Он не отвечал. Тело было холодным, как лёд, а пульс бился слишком слабо. В коридоре раздались шаги – подбегали врачи. Оглядевшись, я увидел, что большая часть коридора превратилась в руины. Хорошо, если в других палатах никто не пострадал.

Я закрыл глаза и откинулся на стену.

Мы победили.

Но какой ценой…

* * *

На следующий день.

Было немного странно возвращаться в ту же больницу, где мы с наставником вчера разнесли половину этажа.

Впрочем, это была не наша вина, и никаких обвинений никто не предъявлял. Слухи разошлись самые разные, а что касается правды – ей мало кто верил. Свидетелей хватало, конечно, но их слова были всего лишь словами.

Те, кто попытались записать бой на видео, ничего не получили. Потому что эфирных монстров, даже материализованных, нельзя снять на видео, а уж заклинания и прочие проявления магии и подавно.

Я задержался у двери, прежде чем войти. Через стекло было видно, как Кретов сидит на кровати, уставившись в окно. Его лицо казалось ещё более угрюмым, чем обычно, а руки лежали на одеяле неподвижно, будто вырезанные из старого дерева.

Открыв дверь, я услышал привычное ворчание:

– Заходи уж, чего топчешься?

– Как себя чувствуешь? – спросил я, подходя к кровати.

Благо с моей ногой все было не так плохо, как казалось. Ещё несколько дней я буду прихрамывать, но в больницу лечь меня так и не уговорили.

– Как покойник, – буркнул он, но в уголке рта дрогнула усмешка. – Ты-то как?

– Разрыв сухожилий, пара трещин в кости, – я похлопал себя по ноге. – Целители-провидцы залатали, но надо еще дня два на восстановление.

Кретов кивнул, его пальцы слегка постукивали по одеялу.

– А со мной? – спросил он, наконец, не глядя на меня.

Я понял, что он спрашивает не про травмы, а имеет в виду совсем другое.

– Всё в порядке. Никто не заметил, – ответил я.

– Что именно не заметили? – голос его стал резче.

Я вздохнул и сел на стул рядом.

– Тёмную энергию, которая осталась после твоего заклинания. Я её разогнал. Никаких следов. На месте уже побывали провидцы из центрального отделения и ничего не обнаружили. Только удивились, как мы смогли завалить такого сильного монстра.

Наставник закрыл глаза и откинулся на подушку.

– Спасибо, – пробормотал он.

Тишина повисла между нами. Я понимал – сейчас не время для допроса. Если Дмитрий захочет, он расскажет сам. Он и так рассказал мне наверняка больше, чем кому бы то ни было. Но это ещё далеко не всё…

– Ладно, – я поднялся. – Дело не ждёт. Выздоравливай.

Осторожно хлопнул наставника по плечу и направился к выходу из палаты.

– Григорий, – донеслось вслед.

Я обернулся.

– Ты хорошо держался, – сказал Кретов, на этот раз глядя мне прямо в глаза. – Но не зазнавайся.

– И не собирался, – улыбнулся я. – Если только чуть-чуть.

Дмитрий насмешливо хмыкнул и отвернулся.

Я вышел из больницы, немного кривясь от боли в едва зажившей ноге.

Отгул из-за ранения – звучало почти как отпуск. Если бы не одно «но»: фамильное ожерелье Зориных всё ещё болталось у какого-то жалкого художника.

Гвардейцы уже ждали у машины. Сегодня я решил не ехать за рулём сам, а почувствовать себя настоящим дворянином – с водителем и охраной.

– Ваше благородие, ребята только что докладывали, – сказал один из бойцов, слегка склонив голову. – В мастерской Фёдорова пусто. Аренда помещения закончилась три дня назад, хозяин говорит, он не планировал продлевать.

– Значит, он заранее всё спланировал, – хмыкнул я. – Погоди, его фамилия Фёдоров? Феодор Фёдоров?

– Нет. Иваном его зовут, а Феодор – это творческий псевдоним.

– Понятно. Что ж, поехали в его мастерскую, – сказал я, подходя к автомобилю.

Если Иван-Феодор думает, что я не смогу его найти – он сильно ошибается. Мне достаточно найти эфирный след на любой из его личных вещей – любая кисточка или мольберт вполне подойдут. И тогда я смогу найти вора даже на другом континенте.

Кретов подсказал подходящий ритуал для этого.

Мастерская оказалась крошечной комнатенкой на последнем этаже старого дома. Дверь была не заперта – видимо, хозяин не видел смысла.

Я вошёл первым, окинув взглядом пустые стены, пятна краски на полу и единственный оставленный мольберт.

– Видите что-нибудь, господин? – спросил один из гвардейцев.

Я усилил эфирное зрение, осматриваясь по сторонам…

И не видел ничего. Чистота.

Девственная, неестественная чистота. Такое чувство, будто здесь вообще никто никогда не жил и не работал.

– Хитрый ублюдок, – цокнул языком я. – Он использовал артефакт.

– Типа стёр следы? – уточнил гвардеец.

– Да, именно так. Он ведь прекрасно понимал, у кого ворует. Знал, что его будут искать с помощью магии… И то, что он подготовился, о многом говорит. Поехали, – резко развернувшись, сказал я.

До отделения мы добрались быстро. Я позволил гвардейцам включить полицейскую мигалку, так что пробки не стали нам помехой.

Полина подняла бровь, когда я зашёл в провидческий отдел. Сегодня она была здесь одна.

– Ты чего здесь? Должен отдыхать! – возмутилась она.

– Не могу, – бросил я, кидая пальто на вешалку. – Помнишь, я рассказывал тебе про парня своей сестры? Он оказался профессионалом. Стёр эфирные следы артефактами, представляешь?

– Ого, – капитан присвистнула. – Значит, знал, что может нарваться на провидца.

– Именно.

Я сел за компьютер, начал пробивать базы.

Иван Леонидович Фёдоров, тридцать два года. Официально – художник-портретист, закончил Российскую академию живописи, выставлялся в нескольких городах. Больших успехов не снискал.

Неофициально…

– Вот же тварь! – пробормотал я, пролистывая записи.

Шесть заявлений от женщин за последние пять лет. Все – о мошенничестве. Все – знатные фамилии. Все – закрыты «за недостатком улик».

Выходит, он специализируется на дворянках. Анастасия – не первая жертва, и этот подонок знает, как скрываться не только от провидцев, но и от гнева знатных родов.

Полина подошла, положила руку на мое плечо.

– Извини, что отвлекаю. Великий магистр Дивов сказал, что сегодня пришлёт своего человека. Отправил кое-какую информацию о Хищнике. Говорит, что она чрезвычайно секретная, поэтому в бумажном виде – нельзя доверять интернету.

Я кивнул.

– Разберись с этим. Если будет что-то важное – звони. Я пока продолжу искать этого художника.

– Похоже, он тебя сильно разозлил, – заметила Реутова.

– Ты права. Но я его обязательно найду.

Чуть позже я созвонился с Настей и не стал ничего скрывать, рассказал всё как есть. Она разрыдалась, когда поняла, что Феодор никогда её не любил, и всё это было игрой, лишь бы тянуть из неё деньги и под занавес украсть что-нибудь особо ценное.

– Тебе больно, понимаю, – сказал я. – Но если хочешь, чтобы он за всё ответил, послушай меня. У тебя остались какие-то его вещи?

– У меня есть его набросок, – её голос дрожал.

– Набросок? Нарисованный его рукой?

– Да.

– Идеально. Скоро приеду, – я встал, подмигнул на прощание Полине и подхватил пальто с вешалки.

– Только, понимаешь, там изображена я… – Настя засмущалась. – Обнажённая.

– Я никому не покажу, обещаю. Но смогу снять с наброска эфирный след и найти этого подонка.

– Хорошо, – еле слышно согласилась Настя.

– До встречи, – я сбросил звонок.

Что же, отлично, ниточка уже появилась… Если только Феодор не обработал артефактом и этот набросок. Скоро узнаю.

В деле о проклятиях тоже есть свои подвижки. Дивов, кажется, и правда стремится помочь – хотя я всё ещё не до конца ему доверяю, но проверить версию с сектой мы просто обязаны.

Дорогу домой прервал ещё один звонок. Незнакомый номер.

– Барон Зорин? – вежливый мужской голос. – Вас беспокоят из Дворянской палаты.

– Говорите.

– Завтра в десять утра назначено разбирательство по вашему иску к роду Волковых.

– Отлично, благодарю вас, – с радостью ответил я.

– Большая просьба не опаздывать, ваше благородие. Всего доброго.

Не дожидаясь ответа, собеседник повесил трубку. Я положил телефон на панель и поддал газу.

В голове уже крутились планы: завтра – суд. Сегодня – ожерелье.

И где-то между этим – секта, Теневые Странники и тайна моего наставника…

Но сначала – этот чёртов набросок.

Глава 7

В кои-то веки я вернулся домой при свете дня. Слуги даже удивились при виде меня.

– Что-то случилось, ваше благородие? – обеспокоенно спросил дворецкий. – Почему вы вернулись так рано?

– Всё в порядке. Просто сегодня у меня выходной, и я хочу провести его дома. Будь добр, сделай мне зелёного чаю и отнеси его в ритуальный зал, – я кивнул в сторону лестницы, ведущей на цокольный этаж.

– Хорошо, господин. Полагаю, вы подниметесь на ужин? Семья в последнее время ужинает вместе, они наверняка хотели бы вас видеть.

– Да, конечно, – задумчиво кивнул я. Голова была занята мыслями о том, что я буду делать, если на наброске нет эфирного следа. – А что сегодня на ужин?

– Нам доставили свежую оленину. Повар приготовит её с молодым картофелем и дикими травами.

– У меня уже текут слюнки. Обязательно буду.

– Очень рад, ваше благородие. Чай скоро будет, – дворецкий поклонился и отправился в сторону кухни.

Я тем временем поднялся на второй этаж и постучал в дверь Анастасии.

– Кто там? – раздался сиплый голос.

– Это я.

– Входи, – всхлипнув, ответила Настя.

Я вошёл и тихо прикрыл за собой дверь. Сестра сидела на кровати, обнимая подушку. Перед ней лежал свёрнутый лист бумаги, на который она смотрела с ненавистью. Если бы её взгляд мог поджигать, лист уже давно превратился бы в пепел.

– Вот он, – Анастасия подняла на меня красные от слёз глаза. – Еле сдержалась, чтобы не порвать его на мелкие клочки. Мне противно всё, с чем связан этот подонок!

Я молча приблизился и посмотрел на бумагу. Какой-то эфирный след здесь был, но чтобы изучить его как следует, требовалось взглянуть на сам набросок.

– Ты можешь всё сделать так, чтобы не смотреть? – будто угадав мои мысли, спросила Настя.

– Нет, прости, – покачал головой я.

– Ладно, – вздохнула она. – Хотя бы никому не показывай.

– Не буду.

Я аккуратно развернул бумагу, стараясь не задерживать взгляд на изображении. Настя была права – эскиз действительно интимный. Она была изображена лежащей на диване с запрокинутыми за голову руками, и из одежды на ней была только цепочка с кулоном.

И хотя это был всего лишь набросок, черты лица, фигура и волосы Анастасии были переданы очень точно. Похоже, зря Феодор решил пойти по пути вора и мошенника – рисует он, оказывается, очень даже хорошо.

Но меня в любом случае интересовало другое. И да, здесь был эфирный след, пускай и очень слабый. Судя по всему, рисунок был создан давно.

Не факт, что получится отыскать автора по такому тусклому следу… Но шанс есть, и я им воспользуюсь.

– Он не хотел, чтобы я его сохранила, – прошептала сестра. – Я… взяла его тайком из мастерской.

– Никто его не увидит, – я свернул рисунок и положил во внутренний карман пиджака. – Обещаю.

Ритуальный зал в подвале пах сухими травами. С тех пор, как мы с Дмитрием и Анатолием проводили здесь ритуал над Клыком Мрака, я сюда не спускался. И даже не наводил порядок.

Я убрал огарки старых свечей и поставил новые. Нарисовал на полу ритуальный круг, положил набросок в его центр и приступил к делу.

– Покажи мне того, чья рука тебя создала, – прошептал я, запуская ритуал.

Эфир заструился по бумаге, вытягиваясь в тонкие нити. Они дрожали, как паутина на ветру, но не рвались.