая на траву. Успеваю перехватить его руки, и используя импульс толчка, выполняю бросок.

Приземляюсь удачно. Прямо на противника. При этом в его шее раздаётся хруст. Правда, это не убивает врага. Зато двигается тот теперь как-то вяло.

Пытаюсь быстро встать и продолжить бег. Но на меня падает толстая и длинная сеть. И тут же прилетает удар чем-то тяжелым и тупым в голову.

Мой череп звенит. И я валюсь мордой в траву. По мне сыпется град ударов. А я почему-то, перед тем как темнота заволакивает мое сознание, цепляюсь им за такой приятный аромат лесной травы и почвы. Очередной удар в голову окончательно выключает меня.

Глава 5. Дорога до нового пмж.

Когда прихожу в сознание, мне слышится уже привычный плеск воды и скрип досок.

Ночь. Я снова связан. Связан намного крепче, чем обычно, не сдвинуться. Сижу, привалившись спиной к борту судна, в скрюченной позе. Все тело болит. Но быстро оглядев его, замечаю во многих местах перевязку. Голова моя тоже чем-то обмотана.

Да… Не слабо мне досталось. Но не убили. Как я понял, чтобы получить хорошую награду за беглого раба, нужно его лично доставить. А убийство пришлого отправит того прямиком к рабовладельцу. Докажи потом, что это ты его убил. Вдруг раб сам, так жаждал попасть к своему хозяину, что бросился на твой клинок?

Осматриваюсь. Недалеко, отдельно от меня спят вповалку другие рабы. Спутаны они не так качественно как я. Им даже позволено двигаться в зоне небольшого пятка. Темно и своих знакомых среди этих невольников не узнаю.

Днем тоже не нахожу среди рабов никого из тех, с кем мы прорывались через лес. Может, хоть им удалось свалить?

Меня не привлекают ни к гребле веслом, ни к каким другим видам работ. Так и лежу связанный целый день. Со мной никто не разговаривает. Да, если честно, и не очень охота. Челюсть болит так, что ей шевелить больно.

Борта судна мешают осмотреть то, что происходит за его пределами. Из моего положения видны только макушки деревьев, мимо которых проплываем. Но по разговорам окружающих и другим косвенным признакам, догадываюсь, что спереди и сзади идут еще корабли. Их количество неизвестно.

И если в этот день мне иногда подносят лишь бурдюк с водой, то на следующий, когда челюсть перестает так сильно болеть, один из рабов кормит меня полужидкой тюрей. Причем, не развязывая и под присмотром арбалетчика. Опасаются.

Экипаж судна знает свое дело, потому команды слышу редкие и скудные. Другие рабы тоже не проявляют желание поболтать. Даже, когда они на коротком отдыхе или укладываются на ночь, меж собой не общаются. Мне тоже нечего им сказать.

За пару дней, проведенных на этом корабле, случается скоротечный бой с неизвестным противником. Но что именно произошло, у меня возможности посмотреть нет. Несколько раз судно останавливает ход, и экипаж с кем-то общается.

Еще через день пение птиц заметно меняется. Качка, как и плеск волн, усиливается. Макушки деревьев к этому моменту пропадают из вида. До меня периодически долетает взвесь уже соленых брызг. Солнце безжалостно печет.

К вечеру, когда борта судна начинают защищать мое связанное тело от прожигающих лучей яростного светила, вокруг становится очень шумно. Много громких голосов, крики птиц, похожих на чаек, какой-то гам, многогранный скрип древесины и неясный шум сплетаются в какофонию.

Судно сначала замедлятся. Потом, дернувшись, обо что-то ударяется и полностью останавливает свой ход. Рабов заставляют перетаскивать тюки и другой груз с корабля. А после поднимают на ноги меня. И мне, наконец, предоставляется возможность как следует осмотреться.

Множество кораблей, мостки, разнообразные здания и куча снующих людей. Это однозначно порт. Причем, морской.

Пока я все это разглядываю, мне расслабляют путы на ногах и толкают в спину. Чуть не падаю. Ноги, из-за прибывания большого количества времени в неудобном положении, плохо слушаются. Но все же мне удается устоять.

Когда спускаюсь на пирс, меня там уже встречают.

– Ну, что, ублюдок, попался?! – оскаливается Снор. – Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

Знал бы ты, как мне на все твои угрозы плевать… Но вот говорить вообще нет никакого желания. Не вижу в этом никакого смысла. И жаль, что ни я, но разбойники тебя не прирезали. Скорее всего те, кто нас ловил и до бандитов добрались.

Викинг подходит ко мне вплотную. Замахивается…

– Стой, Снор! – это подает голос Лустер. – Мы с тобой уже все обговаривали. Когда мы его отдадим Манию, он должен быть полностью здоров. Благодаря этому мы выручим солидную сумму. А парень получит столько страданий, сколько не сможешь обеспечить ты.

– Да, ты прав, – с удовольствием и наслаждением протягивает Снор, глядя мне в глаза. – Твоя жизнь, Красавчик, превратится в лютый кошмар.

Рассмеявшись, воин командует:

– Грузите его к нам!

И меня подмышки тащат на другое судно.

Блин, а я то думал, что осточертевшее плавание закончилось…

Меня, по-новому связанным, снова бросают под палубные доски. И так же, как и на предыдущем судне, к гребле и другим работам не допускают. Но на этот раз плавание проходит под постоянными угрозами чертова Снора о том, что меня ждет незавидная судьба. Какая именно не сообщает, обещая сюрприз.

– Ты же, как я погляжу, любишь боль? – как-то сообщает он мне. – Вот и насладишься ей вдоволь. Болью и унижением.

Дня через два мы снова оказываемся в порту. В более шумном.

Видимо, договорились о моей судьбе без моего участия, так как почти сразу меня связанного передают группе довольно крупных и крепких ребят.

Один из них, что одет в достаточно легкие и свободные, но с виду дорогие одежды, хмыкает:

– Вот ты какая, новая игрушка, для наших мальчиков. Что-то мелковата.

И с сомнением смотрит на Лустера. Тот в долгу не остается, сразу отвечает:

– Я с твоим господином уже договорился и объяснил, что из себя представляет этот малец. Поверь, он подходит для вашей школы.

Игрушка? Мелковата? Малец? Школы?

Это для каких целей меня отдают, если я со своим ростом и сложением мелковат? Или они про возраст? А, может, про низкий уровень?

– Не знаю, не знаю, – с сомнением проговаривает незнакомец, когда меня принимают в руки его крепкие и молчаливые сопровождающие.

Под светлой и свободной одеждой одного из них, после прикосновения своим плечом, я ощутил спрятанный там жесткий доспех.

– Надеюсь, он хоть день продержится, – качает головой мужчина в дорогих одеждах. И, уже разворачиваясь, тихо, ни к кому не обращаясь, сокрушенно проговаривает. – Господин будет очень недоволен, когда узнает, что за этого доходягу потрачена такая сумма. Жаль, что она уже выплачена и договор заключен.

Эти слова подтверждает системное сообщение, выскочившее некоторое время назад.

Смена хозяина.

Ваш новый хозяин – Маний.

Ваша точка возрождения изменена.

Для меня же остается загадкой, куда меня ведут и для чего. Поделиться информацией никто не спешит. А спросить не успеваю.

Мне втыкают в рот кляп. Наматывают поверх тканной лентой, чтобы тот держался и не выпадал. А на голову одевают мешок.

Для чего? Чтобы не знал куда везут? Не смог найти дорогу обратно?

В какой-то момент меня подхватывают и куда-то укладывают.

Со словами:

– Пошла!

Раздается лошадиное фырканье. То, на чем я лежу, дергается. Раздается скрип колес. И я ощущаю, что мы поехали.

Путешествуя таким образом, мне становится ясно одно. Как же здорово перемещаться по воде.

Сейчас же для связанного и лежащего на жестком, каждая кочка, канавка и неровность дороги отбивает по моим ребрам и другим частям тела. И ладно бы это длилось недолго. А вот после нескольких часов на мне живого места не остается. Даже стойкость поднимается на единицу.